— Выходит… это лакуна в измерении энтропии? — догадалась синеволосая девушка, вспомнив рассказы дедушки, — Как Небесные города, в которых жили наши маги? Только совсем небольшая?
— Ну вот видишь? — пожал плечами древний маг, — Можешь ведь делать правильные выводы, когда хочешь.
— Но как мы сюда попали? — что-то не сходилось, и Сюнру мгновенно это ощутила, — Разлом никогда не ведет в стабильную область Хаоса. После того, как мы туда провалились, нам нужно было оградить себя от агрессивной среды и проложить сквозь неё путь. Ты говорил, на это только архимаг способен!
Ответ древнего мага был короток, но прозвучавший в нём смысл заставил синеволосую волшебницу задохнуться в растерянности.
— Да, — коротко ответил Анаак Древний.
Он отвернулся, не испытывая особого желания отвечать на бесконечные вопросы, буде такие возникнут. А они возникнут неизбежно.
Ему предстояло много работы. И безопасное, недосягаемое ни для кого Убежище посреди безбрежной пустоты было лишь первым камнем в основании его Плана. У него были вопросы. Множество вопросов и отложенных на сотни лет встреч. Ни об одной из них Анаак не забыл.
Он улыбнулся неизвестно чему. Перспектива коротать вечность в одиночестве отодвинулась для него на неопределенный срок, о чём раньше он даже бы сожалел. Видимо, с годами меняются и такие, как он.
****
Архив
— Говорят, тут у нас недавно закрытый мир открылся… — словно невзначай, обронил лэр Роммей, приподняв взгляд от разложенных на столе предметов.
Лэр Арден пожал плечами, терпеливо дожидаясь, пока старший, убеленный сединами маг Архива закончит любоваться диковинами, по своему обыкновению, и перейдет к делу. Времена, когда его всерьез занимало предназначение резных фигурок неведомых чудовищ на столе Роммея, давно прошли. Обсидианово-черный дракончик на столе по-прежнему вызывал волну легкого холодка по спине, когда маг останавливал на нём взгляд… но и только.
Арден уже привык, что ни одна из зловещих фигур на столе магистра оживать не спешила, сколько бы он на неё не пялился. Он так бы и пребывал в расслабленном состоянии, пока внезапно не ощутил на себе чужой, внимательный взгляд.
Арден встрепенулся. Острый ум против воли зацепился за оброненную Роммеем фразу, отметив её странность.
— Открылся… или его открыли? — уточнил он.
— Хорошее замечание, — кивнул магистр, — Но до сих пор ни один из миров не открывался сам по себе, так что его именно что открыли… только изнутри.
— Изнутри, — повторил услышанное Арден.
По какой-то причине его не отпускало беспокойство. Вряд ли магистр Роммей вызвал его, чтобы поведать о странном курьёзе.
— А что за мир? — как бы, невзначай, уточнил он, — Равновесный?
Он уже подозревал, что вовсе не равновесный, но ещё питал надежду на то, что это будет, хотя бы, не тот самый мир, о котором он только что подумал. Иначе его медовый месяц плакал горючими слезами. Какими слезами в таком случае будет плакать он сам, Арден и думать не смел.
— Красный, — по лицу магистра скользнула легкая усмешка, — Иначе его не стали бы закрывать от греха, несколько сотен лет назад. Возможно, ты о нём даже слышал.
— Возможно, — нейтрально отозвался лэр Арден, всё ещё надеясь, что открытым миром окажется не Ухика. Впрочем, с его удачей…
— Называется он — Ухика, — перед тем, как огорошить собеседника, Роммей уткнулся в записную книжку, словно с чем-то сверяясь. Впрочем, всё это время на его лице блуждала ухмылка, так что Арден ни на секунду не поверил в то, что Роммей название мира мог просто забыть. Уж скорее, просто хотел поиграться с ним, как кот с мышкой.
— Вот как? — пробормотал Арден. Он уже понял, зачем его позвали.
— Это часом не тот самый мир, — вдруг «вспомнил» Роммей, — В который ты, гхм, запихал аномалию класса Авео, уровня «Черной королевы»? А, Арден? Хорошая вышла для неё «коробочка», ничего не скажешь.
