Очень быстро девушка оказалась на моих коленях. Было безумно приятно целовать её и видеть, что ей всё нравится. Через несколько очень приятных минут она отстранилась и весело улыбнувшись сказала:
– Я сделала пельмени.
– Я даже не знаю, как теперь поступить: продолжить целовать самую лучшую девушку в мире или отвлечься на пельмени.
– Я их сама лепила.
– Ты посеяла сомнения в моей душе, но я всё-таки хотел бы отложить пельмени на потом.
– Уверен?
– Абсолютно.
– Тогда давай отложим.
Мы отложили пельмени на потом. Два раза. Потом мы вообще про них забыли. Кроме того что я получал невероятное удовольствие от близости с Крапивой, происходило и что-то ещё. Будто какие-то внутренние барьеры рушились. Я вдруг понял, что та странная «она», которую я искал сразу перед попаданием на процедуру к Степанову, сейчас в моих объятиях. Какой-то кусочек мозаики встал на место. Что-то как щёлкнуло, и я просто отметил себе, что поиск закончен. И хотя до полной картины было далеко, мы с Крапивой сделали шаг в направлении какой-то важной для нас истины. Я запустил Восприятие, и неожиданно оно показало всё не в радиусе пяти-шести метров, а как минимум десяти или даже чуть больше. Я изменился. Но отвлекаться на это не стал. Больше всего меня занимала девушка рядом со мной. Она, кстати, за те пять лет, что я её не видел в настолько откровенном виде, в кое-каких местах изменилась исключительно в лучшую сторону. Нам было хорошо, но мы делали всё, чтобы дотянуть это хорошо до «ещё лучше».
Наконец, настало время остановиться. Пельмени снова стали актуальным пунктом нашего плана на вечер. К этому моменту мы уже привели в полный беспорядок не только мой диван, но и постель Крапивы. Девушка убежала в душ, оставив меня заниматься разогревом ужина. Я тем не менее тоже быстро сбегал ополоснуться, оделся, после чего стал разогревать очень удачно отложенные на потом пельмени. Крапива вышла из своей комнаты, одетая в лёгкий спортивный костюм.
– Не жалеешь, что пельмени отложил? – спросила меня девушка. И пусть вопрос, очевидно, был шутливым, но какие-то напряжённые нотки в её голосе прозвучали. Я вспомнил, что похожую эмоцию я чувствовал от неё после нашего первого секса, когда я не знал, что сказать и как себя вести. Кончилось всё тогда плачевно. Но сейчас у меня никаких сомнений не было.
Я подошёл, обнял – теперь уже свою – девушку, сел на стул, посадив её себе на колени, поймал её взгляд и сказал:
– Я жалею, что пять лет назад ушёл от тебя. Больше я такой ошибки не допущу.
Она посмотрела мне в глаза, после чего положила голову на плечо. Мы ещё какое-то время посидели молча. Оба понимали, что совсем недавно мы в очередной раз сделали важный выбор, и сейчас каждый из нас должен был осознать и принять это. Девушка снова посмотрела мне в глаза, но теперь уже взглядом уверенного в себе человека.
– Я тоже постараюсь не делать ошибок. А сейчас давай есть пельмени!
– Я только за! Силы нам ещё понадобятся!
– Это на что это тебе силы понадобятся? – хитро посмотрела на меня девушка.
– Ну, как… – я замялся, не зная, как озвучить своё пожелание повторить как можно быстрее всё, что мы только что проделали, и может что-то ещё новое придумать.
– Ага! Значит, планы, как дать отпор врагам, ты передумал строить, – правильно интерпретировала моё замешательство Крапива.
– Да, если честно, то передумал. Вернее, я придумал первым пунктом этого плана устроить выходной. Завтра посвятим день друг другу, может быть потренируемся, но никаких активных вылазок в город делать не будем. Я считаю, что мы имеем право не только на самый классный в мире вечер, но и на такой же день.
– Ладно, поддерживаю. Мне кажется что-то опять с нашими способностями изменилось. Не знаю, что именно, но чувствую, что что-то не так. Или наоборот – больше так.
– Да, у меня тоже похожие ощущения.
– Тогда завтра пойдём тренироваться. Как тебе пельмени, кстати? Я их лепила часа полтора.
– Идеально! – мне даже не надо было притворяться, всё действительно было очень вкусно.
– Слушай, Маугли, а я вот тоже об этом думала, почему мы с тобой всё время враждовали? Я почему-то всегда считала, что ты стрёмный, хотя свидетельств этому особо не было.
– Не знаю. Я, например, тебя как спортсменку уважал, но тоже считал какой-то стрёмной. Мне казалось, что ты мне постоянно какую-то гадость пытаешься сделать. Но и, если быть честным, гадости мы друг другу делали. Но с чего началось, понятия не имею.
Мы поговорили ещё на всякие темы, сидя на диване в обнимку, после чего переселились уже спать на кровать Крапивы, в которой далеко не сразу, но всё-таки заснули.
Просыпался я странно. Что-то было не так. Понемногу пришло осознание, что не так практически всё. По ощущениям, я сижу на стуле, за спиной связаны руки. Открыв глаза, я обнаружил, что ощущения на сто процентов соответствовали действительности. Я действительно сидел на стуле, руки были связаны за спиной, каждая нога примотана к ножке стула, плюс, подёргав руками, я понял, что они связаны с ногами. Приматывал меня кто-то с маниакальной любовью к узлам и верёвкам. Накрутили очень основательно. Из одежды только спортивные шорты. Я осмотрелся Восприятием. Рядом на стуле сидела точно также примотанная Крапива, одета она была тоже не слишком официально: только трусики и футболка. При этом она ещё спала. Здоровым сном это назвать язык не поворачивается. Мозги вяло включались в работу, но постепенно разгонялись. Тут гением быть не надо, чтобы понять, что мы влипли. Опять я в трусах и связан. Очень мне это не нравится.
Наконец догадался задействовать Восприятие шире. Во всем доме только я, девушка рядом на стуле и какой-то мужик за моей спиной. Фигура очень мне кого-то напоминала.
– Доброе утро, Маугли, – человек вышел из-за спины и спокойно посмотрел на меня. О. ФИ. ГЕТЬ.
– Доброе утро, тренер, – я даже не пытался скрыть своё удивление. – Вы что здесь делаете? Это вы нас так упаковали? Почему?
– Я отвечу на все вопросы, Маугли, но, мне кажется, Крапивка не простит, если мы без неё будем общаться, – тренер назвал Крапиву её детским прозвищем, которое он же ей и дал, за то, что она постоянно