— По крайней мере, три. Люди должны войти в систему Левиафана замаскированными под простых путешественников. Можем мы создать корабли различного вида, — такие, которые не будут напоминать Корабль Правосудия?
— Можем, — кивнул мом.
— Не будет ли это для мозгового центра корабля нарушением Закона, если он поможет нам создать такие корабли?
— Интересный вопрос. Я мы согласны помочь вам, — сказал Каменщик.
— Это уместнее, чем снабжать вас сейчас новыми Кораблями Правосудия, — согласился и мом.
— Мне кажется Левифиан — совсем не то, чем он кажется, — сказал Мартин.
— Многообещающее начало, — заметил Каменщик.
— Надо быть осмотрительными, — добавил Мартин.
— Согласны.
— Продолжая рассуждать логически, мы не можем не прийти к выводу, что под маской могут скрываться убийцы…
— Согласны, — повторил Каменщик.
— Убийцы, обладающие знаниями, и не просто знаниями, а сверхзнаниями всех цивилизаций, которые их окружают, и всеми их способностями, — продолжил Мартин.
— Как я понял, вы хотите получить корабль, который могли бы построить именно в такой цивилизации? — уточнил мом.
— Да, корабль, который невозможно было бы разрушить без межзвёздного отголоска, ответной реакции протеста других цивилизаций, — сказал Мартин.
— Вы вкладываете в маскировку иной смысл, нежели мы мы. Вы исходите из предположения, что убийцы принимают во внимание, что они находятся не только под мы все нашим контролем.
Мартин кивнул.
— Он сказал «да», — пояснила Паола.
— Это замечательная проницательность, — сказал Каменщик. Появился лёгкий запах перца и свежеиспечённого хлеба — признак интереса, а возможно, даже и удовольствия. — Я мы видим это родственно вашей литературе, как вымысел или стратегическая ложь. Все это переоборудование Корабля Закона — это тоже входит в сценарий игры?
— Ганс и я уверены в том, что Корабль Правосудия следует разделить на несколько кораблей, — сказал Мартин. — Один их них войдёт в систему, замаскированный, но и действительно невооружённый — для разведки; два других будут находится на более отдалённых орбитах. Если мы получим вердикт виновности, внешние корабли получат оружие. И мы постараемся завершить нашу Работу. Если же убийцы уже не живут здесь…
— И если мы не сможем уничтожить их без нанесения вреда невиновным, — добавила Ариэль. И Мартин не мог с ней не согласиться. Да, но что будет, если это случится?
— Или если мы не сможем найти их или распознать, — внёс ещё поправку Мартин, — тогда мы изменим наши планы.
— Это вполне осуществимо, — сказал мом. — В любом случае полезная информация будет полезна. Вы хотите сами спроектировать судно, которое войдёт в систему Левиафана, или вы просите об этом нас?
— Мы и сами могли бы сделать, но, всё же, нуждаемся в помощниках, — ответил Мартин. Ариэль явно хотела что-то добавить, но он сурово посмотрел на неё, и она поджала губы.
— Вашим проекировщикам следует подумать о многих вещах, — заметил мом. — Кораблю, который войдёт в систему Левиафана, не следует выглядеть открыто угрожающим. Но он не должен смотреться, и как корабль из слабой цивилизации. Не следует демонстрировать способности, равные способностям Корабля Правосудия. Ваша команда не должна обнаружить, что ей известны возможности убийц, например то, что вы знаете, что они могут превращать материю в антиматерию.
Мартин кивнул.
— Когда вы примите решение? — поинтересовался мом.
— Через пару дней, возможно, даже быстрее, — ответил Мартин.
— Разделение и суперторможение должно начаться не позднее десяти дней, — предупредил мом.
— Можете ли вы ещё сообщить что-нибудь полезное для нас?
— Если убийцы до сих пор находятся в системе Левиафана, шансы, что они знают людей, практически равны нулю. Ни один из зондов-убийц не сумел выбраться из Солнечной системы Земли. Маловероятно и то, что они знают Братьев. Переход зондов из системы Братьев происходил под наблюдением Благодетелей, любая информация им была недоступна.
— Мы нам хотелось бы быть частью команды корабля, направляющегося к Левиафану, — сказал Небесный Глаз. — Это возможно?
— Это возможно, — ответил мом.
Мать Змей, изогнувшись, плавала в нескольких сантиметров от пола, пурпурные лестничные поля слабо светились внизу. Этим Матери Змей отличались от момов; Мартин никогда не видел момов, вышедшими из полей. Голоса Матерей Змей напоминали звуки низких духовых инструментов в струнном оркестре.
