Читать интересную книгу Горячий след - Олег Верещагин

Туман неожиданно кончился — и Олег вышел в солнечное утро. Просто — вышел, одним шагом, как через порог комнаты. Аллейка привела на смотровую площадку, с которой был виден весь город. Выдававшаяся над обрывок, как бастион, она и сделана-то была под бастион — полукруг с каменной балюстрадой в виде зубцов, мелкий гравий…

Солнце уже грело. Олег огляделся, стащил с себя всё, кроме трусов, развесил одежду на зубцах и сам сел на один из них верхом. Камень ещё не нагрелся, холодил, под правой ногой была жутковатая высота. Олег чуть наклонился туда, потом мотнул головой, соскочил на гравий, потянулся. Подумал, достал из ножен палаш. Полюбовался им, махнул несколько раз — тонко запел воздух. Тогда мальчишка начал выполнять финты и уклонения — всё быстрей и быстрей, чувствуя, что согревается и одновременно как бы выталкивает из себя все страхи и сомнения…

— Х-хаА! — завершил он этот танец быстрым рубящим выпадом, застыл — и увидел, что на него смотрит мужчина.

Очевидно, он смотрел уже давно. Стоял сбоку площадки (наверное, там была лестница снизу), неподвижно — и, увидев, что Олег заметил его, смутился:

— Извините, молодой человек…

Олег настороженно и смущённо оглядел его. За пятьдесят, полноватый, но подтянутый, в светло-сером костюме-тройке, мягкой шляпе того же цвета, белых туфлях, с большой папкой под мышкой… Мальчишка переступил с ноги на ногу, ощущая, что нелеп — в трусах и с палашом.

— Молодой человек… — мужчина смущённо кашлянул. — Ещё раз извините… Вы очень красиво это проделывали… Я понимаю, что с моей стороны это дерзость, у вас, конечно, свои планы…

— Я вас слушаю, — по-прежнему настороженно прервал его Олег. Оглянулся, шагнул к одежде.

— Видите ли, молодой человек, я художник… — мужчина пожал плечами, явно действительно ощущая себя неловко. — Ну, может быть, не настоящий художник, не тот, какими мечтал быть в детстве… Я иллюстрирую книги. Издательство Сытина, серия «Россия молодая». Вы, скорее всего, читали наших авторов. Крапивин, Шепелёв, Колобовский… это из всем известных, навскидку…

— Читал… — осторожно согласился Олег, про себя отметив Крапивина — знают и здесь? И Шепелёва он что-то слышал… — Но…

— Мы выпускаем большой тираж новой книги Путина… — начал мужчина, но Олег не удержался — перебил его изумлённым вопросом:

— Ко-го?!

— Путина, — повторил художник немного удивлённо. — Вообще-то это коммерческая тайна, но… Это бывший офицер, он недавно вышел в отставку в чине полковника Генерального Штаба и представил в издательство очень интересную рукопись… К сожалению, я не могу раскрывать секреты… но поверьте, книга замечательная. Сказка-фантазия… то, что очень любят многие подростки, мечи, кони, путешествия между мирами… Я сам не особенно люблю такое, но мой младший сын, например, в восторге… как и все его одноклассники…

— Я… я… п-понимаю… — Олег был так ошарашен, что даже толком не мог думать. — Но чем я-то…

— Да в том-то всё и дело! — оживился художник. — Я приехал сюда, потому что… скажем прямо, небольшой творческий кризис застиг меня за работой. Я составил пакет рисунков, но в нём не хватает главного героя. Конечно, можно поискать в базах данных снимки подростков из разных клубов и отрядов, но я не люблю такого, это отдаёт ремесленничеством. Я поехал сюда. Буквально только что с поезда — и вдруг встречаю такую натуру.

— Меня? — Олега покоробило слово «натура».

— Я неловко выразился, простите… — художник покачал головой. — Вы не могли бы разрешить мне выполнить с вас полдюжины набросков? Портрет и хотя бы четыре-пять в движении…

Олег нахмурился. Происходи это в его мире… будь у этого человека фотоаппарат… В этом случае Олег подумал бы сто раз. За пятью-шестью вполне невинными снимками речь могла зайти об «обнажённой натуре» — ну и далее по накатанной. Но…

Но, похоже, в этом мире и правда не было нужды выглядывать в замочную скважину.

— Ну хорошо, — Олег засмеялся. — Я согласен. Только…

— Вам нужны деньги? — мужчина полез в карман пиджака. — Мне ассигнованы определённые суммы… только нужно будет расписаться в бланке…

— Нет, — Олег покачал головой. — Я хочу, чтобы вы подарили мне один рисунок. Согласны?