У молодого магистра резко заныло в висках. Скорее всего, работал какой-то телепатический артефакт. Если не спрятанная внутри кабинета аномалия Архива. Взгляд его сам собой остановился на глазах обсидианового дракончика на столе магистра, в которых мелькнул какой-то таинственный отблеск. Или ему показалось?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Чёрт, а ведь когда он придёт домой, его домашний телепат, по своему обыкновению, сразу начнет копаться у него в голове. Обычно она лениво выясняла, засматривался ли он на чужих девушек, конечно же. Вскорости ей предстоит споткнуться в его голове о небольшую кочку, похоже… После чего она начнет остервенело кружить вокруг неё месяцами, всякий раз обламывая о неё зубы.
Он уже знал, что именно она прочитает. И даже знал, каким тоном Эния будет об этом рассказывать. Словно вживую, в ушах прозвучал её голос.
— Объект класса «данные удалены», — с отвращением отплевываясь, проговорила девушка-телепат, — следует хранить в защищенном «данные удалены», во избежание стремительного «данные удалены» персонала лаборатории. Что за бред вместо мыслей у тебя в голове, Арден?!
— К счастью, во всём этом есть и положительный момент, — всё же, обронил магистр Роммей.
— Какой? — нетерпеливо воскликнул Арден. Хоть какие-то хорошие новости….
— Медовый месяц тебе предстоит провести в тёплом, мягком климате планеты Ухика, — на лице магистра Роммея расплылась добродушная усмешка.
— Я даже не сомневался, — вырвалось у молодого магистра. Эния будет в полном «восторге».
— Заодно выясни, кто грохнул тамошнего Зверобога, — передал ему напутственную фразу Роммей, — Он был единственный на весь мир, а значит божественная сила должна была в полном объеме передаться ближайшему к нему существу. Это может быть очередная рыба, медуза, ракообразный моллюск… или кто-либо ещё.
— Кто-либо ещё? — Арден почувствовал легкую недосказанность, и почему-то оговорка магистра показалось очень важной.
— Например, человек, — пожал плечами Роммей.
— Но не метаморф? — удивился Арден.
— Нет! — неожиданно потеряв терпение, рявкнул на него Роммей, — «Божественная метафизика», демон тебя подери, том второй, часть первая. Подучи матчасть, магистр, прежде чем окажешься на Ухике. Вот мой тебе, добрый совет. А теперь всё, иди. Надоел.
— Уже иду, — буркнул Арден, открывая дверь из кабинета носком правой ноги. Его медовый месяц! Его драгоценный отпуск, который он откладывал пятнадцать, мать его, лет. Всё под хвост!
***
Ухика
— Гуу! — восторженно прогудела Лилия, дочь Алёны и Виктора, во все глаза разглядывая открывшуюся перед ней картину.
Некогда выловленная ею прямо из воздуха четверолапая рыбина шла по воде, аки посуху. Её рыжие волосы испускали мягкое лунное сияние, а зелёные глаза сверкали подобно иллюминации удильщика в кромешной, глубоководной тьме. Однако самым поразительным во всей этой картине было поведение бабули.
Она с ней разговаривала! Её любимая бабуля произносила слова, а рыжеволосая рыбина ещё и смела, каким-то образом, осмысленно на них отвечать! Лилия сама ещё толком не понимала большинства обращенных к ней слов, за исключением, разве что, «ата-та» или «стоять на месте, сказала!». И увиденное ею безобразие она, закономерно, терпеть не стала.
Что эта рыбина, без году неделя, себе позволяет? Думает, что раз сверкает точь-в-точь, как та здоровенная каракатица ростом до Небес, то ей можно её обставлять!?
Вот тебе, получай! Лилия хлестнула по воде здоровенным плавником, обдав четверолапую рыбину вместе с бабулей горою брызг. На ней тут же остановился осуждающий взгляд двух пар глаз — бабули и рыбины… после чего они тут же вернулись к своей болтовне, как будто Лилии вовсе не существовало!
Детеныш метаморфа заплакала от одиночества, выводя своим голосом горестные рулады.
Продолжение следует…