комья земли, и она забрасывает себя на три ступеньки в лесной домик, ударяет дверь своим телом, открывая ее таким образом, и оставляет каталку лежащей на боку с одним вращающимся колесом.
Следующая – Хизер, потом я нахожу в себе силы подняться по ступеням и войти в дверь, таща за собой Дани, а Мэрилин закрывает дверь в тот момент, когда смерть ударяет в домик с другой стороны.
– Да он же из какого-то говняного дерева! – кричит Джулия с пола.
Мэрилин, оглядывая шесть больших окон по бокам домика, издает какой-то звериный стон, исходящий из глубины горла. Окна в деревянных стенах – по три на каждой стороне – расположены по вертикали, и через них внутрь попадает вечерний свет. Они видят деревянные стены, грубый пол, доски на двери, но никто из них не проводил здесь времени с Адриенн, как проводила я.
Я передаю Дани в руки Мэрилин и бросаюсь на кровать справа от меня, распластываюсь, тянусь, молюсь. Раздается удар ногой в тяжелом ботинке по двери, и та сотрясается в раме.
Мой палец проникает в дырку от сучка в доске в изголовье кровати, дерево царапает кожу на моем пальце, но я выдергиваю его вместе с деревянным колечком квадратной формы, а потом нажимаю на красную кнопку, которая скрывалась под этим съемным фрагментом.
Лесной домик распадается на две части. Мэрилин взвизгивает. Хизер роняет свое пиво. Джулия затыкает уши, потому что двигатели, шестеренки, засовы приводятся в действие воздуходувкой со звуком, грозящим порвать наши барабанные перепонки.
Шесть засовов запирают дверь. Из верхних частей оконных рам падают дощатые планки, обнажающие двойные ручки, и я, хотя голова у меня кружится и я ударяюсь бедром о кромки кроватей, обегаю их по очереди, хватаюсь за эти ручки и тащу их вниз, опуская на окна металлические ставни.
– Помогите мне! – кричу я.
Мэрилин успевает опустить две ставни, я – четыре, после чего меня рвет жидкой кашицей.
– И все равно – это всего лишь дерево! – говорит Джулия с пола, и в этот же момент мы слышим, как воздух разрывает очередь из автомата – я узнаю этот звук. Даже без лос-анджелесского уличного каньона, образующего эхо, я слышу, что это то же оружие, которое на прошлой неделе превратило мою квартиру в тир.
В домике теперь стало темно. Дверь вибрирует в раме, но не появляется ни одной пробоины, дверь не разваливается. Еще одна очередь. Слышен звук бьющегося стекла, но стальные ставни лишь исполняют какие-то паралитические танцы, когда по ним проходятся пули. И выдерживают их напор.
– Это домики бункерного типа, – говорю я, тяжело дыша. – Адриенн построила их, чтобы я чувствовала себя в безопасности. На дверях и стенах между деревянной двусторонней отделкой металлические панели. На полу под досками бетон.
– Круто, – говорит Хизер. Она подходит к двери и кричит: – Иди в зад, психопатка!
Стрелок – кто бы он или она ни были – выпускает еще полмагазина в дверь. Мы слышим, как пули цокают по стали.
– Теперь мы тут в западне, – говорит Хизер. – Хороший план, Линн.
– Мы вызовем помощь, – говорю я. – У кого телефон работает?
– Ни у кого, – отвечает Хизер. – Мы по сути в заднице.
– У Дани сильное кровотечение, – говорит Джулия, прижимая спину Дани. Повсюду – на ее одежде, на ее руках, лице – свежая кровь.
– Таким образом, мы заперты в лесном домике, а снаружи – киллер с автоматом. Дани умирает, а у нас нет средств, чтобы вызвать помощь, – говорит Хизер. – Я полагаю, что мне придется спасать нас всех моими долбаными сверхспособностями.
Она ложится на одну из кроватей, натягивает на себя одеяло, утыкается носом в подушку.
– Ты собираешься спать? – спрашивает Джулия.
– Я болею, – говорит Хизер, не открывая глаз.
– Я позвоню 911, – говорит Мэрилин, доставая из своей соломенной сумочки телефон, который выглядит немного толще и массивнее обычного.
– Сигнал не проходит, – говорит Хизер.
– Вы все не слышали о спутниковых телефонах? – спрашивает Мэрилин.
Я не слышу никаких звуков снаружи. Я не знаю, что делает монстр – то ли ждет у двери, то ли ушел на озеро. Я не знаю, где находится Стефани и что делает. Я даже не знаю, Стефани ли это. Откуда она взяла оружие? Но это не имеет значения. Я отодвигаю в сторону кровать, предназначавшуюся для консультанта.
– Не шуми ты так, – говорит Хизер, по-прежнему не открывая глаз.
– Алло, – слышу я четкую речь Мэрилин. – Я хочу сообщить о преступлении – у нас сумасшедший стрелок.
Я засовываю пальцы в другое отверстие от сучка – на сей раз в полу – и поднимаю панель большего размера, под которой находится крышка люка на засове.
– Это что еще за чертовщина? – спрашивает Джулия.
– На озере двадцать человек, нанятых Адриенн, – говорю я.
– Ты не можешь… – начинает было Джулия, но я не слушаю, я освобождаю крышку и опускаюсь в мягкий прохладный песок под домиком, встаю во весь рост.
– Закройте все за мной, – говорю я.
После этого я ныряю вниз и провожу разведку. В просвете между днищем домика и землей не видно ни ног в черных военных брюках, ни военных берцев. Я ползу по песку к передней части домика. Слышу, как за мной встает на место лючок, запирается засов. Хорошо.
Деревья и домик опасно раскачиваются в моих глазах, на периферии зрения у меня темнота, но более яркий свет я вижу перед собой за деревьями, и я знаю – озеро в той стороне. Стрелок туда еще не добрался. Ему нужно еще пройти три ряда лесных домиков, юрту разрядки, природную обсерваторию и парилку.
За моей спиной на поколотом фасаде домика покоробленная, с цинковым покрытием сталь вся в оспинах пулевых ранений. Я, хромая, бегу налево, параллельно берегу озера, а когда добираюсь до конца ряда лесных домиков, прикладываю ко рту рупор из ладоней, набираю полную грудь воздуха и превращаю мое тело в один крик.
– Стефани! – кричу я и слышу, как мой голос эхом отдается от лесного полога наверху. – Я все еще жива. Ты хочешь меня? Приди и возьми.
Я выдохлась. Черные точки мелькают и гаснут у меня в глазах, а потом я вижу, что одна из них целенаправленно летит на меня, и я понимаю это, падая на одно колено, вижу вспышки огня и пчел, роем летящих мимо, задевающих мои волосы.
Я разворачиваюсь и бегу.
Впереди передо мной в сумерках возвышается сруб благополучия, высокая красная деревянная стена, по обе стороны козырьки, напоминающие мне поднятые брови. Это самое крупное сооружение в