— Братья могут сыграть ключевую роль на кораблях, оставшихся вне системы, — протрубила Мать Змей.
— Вы будете голосовать по этому поводу? — спросила Паола.
— Каждый из мы нас сам примет решение индивидуально, — ответила Мать Змей.
От Небесного Глаза и Каменщика пошёл сильный запах просоленного морского воздуха.
— Это будет объективное Тройное Решение, — подчеркнул Каменщик — и мы мы его сообщим за несколько дней до начала действий.
— У меня есть ещё один вопрос, — сказал Мартин и почувствовал, как что-то сжало его грудную клетку. — Вопрос не из лёгких, но я надеюсь на такой же прямой ответ.
Воцарилась тишина, лишь Небесный Глаз и Каменщик слегка шуршали.
— У многих из нас сложилось впечатление, что библиотека Братьев намного богаче, чем наша. Почему? Значит ли это, что нам меньше доверяют?
— Каждому виду существ в природе предоставляется информация, необходимая для выполнения их роли в деле Правосудия, — ответил мом.
— Мы чувствуем, что мозговой центр корабля не доверяет людям в той степени, в какой доверяет Братьям, — не отступал Мартин.
— Каждый род отличается своими нуждами и способностями. Поэтому различна и информация.
— Так значит, нам будет отказано в доступе к библиотеке Братьев? — спросил Мартин.
В разговор вступила Мать Змей:
— Ваш Корабль Правосудия старше корабля Братьев. Этим и продиктована разница.
— Я думаю, это лишь частичное объяснение…
— Отношение и планы меняются, — добавила Мать Змей.
Мартин кивнул:
— Мне хотелось бы добиться большей ясности. Скажите вы людям доверяете так же, как Братьям, или нет?
— Мы не уполномочены — доверять или не доверять, так же как не уполномочены принимать иные решения подобного характера, — ответил мом.
— Благодарю вас, — процедил сквозь зубы Мартин. К нему приблизилась Ариэль и коснулась его руки, и внезапно её поддержка придала ему новые силы. — Но мы не нуждаемся в уклончивых ответах. Благодетели не могли знать наших характеров перед тем, как ваш корабль достиг системы Земли… Несомненно, вы сами оценивали наши способности.
Внезапно раздался голос мозгового центра корабля. Мартин вздрогнул
— Мозговой центр корабля не может принимать подобных решений. Если они и были приняты, то не нами.
Мартин ощутил, что по щекам у него текут слезы. Устыдившись подобного проявления эмоций, он постарался взять себя в руки и спросил:
— Мы в подчинении у Братьев?
Каменщик явно начал возбуждаться. Запах от него возрос, он начал вибрировать. Небесный Глаз дважды свернулся и развернулся, качая головой.
— В этом есть нечто обидное, — сказал Каменщик. — Мы мы не желаем, чтобы мы наши партнёры обижали.
— Наших партнёров обижали, — автоматически поправила Паола.
— Нам необходимо знать, будут ли нам доверять, — повторил Мартин, как ему показалось в сотый раз.
— Обе библиотеки будут открыты для тех, кто занимается наукой, — вновь зазвучал голос мозгового центра корабля. — Решать, что им пригодится, а что нет — это дело людей и Братьев, а не мозгового центра.
— У меня такое впечатление, что мы приближаемся к краю пропасти, — печально сказала Паола, когда они втроём направились к отсеку Ганса. — Может быть, нам вовсе не следует узнавать всю правду.
— Возможно, Братья боятся нас, — предположила Ариэль, — или того, что мы можем сделать.
Паола удивлённо спросила:
— Чего они могут бояться?
Голос Мартина задрожал от гнева:
— Они, наверное, думают, что мы станем планетными убийцами.
Ариэль постаралась произнести слова, как можно спокойнее:
— Похоже, Рекс не убедил их в обратном. А момы? Что думают они?
— Наверное, то же самое, — буркнул Мартин.
— Почему же тогда они ни сбросят нас, ни убьют, ни сделают что-либо в этом роде?
— Ну зачем же им самим применять насилие? К томУ же, мы — жертвы. Они спасли нас. И им нужно, чтобы мы закончили Работу.
— Почему бы им не убрать нас в сторону, заменив Братьями? — не унималась Паола. — Они ведь тоже жертвы.
— Они могут бояться Братьев, — предположил Мартин. — Как мы можем их разубедить, доказать, что не станем убийцами? Что можем противопоставить?
Паола резко повернулась к нему:
— Меня, — она прислонила руку к груди. — Тебя. Всех нас, кроме Рекса.