* * *

На лежаке, поставленном боком, сидел коротко стриженый парень лет 16–17. Склонив голову к груди, он наигрывал на гитаре рваную, свирепую мелодию и пел — пел для ещё нескольких ребят, стоящих и сидящих вокруг:

— Боже, помилуй! Шкипер — не сдрейфь!Да перископ — не выдай!Нас одарили: скоростью — верфь,и торпеды — победой.

Боже! Пошли нам заморский конвой,Дабы сработать на славу:орден «с дубовыми» в боевойРубке сверкает — по праву.

Ребята были одеты в военную форму — точнее, военно-морскую, только вместо бескозырок, для Олега прочно связанных с морем, были фуражки. Наверное, курсанты… Или тут их называют «гардемарины»?

— Крутит турбинами рурский моторс рокотом чертовых мельниц.К дьяволу кайзера! Наш командор —морем просоленный Дениц.

Мы — не потоплены. Что нам до них —Пышно сидящих в Берлине?Флаг спускайте?! Тойфель фюр дихь![46]Мы на родной субмарине!

Мы будем драться — покуда солярплещется в недрах цистерны,покуда команду не душит угар,покуда винты без каверны.

Лишь бы удача не встала спиной,да скрыла б наш след пучина…Боже! Пошли нам заморский конвой —и охрани Кригсмарине[47]…

Олег рассматривал рисунок. На нём он стоял на парапете, опираясь ногами сразу на два зубца. Смеялся, подбоченившись левой рукой, а правой — поднимал клинок вверх, и на самом его конце горело солнце.

Жаль, что нельзя будет увидеть книгу.

— Ты тоже думаешь, что кое-кто не придёт?

Артур подошёл и встал рядом. Олег, аккуратно свернув рисунок в трубочку, пожал плечами и тихо сказал:

— Знаешь… Если кто-то и не придёт — я не буду его винить.

— Да… — согласился Артур.

Макс с Димкой, сидя неподалёку на гальке, о чём-то разговаривали. Олег не уточнял, но, похоже, они всю ночь провели тут. Саша и обе Ольги (подошли вот-вот только) тоже были здесь. И Борька, и Маша с Кириллом…

Не было Генки, Тимки, Данилы и Юрки. Правда, как только Олег об этом подумал, младшие пацаны появились — шагали, таща какой-то свёрток.

В свёртке оказались тёплые пирожки с абрикосами. Пока ели, пришёл Генка, на ходу то и дело нагибавшийся, оттиравший руки песком. Руки были перемазаны смолой, Генка чему-то задумчиво улыбался и даже не заметил, что ему предложили пирожок.

Олег взглянул на часы, которые поставил по пляжным солнечным. Десять минут первого.

Юрки не было.

Ну что ж, подумал Олег грустно. Наверное, случается и так. И он не откажется от своих слов.

Не будет никого винить. Да и не в чем…

…Тень скользнула над пляжем. На песок опустилось «летающее блюдце» — и с него, махнув рукой какой-то девчонке, соскочил Юрка. Блюдце тут же стартовало к морю, а Юрка дерзко усмехнулся:

— Все в сборе? Пошли.

— Пошли, — сказал Олег. — Все в сборе.

И ещё раз там, где стоят часы

На этот раз их вынесло прямо к чьему-то костру. Буквально в каком-то метре. Возле огня сидело человек десять, не меньше — мальчишки, девчонки, от 7–8 до 14–15 лет, разношёрстно одетые, кое-кто с оружием… Веселились и варили что-то в большущем котелке, судя по запаху — чай. Когда появилась компания Олега — разговор мгновенно умолк, но не испуганно, а удивлённо (Олег успел почувствовать, что говорили по-английски) — и на новоприбывших уставились с интересом.

— Хлеб-соль, — дурашливо поклонился Юрка.

— Чай-сахар, — указал на котёл светловолосый, чуть веснушчатый, сероглазый парнишка в кожаном, в шапке из лисьих хвостов и с М16 между колен. И почти тут же вскрикнул: — Олег?! Русский!

— Джок? — неуверенно спросил Олег…

…И Джок Рутберг, и Анри Халлман были тут. Со своими братом и сестрой. Правда, из всего снаряжения у них остались М16, кольты и штыки. Вся остальная одежда «подгуляла».

Около костра немедленно начался общий разговор, перемежаемый смехом. Олег, зачерпывая кружкой почти чёрный чай (американцы обычно чая не пьют, а вот гляди ты…), спросил:

— Ну что? Вижу, не только своих вытащили?

— Не только, — Анри улыбнулся. На его щеке виден был тонкий шрам. — Мы почти два месяца гуляли… Четыре кода прошли!

— Правда, один парень погиб. Не дождался нас… забили за побег, — печально добавил Джок, доставая набитую трубку и закуривая ей от головёшки. — И две девчонки не захотели вернуться.