Умник покачал головой и глянул на Старика, который сидел на диване в углу и в разговоре участия не принимал.
– У него подруга есть, – сказал Старик. – С весны вместе живут.
– А… – протянул Умник.
– Что – а? – повысил голос Малыш. – Что – а? Подруга, да. Считай, жена. Захотим – дитенка заведем, пацана.
– Из своих подопечных выбрал? – Умник прищурился, словно целился в Малыша. – Из шалав?
– Рот свой поганый закрой, козел! – Малыш вскочил, выпрямился во весь свой двухметровый рост, навис над Умником и схватил его за плечо. – А то я его…
– Сядь! – сказал Старик. – Сядь и успокойся.
Малыш оглянулся, потом разжал пальцы и сел в кресло возле пульта. Выдохнул, успокаиваясь.
– Значит, – констатировал Умник, глядя на пульт, – реакции у нас нормальные по всем позициям. Возбудимость чуть выше нормы, но ведь сдержался, морду бить не полез.
Умник положил на пульт шокер, который все это время держал в левой руке.
«Это, значит, он в любой момент мог меня вырубить, – сообразил Малыш. – И это он меня проверял, урод головастый. Реакции, значит, смотрел. Ладно. Потом как-нибудь разберемся, по-свойски и без приборов».
– Медицинские показатели – в норме, давление, пульс и все такое… С центрального пульта пришло даже подтверждение уже. – Умник снова оглянулся на Старика. – Чего это они так торопятся? Обычно…
– Обычно-необычно, – хмыкнул Старик, вставая с дивана. – Значит, спешить им нужно. Имеют резон. Ты, Малыш, пока на диванчике посиди, пусти старшего в кресло… А ты, Умник, еще раз кинушку запусти. Вначале – спальню, а потом – когда она в ванной моется…
– Проняло? – осклабился Умник. – Как он ее! И туда, и сюда… Малыш, твоя подруга так умеет? Разрешает проказничать? Нетрадиционным, так сказать…
– Пошел ты…
– Так я оттуда и не возвращаюсь никогда. Мы все там живем, имей в виду. Кто поглубже, кто с краюшку, но все соседи, мать его… почти родственники. Тебе оттуда хорошо проекцию видно? Ты, если что, не стесняйся, можешь походить вокруг, присмотреться. Может, чему новому научишься. Я своей бывшей как-то показал «двойную спираль», так она чуть не померла от удовольствия. Где, спрашивала, я о таком узнал? – Умник запустил запись, убрав онлайн-трансляцию с камеры в спальне на боковой монитор. То, что Мария сейчас спит одна, не отменяет необходимости постоянно ее контролировать.
На проекционной площадке снова Мария была с Максимом.
– Звук добавь, – приказал Старик.
– Да пожалуйста. Только что ты планируешь тут услышать нового? Все только охи да ахи, плюс его…
– Что его? – переспросил Старик.
– Твою мать, – пробормотал Умник, торопливо запуская аудиотест. – Максик-то у нас разговаривать начал, красавец!
Комп отсеял помехи, убрал стоны и вздохи, оставил только то, что почти бесшумно говорил Макс в постели.
– И как ты, Старик, услышал?
– Потому что Старик. Ты текст запиши и быстренько сбрось на Центральный.
– Да нет тут ничего такого, только мат. Возбуждает себя мужичок, градус повышает… Ничего такого.
– Ага, – подал голос Малыш. – У нас один такой тоже – градус повышал в номерах. Вначале материться начал, потом руки стал девчонке пожестче заламывать, потом предложил в удушение поиграть… А потом девку мы схоронили, а его…
– А его – отпустили, – пропел Умник. – Отпустили же? Клиент небось денежный был. А девка… Что девка, девку еще найти можно. Сколько их в Сектор приезжает за красивой жизнью. Выбирай.
– А его живым в землю закопали. – Малыш нахмурился, вспоминая, как выл тот козел, когда понял, что шутить с ним никто не будет. – И полиция не искала, между прочим.
– Это бывает, – не стал спорить Умник. – Еще как бывает…
– Выведи на проекцию ее данные. – Старик достал сигарету, закурил. – ИЛ покажи мне и уровень стимуляции. У нас же уровень стимуляции стоит на автомате?
– Ну, при средних показателях он всегда стоит на автомате. С чего бы менять?
– Ты картинку из ванной внимательно смотрел?
– Ну. Меня подмывающиеся женщины не особо возбуждают. К тому же я здесь уже два года работаю, меня скоро вообще бабы перестанут заводить.
– Какое время после акта обычно у Марии уходило на возвращение к оптимуму?
– До часа. А что?
– Она обезболивающее приняла, ты не обратил внимания?
– Где? – переполошился Умник. – Какое обезболивающее?
– На пятой минуте, промотай…
Изображение Марии мигнуло, засуетилось, задергалось, потом остановилось.
Женщина открыла шкафчик у зеркала, достала бутылочку, высыпала на ладонь три таблетки и проглотила, не запивая.
– Три, – сказал Старик.
– Мать твою, – выдохнул Умник. – Через пятнадцать минут после… Да она в ванную пришла уже при нулевом ИЛ. Вот, даже с отрицательным, елки…
– А уровень стимуляции в процессе какой? Ты сегодня, Умник, все прозевал, будто это не я на пенсию собрался, а ты…
– Так ты на пенсию? – удивился Умник, но продолжать не стал, замер, увидев значения основных показателей. – И еще раз – мать… Уровень стимуляции пополз на десять… тринадцать процентов вверх. Ни хрена себе… Если бы Макс еще чуть-чуть поработал над ней, то там и еще выше могло подняться… Мама родная, бедная Мария…
Малыш слушал разговор и ничего не понимал. Вроде как и на родном говорят, только понять ничего не получается. Проценты, индексы, блин. Будто в лаборатории, мать ее так.
– Ты можешь поспать, Малыш, – не отвлекаясь от пульта, сказал Старик. – До утра ничего интересного не будет. Мы тебя разбудим. Нам тут немного поработать нужно…
– Ага, – кивнул Малыш.
Проекция мужчины на проекции кровати снова драла проекцию женщины, но внимания это уже не привлекало. Будто изображение голой женщины на плакате в клинике вызывает только легкую брезгливость.
Уже улегшись на диване и закрыв глаза, Малыш спохватился и спросил:
– А что такое ИЛ?
– ИЛ? Индекс Любви, – ответил Старик. – Настоящей, без обмана.
Мария проснулась внезапно, словно ее кто-то толкнул. Испуганно посмотрела на часы – шесть утра. Хорошо, подумала Мария. Вовремя. На мгновение она закрыла глаза, представила себе радость и удивление на лице Виктора, когда он придет домой и увидит, что Мария его ждет, уже приготовила завтрак – блинчики. Это, наверное, вредно – блинчики с утра, но за время командировки Виктор соскучился по домашней еде. Он ей говорил, что уже на третий день разлуки начинает мечтать о завтраке, который приготовит ему Мария.
Виктор много работает, много ездит, редко бывает дома. Мария по нему очень скучает, не может не думать о нем… По телу прокатилась сладкая истома – от одной мысли о приближающейся встрече с Виктором у Марии начинала легонько кружиться голова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});