либо знаешь, где выход.
Ещё минута молчания и бездействия, после которой Кэрри прикрыла блестящие от слез глаза, но золотой узор проступил ее на теле.
А я смотрел на его красоту и переливы, но видел только лишь свет и гримасу обиды и страдания на лице джиннии. Был бы трезвый, остановился бы сейчас, но это слишком легкое наказание за то, что она сделала. И вся эта любовь может быть возможна только в одном случае, если Кэрри будет любить меня любым, а не таким, каким сама себе придумала.
Всего два шага и расстояние между нами сократилось в минимум. Я запустил пальцы в русые волосы, закрывающие лопатки, собрал их хвост, натягивая, чтобы зараза запрокинула голову и смотрела мне в лицо.
- На колени.
- Остановись. - Голос дрогнул в просьбе.
И меня почти перемкнуло, что с ёжиком так нельзя. Что её надо пожалеть, и все в том же духе, и только ярость зверя напомнила, что об Альфу стаи никому нельзя позволять вытирать ноги. Даже за закрытыми дверями. У меня большой запас терпения, но Кэрри использовала его весь.
- Остановлюсь, и все закончится. А я тебе ещё не верю.
И снова отчётливо было видно, что мои слова ранят не хуже ножа. Но и у меня день был не сахар. То признания не к месту, то правда о споре, то очередная бездоказательная чушь.
Я же представил ей выбор, в конце концов. Как решит, так и будет. И я думал, что она уже не выдержит и уйдёт, но Кэрри подчинилась.
Опустилась вниз и без лишний вопросов расстегнула мои брюки. Угадала желание, так сказать. Хотя это было несложно, когда её глаза оказались на нужном уровне. Ей даже заводить меня не пришлось. Я был к этому готов, ещё когда смотрел, как девушка раздевалась.
Затравленный взгляд снизу-вверх лишь раззадорил, и я подтолкнул джиннию к более решительным действиям. Рука заразы охватила ствол в уже довольно привычном движении, но головки губы коснулись робко и неуверенно. Кэрри не то стеснялась, не то боялась, хотя и не остановилась, и не отпрянула. Она вбирала член не глубоко и слишком неловко, но мне было мало, и я сам задавал и темп, и глубину, удерживая голову занозы за намотанные на кулак волосы. В уголках ее глаз проступили слезы, Кэрри пыталась воспротивиться, задевая и царапая меня зубами, и догадка пришла несколько запоздало, что, кажется, это её первый минет.
Да твою же мать! Это что за день открытий?
- Открой рот шире, расслабь горло и дыши носом. - Потребовал я, давая ей хоть немного отдышаться.
Потому что не собирался прекращать. Мысль, что это действительно первый раз, да ещё и со мной, совсем что-то перевернула в голове.
Я трахал Кэрри в рот, уже не думая, что даже если её слова правда, и она останется со мной, то в будущем мне вряд ли снова светит минет. Я хотел чувствовать, как скользят губы по члену, хотел быть ведущим в этой партии и самое главное хотел кончить ей в рот. На все остальное плевать, и я не стал отказываться от своих желаний, пока Кэрри проявляла покорность и терпела. Пока принимала все. Но в самый последний момент, я передумал и излился ей на грудь, в то время как Кэрри откашливалась и пыталась справиться с произошедшим.
Одним движением я потянул заразу вверх и оттолкнул к стене, после чего смял губы в жёстком поцелуе. Её ладони уперлись в мои плечи, вяло отталкивая.
- Мне больно. - Промямлил ёжик.
- А мне думаешь нет? И это вся твоя любовь? Такой я уже не нужен?
- Ты мне нужен любой. Настоящий.
Блядь. Теперь понятно почему мы не разговаривали раньше. У нас природный талант убивать словами. Потому что ответ снова выбил из меня вообще все, но в то же время... Я хотел ей верить. Хотел и каким-то седьмым чувством знал, что зараза говорила правду. От этого становилось и хорошо, и погано, и почему-то щемило в груди.
- Если это не так... - Прошептал с отчаянием, прислонившись лбом ко лбу.
- Что ещё надо сделать, чтобы ты поверил мне? - такой же шёпот послышался и от моего ёжика.
- Скажи ещё раз.
- Люблю тебя. - Совсем неслышный выдох, и первая слеза сорвалась с ресниц.
А я тут же выпустил волосы Кэрри и обнял руками ее лицо, пальцами смахивая со щёк соленые капли.
Больше слов не было, был один долгий и нежный поцелуй, на который джинния ответила несмотря на то, что я творил ранее. Видимо, правда, любила. А ещё была нужна мне. Вот такая открытая и настоящая.
Пришло досадное понимание сложившейся ситуации, потому что Кэрри продолжала плакать. Просто стояла, прижималась ко мне и вытирала слезы о рубашку.
Я подхватил её на руки и отнёс в ванну, чтобы поставить под душ. Быстро разделся сам и раздел Кэрри, которая снова пыталась прикрыться, включил воду и зажал ёжика между собой и стеной.
- Ёжик мой, - я покрывал её лицо и шею поцелуями. – Успокойся. Прошу.
- Я постараюсь. – Слабо прошептала девушка, не глядя на меня. И только дурак бы не заметил её страха.
Твою мать…
Я, может быть, и попытался оправдаться, но сделанного не воротишь, да и я не стал бы ничего менять. Дать обещание, что таким она меня больше не увидит, тоже не мог. Не люблю давать обещания, которые не смогу сдержать. Оставалось только прижимать к себе и ждать, когда джинния успокоится сама. Только надолго этого не хватило и успокаивающие поглаживания быстро превратились в ласкающие прикосновения, перемежающиеся поцелуями. Вскоре джинния смогла расслабиться и скрыть вязь. Купание затянулось, но из ванны я клубничку не выпустил, пока не успокоилась, и, завернув в свой халат, так же на руках донёс до кровати.
В воздухе отчетливо витало чувство вины, как ее, так и мое, и которое разрушить не представлялось возможным.
Присев на краю, я запустил пальцы