Читать интересную книгу Россия и япония (История военных конфликтов) - Алексей Шишов

В штабе главнокомандующего к тому времени поняли всю опасность складывающейся ситуации. Генерал от инфантерии

А.Н. Куропаткин после долгих раздумий приказал отводить войска на север с целью сокращения линии фронта, однако управление армиями оказалось дезорганизованным.

22 февраля произошел сильный бой за обладание селением Юхуантунь, которую захватила наступавшая 3-я японская армия силами пехотной бригады генерала Намбу. В ходе контратак русским удалось ворваться в деревню, но поражаемые ручными бомбочками (ручными гранатами) и ружейным огнем из прочных глинобитных строений они отступили в поле. Под Юхуантунь было стянуто до 35 пехотных батальонов русских, которые под вечер предприняли новую атаку и захватили китайскую деревню. От бригады генерала Намбу, насчитывавшей 4200 человек, в строю после боя осталось всего 427 человек. Русские потеряли в борьбе за Юхуантунь 5409 человек, в том числе 143 офицера.

Бригада Намбу ценой своей фактической гибели как боевая единица обеспечила дальнейшее успешное продвижение 3-й японской армии к Мукдену. Задержать ее движение могла только та пехота русских, которая оказалась скованной боем за селение Юхуантунь. Японцев сильно сдерживало то, что русские войска повсеместно часто контратаковывали наступавшего противника. Очевидец боя под Юхуантунем так описывает события того дня Мукденского сражения:

"...От целого Юрьевского полка осталось в строю уже несколько сот нижних чинов при 2 офицерах, но эти жалкие остатки все еще дрались и удерживали теперь за собой только самую восточную окраину Ю-хуан-туня.

...В деревне шла усиленная ружейная перестрелка.

...Высоко в воздухе, перелетая через наши головы, зашипели шимозы и шрампели, лопаясь где-то далеко сзади нас...

Поглядев в сторону Мукдена, я увидел, что на горизонте, растянувшись версты на две, редкой цепью наступает наш полк, держась своим центром направления на Ю-хуан-тунь...

По мере приближения первой цепи за ней обозначились еще две таких же.

Оказалось, что главнокомандующий, узнав о поражении юрьевцев, приказал взять Ю-хуан-тунь обратно. Это шли на него в атаку Лифляндский, Козловский и Севский полки.

Чем ближе подходил... шедший впереди полк, тем сильнее становился огонь японцев.

Вдруг передняя шеренга наша, разомкнутая шагов на 10 дистанции, залегла шагах в 200... и дала залп по фанзам.

...После первого же залпа наша цепь встала и побежала...

Первая шеренга... залегла. За нею надвигались новые. Шрампели и шимозы лопались кругом, вырывая то тут, то там отдельных людей.

Там, где образовывались широкие промежутки в шеренгах, слышались крики: "Подравнивайся, держи дистанцию!", и все неслось вперед.

Вот за одной из шеренг идет патронная двуколка...

Треск взрыва, клуб дыма... Лошадь и ездовой падают, двуколка, накренившись на бок, с перебитым колесом, остается на месте.

В это же время со мной ровняется скачущий верхом санитар. Но, вдруг, как-то дико взмахивает руками и валится с лошади.

Последняя, почувствовав себя без седока, круто поворачивает назад и мчится карьером.

Я думал, что санитар убит на месте. Он лежал от меня всего в шагах пяти. Я подполз к нему и заглянул в глаза. Голова повернулась ко мне, уставившись на меня удивленными глазами.

- Ты что, ранен? - спрашиваю его.

- Так точно, ваше благородие, по левому боку ударило, а куда разобрать не могу кажись в плечо.

Он немножко приподнялся; из плеча действительно текла кровь.

Мы поползли назад за холмик.

В это время к нам подходил другой санитар, таща на себе мешок с перевязочными средствами...

Между тем цепи наши... быстро стали стягиваться из развернутого в сомкнутый строй и ринулись к трем фанзам.

Ружейные пачки (залпы. - А.Ш.) достигли наибольшей силы, посекундно вырывая у нас десятки людей.

Но было уже поздно. Японский окоп, наскоро вырытый ими перед фанзами, был уже в нескольких шагах.

...Тут я увидел, что некоторые из наших нижних чинов отмыкают и бросают прочь штыки. В первые моменты я не смог себе объяснить этого явления, но заметив густо сидящие друг около друга японские головы за окопом, я понял и сразу объяснил себе этот прием, вызванный, очевидно, инстинктом самосохранения. Против каждого из наших солдат, подбегавших теперь к окопу противника, было три - четыре японских головы, а следовательно, на каждого из них приходилось по столько же штыков. Единственный способ бороться со столь многочисленным противником был размах прикладом. При работе этого рода штык является лишь помехой.

