Читать интересную книгу Алтай – Гималаи - Рерих Николай Константинович

Еще слух: бедный Церинг, наш монгол, также пострадал. По пути из Нагчу в Лхасу его ограбили, и теперь он просит милостыню на лхасском базаре. Шедуб, ехавший в Лхасу на десять лет, уже мечтает вырваться оттуда. И его и Кедуба совершенно обобрали в Лхасе. Кедуб тоже ищет случая выехать скорее, а ведь как стремился. Ламаджаб пробыл в Лхасе всего два месяца, лишился всех денег и уходит с каким-то караваном в Монголию. Благополучно дошли домой в Шарагольчи лама Санге, лама Таши и Кончок, потому что бросили намерение идти в Лхасу и повернули из Нагчу обратно. Жаль, жаль торгутов; как бодро носились они за куланами и дикими яками. Н. В. уже в Италии. Доктор, П. К. и Г. уже в Китае. Так разошелся последний состав. Новые работы. Новое здание начато в Америке. И закончится оно субурганом.

Тибетцы, переехавшие в Сикким, говорят: «Прежде в Тибете звучали трубы в храмах, но теперь раздаются лишь трубы войны». «Генералы Тибета слишком слабы, чтобы сражаться с внешним врагом, зато они умеют притеснять своих безоружных крестьян». «Все ученые ламы покидают Тибет, и теперь истинное учение надо искать за границей Тибета». «Теперь в Тибете мало кто знает о Шамбале, все учение забыто». «Тяжелое время пришло для Тибета. Девашунг (правительство) такой же ничтожный, как мизинец на руке». «Теперь придет год дракона. Прошлый год был годом тигра, а за ним будет год овцы – не будет ли легче тогда?» «По пророчеству – таши-лама ранее трех лет не вернется в Тибет».

«Много тысяч лам перешло индийскую границу, спасаясь от теперешнего ужасного правления Тибета». «Далай-лама удалился от дел и затворился».

Много чего толкуют. Нас нагоняет наш лама из Харчина. Думал пробыть в Лхасе десять лет, а пробыл всего три месяца. Обобранный, спасается из Тибета. С ним вместе бегут еще три ученых ламы из Ташилунпо.

Новости из Сиккима. Монастырь в Гуме расширяется. Прибавились новые постройки. Стены покрыты живописью. Также улучшаются монастыри в Калимпонге и Курсеонге. Везде помогает Геше Ринпоче из Чумби. Везде, где он прошел, вырастают изображения Майтрейи. Настоятель Гума по-прежнему хлопочет. По-прежнему там работает наш художник геше ларива. Все хорошо, дружественно.

Во всяком случае даже сами тибетцы, то есть более разумные и удалившиеся за границу, понимают, что так продолжаться не может. Страна с миллионами населения не может отказаться от всех признаков цивилизации. Но продолжать отрицание всего иностранного и тайком покупать хотя бы третьесортные продукты иноземного производства и самим стремиться проникать через все границы уже недопустимо. Это шутовство невежества уже замечено и делается невозможным. Границы могут быть закрыты. Также нельзя иметь за границей тибетских доньеров-консулов с широковещательными полномочиями и не признавать документов, выдаваемых этими государственными чинами. Нельзя называть себя «Океан Знания», будучи невежественным. Нельзя называть себя «Победным во всех направлениях» когда тибетское войско вообще непригодно для современного боя. Вообще нельзя лгать, по привычке к безнаказанности.

Как жаль, что лик Тибета затемнился мрачною действительностью. Но друзья остаются друзьями.

Спросили меня: «Как будете теперь говорить о Тибете?». Как всегда, буду возносить свет и поражать тьму. Только правдою исправляются несовершенства. Если таши-лама возбудил к себе общее уважение, это нужно сказать. Если лхасское правительство создало вокруг себя отвращение, и это должно быть сказано. Спросили: «Но ведь тибетцы не любят правду?». Не все, и мы будем с теми, которые желают совершенствоваться и исполнять учение Благословенного. Кроме того, духовный водитель Тибета вовсе не далай-лама, а таши-лама, о котором известно все хорошее. «Обычаи Панчен Ринпоче (таши-ламы) совсем другие», – так говорят тибетцы. Теперь же совсем недавно Лхаса схватывала родственников таши-ламы и заковывала их в цепи. Дзонг-пен в Паридзонге обрезал женщинам уши, нескольким мужчинам – руки и ноги. Четверо умерло под мучениями. Все это известно от самих же тибетцев. Они осуждают теперешнее положение Тибета сильнее нас. Они ждут исполнения пророчества о возвращении таши-ламы, когда он будет единым главою Тибета и Драгоценное Учение при нем процветет снова.

