Пострадал не только Н. А. Душин (о чем хорошо известно многим его сослуживцам, а, наверное, больше всего с ним сопереживала боевая подруга Ольга Васильевна, отметившая 20 июля 2009 года свой 90-летний юбилей с поздравлениями от многочисленных соратников и воспитанников мужа). Немало досталось от «Г.К.» и И. Л. Устинову, многим другим из центрального аппарата, а также периферийным руководителям, обвинявшимся в надуманных грехах и недостатках по службе. Досталось в этом и мне. В личном плане он превратил меня в своего врага и открыто заявлял об этом. Началось все вроде бы при благовидных действиях. В 1978 году был вызван в Москву и представлен Георгию Карповичу в связи с тем, что отказывался от назначения на должность заместителя начальника Управления Особых Отделов КГБ по Дальневосточному военному округу (предо мной в Киеве это предлагалось полковнику Н. А. Абоимову и он тоже отказался). Ссылался я на то, что моя семья неподъемная. Мать в возрасте 90 лет, оставить не на кого, дети с внуками не обеспечены для самостоятельной жизни. К тому же, должность у меня по штату генеральская и, проработав более года, имея положительную оценку, ожидал присвоения этого звания. «Г.К.» начал разговор сразу с того, что ты отказываешься ехать в Хабаровск, надеешься получить генерала в Киеве и преспокойно там дослуживать до пенсии, так не будет. Получишь генерала, если согласишься с новым назначением. На категорические мои объяснения, что я не могу принять это предложение, он в грубой форме высказал упрек, что я всю службу прослужил на Западе, во Львове, Киеве и за границей. Бросил кадровику мое личное дело, сказав: «Положите его на самую верхнюю полку и больше мне не показывайте».
Вот так, ни про что – ни за что расправился со мной всегда казавшийся мне профессиональным невеждой, все дозволяющий себе чиновник столь высокого ранга (почему это происходило, общеизвестно, вроде бы, его возможных подлостей побаивался даже Ю. В. Андропов). Одним махом расправился со мной, награжденным в числе первых знаком «Почетный сотрудник госбезопасности». При этом даже не обратил внимания на то, что незадолго до этого подписывал представление о награждена меня орденом «Красное Знамя».
После этого мое личное дело никому из руководства КГБ не показывали, пока Н. А. Душин не доложил Председателю КГБ Виктору Михайловичу Чебрикову, который знал меня еще по Днепропетровску, что 3-му Главному Управлению выделено к 38-й годовщине Победы в ВОВ всего одно генеральское звание и что из числа активных участников ВОВ – начальников, которому оно положено по штату остается только один – Грачев, но не получает генерала шесть лет, и рассказал, почему это произошло. Виктор Михайлович, как мне позвонил Н. А. Душин, сказал: «обязательно отдайте выделенное вам звание Грачеву». «Так что представление пошло, заказывайте генеральскую форму», – заявил Николай Алексеевич.
Волюнтаристскими решениями «Г.К.» был уволен из органов в хорошем состоянии здоровья заместитель начальника Особого отдела КГБ по КВО полковник Алексей Васильевич Деркач, который и сейчас проживает в Киеве, отметив 14 марта 2010 года свое 96-летие со дня рождения. Так поступили с ним только потому, что Л. Г. Иванову подошла плановая замена с должности начальника отдела в Южной группе войск, в Венгрии. Вот временно и пристроили его вместо Деркача, огласки этого он очень не хотел, особенно перед венгерскими друзьями, а вскоре окончательно определился на должность начальника, а заслуженный чекист-фронтовик всего периода ВОВ Александр Алексеевич Шурепов уволен. Этим я вовсе не хочу сказать, что Леонид Георгиевич менее заслуженный чекист, но он в отличии, например, от Шурепова был в числе приближенных к «Г.К.». В последствии один за другим киевские начальники, Иванов и Бронин, получили желаемые перемещения в Москву, любезно-трогательно обхаживая до этого любимого «Г.К.» брата Евдокима, проживавшего в Киеве, доброжелательного и общительного театрального артиста, любившего рыбалки, веселые встречи и компании с угощениями.
В период службы в ГСВГ мне хорошо было известно, как отдельные руководители для достижения желаемого одаривали «Г.К.» щедрыми подношениями и выполнением его дорогостоящих заказов, объемистыми упаковками, отправляемыми в Москву. Наибольшее усердие в этом в период службы в ГСВГ проявили полковники Градосельский П. В., Нагорный Б. Н., Соколов Н. И., Зимбулатов М. М. и Широков В. А. Все они получали выдвижения по службе и звание генерала. Отправкой подарков и закупок в Москву занимались начальники Особого отдела по Воздушной армии полковники Г. Н. Перов, а затем сменивший его москвич, Д. Тимофеев, грузчиками у которых были начальник 3-го разведотделения и шофер его оперативно-служебной автомашины с немецкими госзнаками, мой брат. Доставалось им еще больше после того, как в ГДР прибыл зять «Г.К.», Шальнев А. П., назначенный на специально введенную должность в Представительстве КГБ СССР при МВД ГДР. Свой офис он разместил в городе Лейпциге, где находилась промтоварная база группы войск. Это крупное торговое предприятие. Для некоторых высоких военных чиновников она была одним их самых важных объектов, где они имели возможность сделать любые заказы, отложить покупки, пользующиеся большим спросом, сдать ранее купленный товар, заменить его на новые образцы, добиться уценки. Таким образом они приспосабливались извлекать выгоды на разнице цен по сравнению с СССР, производя для покупки дорогостоящих предметов обмен советских рублей на марки ГДР, поскольку имели для этого под высоким служебным прикрытием неограниченную возможность. Для других советских граждан, служивших в ГДЕ такие попытки нередко заканчивались досрочным отчислением в СССР, а иногда и привлечением к уголовной ответственности за валютную контрабанду.
Извлекал зять «Г.К.» выгоды и из личного пристрастия к заказным и специально подготовленным для него охотам на дичь, которой во всех разновидностях в ГДР было предостаточно и она бережно сохранилась. Однажды он договорился об этом с начальником Особого отдела КГБ по 57-й мотострелковой дивизии, дислоцированной в городе Наумбург, подполковником Безгодовым Г. М. Доложив об этом мне, он предлагает принять участие в охоте. По своей прямолинейности я категорически отказался, заявив: «Я в рабочее время охотой не занимаюсь». Почему Геннадий Михайлович, пользовавшийся моим уважением и поддержкой в своей добросовестной и результативной работе, передал мой ответ Шальневу, заложив меня ему? Видимо, наохотились до чертиков. Последний в дальнейшем контакты со мной прекратил и даже по служебным вопросам на меня никогда не выходил, несмотря на то, что 8-я Гвардейская армия находилась в приграничной зоне повышенного интереса западных спецслужб. Не исключено, что именно он окончательно подпортил отношение ко мне со стороны «Г.К.», имевшего на меня «зуб», как Он однажды выразился сам на совещании с начальниками особых отделов армий ГСВГ, поскольку пытался отстаивать свое мнение по конкретным вопросам. Ну да Бог с ними, пусть Он простит им все их грехи.
Г. П. Марголин
В период с конца 1983 года по 1989