— Совпадение в любом случае поразительное. Книжка хранилась в доме, где он провел детство, и я очень сомневаюсь, что о ней знало много людей.
Дрейк вздохнул.
— Я скажу Диккану, чтобы он проверил. В просмотренных вами вещах вы ее, конечно, не нашли?
Кейт покачала головой.
— Поверьте. Я бы вспомнила.
— Я не думаю, что она все еще в Мурхейвене. Если Диккан не нашел ее в вещах своего отца…
— Если Глинис не трогала убежище священника, есть шанс, что она там. — Кейт старалась казаться спокойной. — В конце концов, я собираюсь поехать в замок Мурхейвен по случаю помолвки моей племянницы. Вот Глинис обрадуется.
Дрейк взял ее руку.
— Мы сделаем все, чтобы защитить вас, Кейт.
Она улыбнулась. Он не может защитить ее от ее собственных кошмаров.
— Не беспокойтесь. Я все сделаю. Только ничего не говорите Гарри. Сейчас он не в том состоянии, чтобы позволить ему знать это.
Дрейк сжал ее пальцы.
— Мы сделаем все, что в наших силах. — Уже уходя, он с улыбкой сказал: — Небольшая хорошая новость для вас. Леди Риордан в безопасности.
Кейт вскинула голову:
— Где?
Он покачал головой:
— В безопасности. Она благодарит вас от всего сердца. Мы тоже.
— Как вам удалось вызволить ее, не насторожив их?
Дрейк поскучнел.
— Ее место заняла другая.
Сердце у Кейт дрогнуло. Она догадалась, кто это мог быть. Леди Риордан была полногрудой блондинкой.
— Тогда нам надо поторопиться с поисками. Были ли там другие жены? Из тех, кого считают умершими?
Он с мрачным видом отвел взгляд.
— Одна. Совершенно на законном основании. Управляющий сказал, что роза Тюдоров перешла к ним от прежних владельцев дома. Она не несет никакого особого смысла.
— Вы не поверили.
— Не поверили. Но в деле замешаны влиятельные лица. Нам приходится действовать осторожно.
Кейт горько засмеялась:
— Каким прекрасным местом они обзавелись, чтобы прятать мешающих им женщин. Трусы.
На этот раз Кейт была рада, что в прежней жизни ей долгое время приходилось притворяться. Это помогло ей хранить секрет от Гарри и прятать страх при виде его новых ран.
— Гарри, у вас появились дурные привычки, — сказала она при виде новых кровоподтеков на его хмуром лице. — Неужели мне придется нанимать вам няню?
— Я пытался заставить этих женщин вернуть мне мои штаны, — ворчал он, зло глядя на Чаффи и Кита, которые устроились у окна с его собственным бренди.
— Будем счастливы сделать это, — уверил его Чаффи, — как только вы сможете встать, чтобы натянуть их.
Кейт покончила с их Перепалкой, забрав брюки, которые висели, перекинутые через спинку кресла.
— Нет уж, вам, мой дружок, придется отдыхать.
Хорошо хоть, что доктор О’Рурк предписал ему есть бифштексы, хотя даже они не улучшили настроение Гарри. Несомненно, думала Кейт, причина кроется в том, что он оставался заключенным в собственном доме, где нельзя избежать общества жены.
Как она допустила, чтобы ей стало настолько больно? Она ведь сильная. Она столько вынесла, и вот теперь позволить капельке счастья придавить ее, опустить ниже некуда? Она притворилась спокойной и болтала с друзьями Гарри, пока Мадж не вернулся с едой.
Каково ему, гадала она, постоянно быть так близко к Гарри и знать, что все напрасно? Как он может так мучить себя, день за днем, год за годом, зная, что у него нет надежды?
Она не сможет. Она не станет. Однако когда Гарри неохотно предложил пообедать с ним, она согласилась и следующий час провела, мучая себя, в его обществе.
Ситуация стала невыносимой, когда позднее она захотела убедиться, что он хорошо устроен на ночь. Он поймал ее руку, на его лице было написано сожаление.
— Вы не собирались стать моим ординарцем, — сказал он. — Мне очень жаль.
— Я собралась стать вашей женой, — ответила она, — что предполагает все виды трудов.
— Что с вами?
Кейт не выдержала. Она заглянула в его глаза, ища в них скрытый смысл. Но он, казалось, просто проявлял внимание.
— Немного устала от всех тревог, — призналась она, пожав плечами. — Но это пройдет. Поспите.
Гарри, казалось, не в силах был выпустить ее руку. Кейт задержала дыхание, ожидая, что он скажет нечто самое важное. Он сказал, но не то, на что она надеялась.
— Сегодня я продал свой патент офицера, — сказал он.
Она моргнула. «Началось, — подумала она. — Он вот-вот скажет мне, что, как только встанет на ноги, отправится в Стамбул».
— А как же Мадж? Он тоже теперь не в армии?
Гарри деликатно улыбнулся.
— Я устроил так, что он сможет выбрать занятие себе по вкусу. Он заслужил это, вам не кажется?
Теперь она видела свою ошибку. Она надеялась, что Гарри был так щедр и предан ей, потому что начинал любить ее. На самом деле он просто щедрый человек. Ей хотелось завыть.
— Я не думаю, что он годится для армии, — сказала она вместо этого.
— Согласен с вами. Мужчинам, подобным Маджу, плохо в армии.
Кейт подняла бровь.
— Вам это, конечно, известно.
Но знал ли он, что был тем, кого Мадж любил?
— Поэтому я и забрал его к себе. Мадж хороший парень. Не его вина, что он…
— Любит мужчину.
Гарри вскинул голову, выражение его лица было самым благодушным. Он не знал. Бедный Мадж. Они оба бедные, ждущие от Гарри знаков, которых никогда не будет.
— Гарри, — сказала она, глядя вниз, туда, где лежала его большая твердая рука, так нежно удерживающая ее руки, — Дрейк считает, что нашел те стихи. Скоро он сообщит нам подробности. Вы знаете, что это означает?
Кейт подняла глаза, но он молчал. В темных глазах была неуверенность, совсем не свойственная Гарри.
Она вздохнула.
— Я знаю, что вам хочется скорее оказаться в дороге. Как только у Дрейка окажутся на руках все факты, нам нужно будет обсудить, как жить дальше.
— Что вы…
Кейт покачала головой:
— Не сейчас. Мы оба измучены. Но я хочу, чтобы вы знали — прошлой ночью вы действительно освободили меня. Меньшее, что я могу, — сделать то же самое для вас. — Высвободив руку, она наклонилась и поцеловала его, пожелав доброй ночи.
— Кейт…
Она не оглянулась. Она не хотела, чтобы он видел ее слезы.
Гарри смотрел вслед удалявшейся Кейт, пытаясь понять, что произошло. Она в самом деле предложила ему уйти?
Не в силах отвести взгляд от соединяющей их спальни двери, Гарри размышлял о последних нескольких днях. Он припоминал блаженные часы, проведенные за обучением Кейт чудесам ее собственного тела, и его израненное тело наполнялось желанием. Он снова хотел ее. Он постоянно хотел ее. Он хотел помочь ей вспомнить радость любовного соединения.