Но Гималаи и Сикким закрывают Тибет. Нигде нет такого сверкания, такой духовной насыщенности, как среди этих драгоценных снегов. Нигде нет такого определительного слова, как в Сиккиме. Здесь ко всему прибавляется понятие геройства. Мужчины – герои, женщины – герои, скалы – герои, деревья – герои, водопады – герои, орлы – герои… Сюда шли великие отшельники, ибо где же в два перехода можно подняться от тропической растительности до вечного снега. Все стадии напряжения сознания здесь. Приветлив Сикким. Приветлив махараджа Сиккима. Приветлив резидент. Приветлив Ладен Ла. И опять священная долина Ташидинга, как средоточие накоплений тайны и сокровищ. Это значительное место для всего Сиккима и Бутана. И старик настоятель Ташидинга еще жив, но постарел и уже не сходит со своей священной горы. И опять близость великой Индии.

Опять индус поет: «Как могу я говорить о самом Создателе, если знаю невыразимую красоту Гималаев».

Геше Ринпоче, настоятель донкара в Чумби, знает, что на север от Канченджанги лежит пещера. Вход в нее очень узок, но затем она расширяется и приводит в целый город. Настоятель многое знает и просит молчать до времени. Должное следствие получается лишь во времени, когда соблюден точный срок. Сознание Геше глубоко. Он видит далекие события. Выходя как бы из полудремоты сосредоточения, он говорит о самых неожиданных действиях, о дальних отсутствующих людях. «Как ей трудно, как она мучается», – вдруг замечает он и начинает молиться за лицо (Е. И.), находящееся за тысячу миль, которое болело в это время. По старому обычаю высоких лам, настоятель спать не ложится, но проводит ночные часы сидя. Сейчас он является главою Сиккима, ибо, по завету, истинное Учение уйдет из Тибета. Настоятель знает о Шамбале во всем ее значении. Он заботится о восстановлении Учения и готов встретить новую эру.

Донкар в Чумби принадлежит к Ташилунпо. Около Шигацзе имели пребывание Великие. И все, что исходит оттуда, имеет на себе добрые знаки.

Сказано, как будет проявляться новая эра: «Раньше вспыхнет неслыханная война всех народов. Затем встанет брат на брата. Моря крови прольются. И люди перестанут понимать друг друга. Люди забудут, что значит слово Учитель. Но именно тогда появятся Учителя и во всех концах земли зазвучит истинное учение. Люди начнут собираться к слову истины, но те, кто полны темноты и незнания, будут препятствовать. Как алмаз, горит свет на башне Владыки Шамбалы. Один камень на кольце Его стоит больше всех сокровищ мира. Даже те, кто случайно помогли учению Шамбалы, получат теперь же стократное воздаяние. Уже перевоплотились многие воители учения истины. Пройдут всего немногие годы, когда будут слышны мощные шаги Владыки Обновителя жизни. Можно уже замечать небывалые явления и можно встретить необыкновенных людей. Уже открываются врата знания, и спелые плоды упадают с дерева».

Вот еще изображение Шамбалы, мандала Шамбалы в которой знающие узнают намеки действительности. Наверху идам,[263] как знак стихийной мощи, и тот таши-лама который написал очень закрытую книгу «Путь в Шамбалу». В середине изображения снежные горы образуют круг. Узнаются три белых границы. В центре – как бы долина со многими постройками. Можно различить точно два разреза, как бы планы башен. На башне Сам Он, свет которого сияет в сужденное время. Внизу мощное воинство ведет победную битву. Победа духа на великом поле жизни.

Конечно, мы знаем, как во всей Азии ожидается наступление новой эры. Каждый толкует по-своему, кто ближе, кто дальше; кто прекрасно, кто извращенно; но все об одном и том же сужденном сроке. Особенно захватывающе видеть такое сознание на местах, когда не засохшая краска печатной буквы, но сам звук, само слово человеческое непосредственно выражает волнующую мировую мысль. Ценно слышать ее и повторять. Родина Гессер-хана – Ладак знает твердо, что время обновления мира уже наступило. Хотан помнит о знаках времени Майтрейи над древнею ступою. Калмыки в Карашаре ждут скорое появление чаши Будды. На Алтае ойроты отворачиваются от шаманизма и складывают новые моления ожидаемому Белому Бурхану. Вестник Бурхана, благой Ойрот, уже едет по миру. Монголы помнят о появлениях Владыки Мира и готовят дуканг Шамбалы. На Чантанге славословят Гессер-хана и толкуют о заповедных границах Шамбалы. На Брахмапутре знают об ашрамах махатм и помнят чудесных Азаров. Евреи ждут у моста Мессию. Мусульмане ожидают Мунтазара. В Исфагане белый конь уже оседлан. Христиане Св. Фомы чают пришествие и носят на себе тайные знаки. Индусы знают Калки Аватара.[264] И китайцы на Новый год зажигают огни перед изображением Гессер-хана – Владыки Мира. Ригден-Джапо, Владыка, несется над пустынями, держит свой сужденный путь на Восток. Кто-то незрячий скажет: «Так ли все это? Нет ли здесь преувеличения? Не приняты ли отрывки пережитков за верования будущего?»