- Так, - прошептал молодой человек. - Если бы это было неправильно, я бы не получил дара Лиды и не видел бы тебя.
И, закрыв глаза, он почтительно склонил голову перед призраком.
- Не забудь сказать об этом моей дочери. О том, что я благословил тебя и ее, - шепнул покойный император Твердых Земель на ухо Шипу Корту…
* * *
Закукарекал петух. Корт на минуту прервал умывание, замер над тазом с водой, в которой плавали душистые лепестки белого гиацинта, чтоб внимательно послушать утреннюю птицу. Он вдруг поймал себя на мысли, что верит в примету: какова будет песня петуха, таков будет и грядущий день. Если прокричит хрипло, сбивчиво и кратко, то не видать ему, Корту, сегодня удачи. А если орать петух будет самозабвенно и вызывающе, то все сложится благополучно.
Песня получалась громкой и звонкой. И Корт довольно улыбнулся, плеснул в лицо воды и принял из рук пажа льняное полотенце, украшенное вышитыми васильками. На мгновение задержал взгляд на голубых нитях вышивки. Василек - старинная печать сабурских лордов. "Сабурия. Где-то там, за зелеными горами - страна Сабурия, в которой лорду Исидору стало тесно. И в сабурской ржи так славно цветут васильки", - подумал Корт и вновь улыбнулся, понимая: это память императора знакомит его с прошлым.
Он не глядя вернул полотенце пажу, натянул на себя свежую сорочку и случайно поймал взглядом книгу на прикроватном столике. Вспомнил - ее принесла Аврора. Корту стало интересно.
- Ну-ка, - пробормотал он, берясь за бархатный томик.
Открыл - и в один взгляд прочитал первую историю. Совсем короткую, про пьяного сапожника. Хохотнул - в самом деле, смешная история. Как говорила Аврора? Анекдот. И только потом удивился: а ведь все буквы были ему знакомы. Ни одна не вызвала трудностей…
- Лют, мои сапоги, куртку, - сказал Корт пажу и вновь удивился: он прекрасно умел приказывать и прекрасно знал, как зовут этого рыжего и вихрастого паренька с раскосыми и умными глазами, а еще знал, что года три назад у Люта умерла мать и младшая сестра - от ярого кашля - и мальчик остался круглым сиротой, потому что отец, верный рыцарь императора, его погиб еще раньше - не вернулся из похода в дремучую Мирму. - Ты в императорских пажах сколько? Четыре года?
- Да, ваша милость, четыре с небольшим, - поклонился мальчик, не выразив ничего на веснушчатом лице (он, похоже, был обучен искусству скрывать свои эмоции, и хорошо обучен).
- Тебе пора быть оруженосцем, Лют. Хочешь быть моим оруженосцем? - предложил Корт.
- Ваша милость? - растерялся мальчик, и вот теперь не сдержал удивления - расширил светло-карие глаза, приоткрыл рот.
- Я ведь рыцарь недавно, - пожал плечами молодой человек. - И оруженосца у меня пока нет. Вот мне и подумалось: не согласишься ли ты пойти на эту должность? Без оруженосца мне будет туговато. А ты вроде отлично подходишь для такого дела? Что скажешь?
Лют колебался совсем недолго:
- Согласен, ваша милость! - и тряхнул рыжей головой.
- А ты знаешь, куда я сейчас иду?
- Ваша милость собирается надрать задницу лорду Ульдеру! - лихо заявил о собственной осведомленности Лют и широко улыбнулся, показав крупные, ровные белые зубы.
Корт не мог не улыбнуться в ответ на эти слова, тоже широко и весело. Паренек тем временем подал ему бурую кожаную безрукавку.
- А ты его не очень-то любишь, - заметил молодой человек, облачаясь.
- С какой стати мне его любить? Я ведь ваш оруженосец, ваша милость, - хмыкнул Лют и принялся шнуровать к безрукавке рукава, тоже кожаные, но угольно-черные.
Закончив со шнурами, он принес Корту его заплечные ножны с рубцами.
- Я почистил их, ваша милость. Прекрасное оружие. Яснее этой стали - только ваши глаза, ваша милость! - заверил мальчик, глядя на первого рыцаря императрицы с той преданностью, которая вдруг напомнила Корту преданность верного кошака Или.
Молодой человек обнажил один из мечей, чтоб увидеть то, по чему он давно соскучился.
Да, парнишка не лукавил - клинок, будто радуясь тому, что его вытащили на свет, пустил в глаза хозяину веселого солнечного зайчика, поймав луч утреннего солнца на свое острие. Корт даже прижмурился и усмехнулся:
- Стань на колени, Лют. Я ведь должен посвятить тебя? - и он ни секунды не сомневался, что знает, как это делается.
- Да, ваша милость! - и карие глаза рыжего парня, опустившегося на колени, сверкнули так же задорно, как отсветы на безупречной, зеркальной стали.
"Все правильно, - подумал Корт, касаясь мечом узких плеч мальчика. - Мне нужны сподвижники. Даже такие юные. Чем больше, тем лучше. А Лют - отличный парень. Он сияет ясно и чисто, как январский лед реки Мален…"
* * *
Аврора, с головой укутавшись в теплую серую шаль, замерла на нижней галерее, именно там, откуда лучше всего был виден копейный зал. Рядом с девушкой, такими же неприметными фигурами, очень похожими на тени, застыли безмолвные служанки императрицы - Мека и Шенн. Чуть позади них, в тени толстой колонны, блистали панцирем капитан Мартен и двое гвардейцев - постоянный домашний эскорт императрицы.
Служанки несколько раз протягивали бледной, как смерть, госпоже теплое питье и блюдо с печеньем и цукатами, но Аврора мотала головой и отталкивала их руки.
Ночью ей было не до сна, теперь - не до еды. Даже пить не могла - горло перехватывалось жестокой судорогой…
- Что-то с ним не так, Шенн, - бормотала юная леди служанке (у нее и раньше была привычка выговариваться немым девушкам). - Какой-то он странный. Не такой, как был… То есть нет… он такой, как и был, но что-то в нем новое появилось… Странно, да?
Шенн кивала, и ее большие темные глаза поблескивали вполне искренним участием.
- Наверное, это после болезни. Он ведь чуть не умер… Хотя, разве первый раз с ним такое? - вздохнула Аврора и прижала большой палец правого кулачка к губам. - Только бы с ним все было хорошо… большего не надо, - и подняла глаза, чтоб еще раз увидеть, что твориться в копейном зале.
Корт еще не пришел. Но еще было рано.
Зато явился лорд Ульдер. В вызывающе богатом костюме: красной шелковой куртке, расшитой золотыми единорогами, в ало-синих полосатых штанах, плохо сочетающихся с солидным возрастом лорда, и в мягких бархатных туфлях, украшенных золотыми шнурками. Советник, похоже, специально так вырядился: будто не на поединок собрался, а на какое-то буйное веселье. Таким образом он решил выказать презрение противнику, показать Корту, что его он не считает серьезной опасностью.
Придя в зал, Ульдер первым делом определил, где находится Аврора. Он ни секунды не сомневался, что девушка явиться смотреть на поединок. Заметив неподвижные фигуры императрицы и служанок, советник поспешил пересечь зал и подойти под самую галерею. Он церемонно раскланялся, сняв с головы огромный и причудливый головной убор - нечто среднее между тюрбаном и беретом. Вслед за ним то же самое проделала его свита - четверо молодых придворных в плащах, украшенных гербом Ульдера:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});