Ибо
заплатить ему, особенно же подарить что-нибудь, зависит от великодушия господина. Так и Богу работающий не должен превозноситься, если исполнит заповеди, ибо он не сделал ничего великого… Равным образом, если он получил дарования, он не должен ими величаться, ибо дарования даны ему по милости Божией, а не потому, будто бы Владыка был ему должен».
С толкованием преподобного Феофилакта согласны и позднейшие интерпретаторы.
Так, по мнению архиепископа Аверкия (Таушева), «смысл этого не тот, что Господь не похвалит Своих рабов и не даст им отдыха, а тот, что мы сами на добрые дела свои должны смотреть, как на долг, а на себя, как на непотребных рабов, которые ничего сверх уплаты долга не можем принести Владыке. Иными словами: у человека заслуги перед Богом быть не может»[111].
Протоиерей Иоанн Бухарев[112]:
«Эта притча Господа о рабе имеет отношение к предшествующему наставлению Его Своим ученикам. Там сказано было, что Последователи Христовы силою веры в Него могут творить великие чудеса.
Это, пожалуй, могло бы послужить для них поводом к самомнению о своих заслугах и к гордости, которые обыкновенно весьма пагубны для христианина: они лишают силы веру и отнимают цену у добродетели его. Посему Господь и внушает им смирение, то есть сознание своего недостоинства, чрез каковое усиливается и самая вера.
Таким образом в притче о рабе Господь, хотя непрямо, отвечает на просьбу учеников: умножь в нас веру (Лук. 17:5), указывая способ к сему в смирении, и в то же время предостерегает их от самомнения и гордости.
А это предостережение тем необходимее было для Апостолов, что они еще имели неправильное понятие о Царстве Мессии, представляя его в виде земного царства.
В притче взяты две из трудных обязанностей раба — пахать и пасти, которыми указывается на трудность апостольского служения и вообще христианского звания.
Рабы ничего нестоящие.
Эти слова суть выражение глубокого смирения пред Богом.
Истинно необходимо думать нам так о себе, если мы и сделаем что-либо особенное или вообще доброе:
во-первых, потому что все доброе мы обязаны делать, и это не может составлять какой-либо заслуги с нашей стороны пред Богом, и,
во-вторых, силы и средства к деланию добра мы получаем от Бога, сами же по себе мы не в состоянии делать то.
Такое глубокое сознание пред Богом своего недостоинства весьма сильно содействует нравственному усовершенствованию и при великих дарованиях Божиих предохраняет от самомнения и даже падения».
Итак, Господь предупреждает Своих учеников, чтобы они всегда помнили, что та сила, которой они будут наделены, — это дар от Бога, чтобы сердце их никогда не возносилось, поскольку гордыня приводит к падению.
И если вдруг они заметят хоть малейшую предпосылку к этому, то необходимо напоминать себе: «Мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать», и этим уберечь себя от гордости и падения…»
2 Пар. 26:16
«Но когда он сделался силен, возгордилось сердце его на погибель его,
и он сделался преступником пред Господом Богом своим (о царе Озии),
ибо вошел в храм Господень, чтобы воскурить фимиам на алтаре кадильном».
После такого непослушания и самовозвышения Господь поразил царя Озию проказой до конца его дней.
2 Пар. 32:24–26
«В те дни заболел Езекия смертельно. И помолился Господу,
и Он услышал его и дал ему знамение.
Но не воздал Езекия за оказанные ему благодеяния, ибо возгордилось сердце его.
И был на него гнев Божий и на Иудею, и на Иерусалим.
Но как смирился Езекия в гордости сердца своего, —
сам и жители Иерусалима, то не пришел на них гнев Господень во дни Езекии».
Иез. 16:49,50
«Вот в чем было беззаконие Содомы, сестры твоей и дочерей ее:
в гордости, пресыщении и праздности, и она руки бедного и нищего не поддерживала.
И возгордились они, и делали мерзости пред лицем Моим, и, увидев это, Я отверг их».
Есф. 8:12. Из письма царя Артаксеркса:
«…Многие, по чрезвычайной доброте благодетелей щедро награждаемые почестями,
чрезмерно возгордились и не только подданным нашим ищут причинить зло,
но, не могши насытить гордость, покушаются строить козни самим благодетелям своим,
не только теряют чувство человеческой признательности,
но, кичась надменностью безумных,
преступно думают избежать суда все и всегда видящего Бога.
Но часто и многие, будучи облечены властью, чтоб устроять дела доверивших им друзей,
своим убеждением делают их виновниками пролития невинной крови
и подвергают неисправимым бедствиям, хитросплетением коварной лжи
обманывая непорочное благомыслие державных.
Это можно видеть не столько из древних историй, как мы сказали,
сколько из дел, преступно совершаемых пред вами злобою недостойно властвующих.
Посему нужно озаботиться на последующее время,
чтобы нам устроить царство безмятежным для всех людей в мире,
не допуская изменений,
но представляющиеся дела обсуждая с надлежащей предусмотрительностью».
Иез. 28:1–10
«И было ко мне слово Господне: сын человеческий! скажи начальствующему в Тире:
так говорит Господь Бог: за то, что вознеслось сердце твое и ты говоришь:
«я бог, восседаю на седалище божием, в сердце морей»,
и будучи человеком, а не Богом, ставишь ум твой наравне с умом Божиим,
— вот, ты премудрее Даниила, нет тайны, сокрытой от тебя;
твоею мудростью и твоим разумом ты приобрел себе богатство
и в сокровищницы твои собрал золота и серебра; большою мудростью твоею, посредством торговли твоей, ты умножил богатство твое,
«и ум твой возгордился богатством твоим», — за то так говорит Господь Бог:
так как ты ум твой ставишь наравне с умом Божиим, вот, Я приведу на тебя иноземцев, лютейших из народов, и они обнажат мечи свои против красы твоей мудрости и помрачат блеск твой; низведут тебя в могилу,
и умрешь в сердце морей смертью убитых. Скажешь ли тогда перед твоим убийцею: «я бог», тогда как в руке поражающего тебя ты будешь человек, а не бог?
Ты умрешь от руки иноземцев смертью необрезанных;
ибо Я сказал это, говорит Господь Бог».
Иез. 31:3–14
«Вот, Ассур был кедр на Ливане, с красивыми ветвями и тенистою листвою,
и высокий ростом; вершина его находилась среди толстых сучьев.
Воды растили его, бездна поднимала его, реки ее окружали питомник его,
и она протоки свои посылала ко всем деревам полевым.
Оттого высота его перевысила все дерева полевые, и сучьев на нем было много,
и ветви его умножались, и сучья его становились длинными от множества вод,
когда он разрастался. На сучьях его вили гнезда всякие птицы небесные,
под ветвями его выводили детей всякие звери полевые,
и под тенью