Стихийно накинулись наши цепи и ворвались в японские окопы.

Все это делалось молча. Ни одного крика "ура", ни "банзай".

Глухо трещат ломающиеся кости, стучат приклады по человеческим черепам, снося с одного размаху по несколько, да шлепают падающие тела убитых. На несколько секунд все перемешалось.

Окоп и поле около него сплошь покрылось трупами, кровью, оружием и переворачивающимися ранеными.

Японцы легли все до одного, а остатки наших бросились в фанзы и за них.

В фанзах послышались выстрелы и та же глухая работа, а затем все затихло.

В тот момент, когда цепь наша подбегала к окопу, один японец привстал и замахнулся, чтобы бросить в нас ручную гранату, но задел ею за собственное ружье, и она, разорвавшись у него в руках; снесла ему голову, оторвала обе руки, приподняла кверху одежду и клочья ее перемешала с кровью. Теперь он лежал на левом фланге окопа.

Только что миновала наша цепь окоп... как некоторые из раненых стали приподниматься.

Вдруг выстрел из ружья, и только что бежавший впереди солдатик схватился за икру левой ноги, а затем, вернувшись несколько назад, стал ковырять кого-то штыком.

- Что ты делаешь? - кричу я ему.

- Да как-же, ваше благородие, нешто это порядок - лег раненый, так и лежи, а ен анафема лежит, а мне в ногу стрелил - икру пробил, ну вот и получай свое!

Вдруг совершенно неожиданно откуда-то с тылу послышалась орудийная пальба и шрапнели стали бить по нашим завладевшим уже фанзами. Это стреляла наша батарея, неосведомленная еще о положении дела.

Измученные остатки геройского полка нашего, подвергаясь теперь одновременно орудийному огню от японцев и своих, не знали что делать.

К счастью, ошибка нашей артиллерией была вскоре замечена, и огонь прекратился..."

Примером героического поведения русских солдат может служить бой у деревни Шандиаза близ Мукдена, происшедший 23 февраля. Поручик Степаненко, имея под своим командованием 60 добровольцев-охотников пехотного Зарайского полка, внезапной атакой обратил в бегство около 500 японских пехотинцев, засевших в Шандиазе. При этом атакующие захватили в плен 85 вражеских солдат. Это лишь один из многих примеров инициативных и решительных действий русской стороны в Мукденских боях.

Мукденское сражение, длившееся больше трех недель, разворачивалось на фронте в длину около 130 километров и в глубину до 75 километров, то есть действительно было крупномасштабной битвой на заре XX столетия. По своей сути, оно представляло собой многочисленные самостоятельные большие и малые бои на разных участках огромного по тому времени фронта и велось в основном по планам японского главнокомандующего маршала Ивао Оямы.

Исследователи русско-японской войны 1904-1905 годов на опыте Мукденского сражения делают один главный вывод: операция фронтового масштаба оказалась не по силам обеим сторонам. Подобное на поле брани в XX веке будет происходить только в годы недалекой по времени Первой мировой войны 1914-1918 годов.

24 февраля около 12 часов дня японцам наконец-то удалось прорвать русский фронт на позиции 1-й Маньчжурской армии у деревни Киузань, там где оборонялся 4-й Сибирский корпус. После этого прорыва над русскими войсками нависла угроза "маньчжурского Седана" и в ночь на 25 февраля они начали общий отход по направлению к Телину. Показательно было то, что в Мукденском сражении русские солдаты нигде не отступали перед японцами без приказа своих военачальников. Японцам все же удалось отрезать от своих часть обозов и арьергардных отрядов русских.

Многим русским пехотным полкам пришлось с боем вырываться из вражеского окружения. Одним из них оказался 214-й пехотный Мокшанский полк, который прорывался 10 дней и ночей к городу Мукдену, отбив немало вражеских атак. Под стенами Мукдена капельмейстер (начальник полкового духового оркестра) мокшанцев Илья Алексеевич Шатров написал слова и музыку знаменитого вальса "На сопках Маньчжурии":

Тихо вокруг,

Лишь ветер на сопках

рыдает,

Порой выплывает луна из-за

туч,

Могилы солдат озаряя...

Отступление русских войск от Мукдена сопровождалось восторженными официальными донесениями в Токио из штаба японского главнокомандующего в Маньчжурии маршала Ивао Оямы. Так, в донесении, которое было получено в столице страны Восходящего Солнца ночью 10 марта, говорилось: