class="p1">16 июля подошли к берегу Сахалина, как раз в том месте, где были почти два месяца назад. Лед давно растаял, и море было чисто. Вокруг корабля плескалось множество тюленей.
Началось медленное плавание вдоль восточного сахалинского берега к северу. Каждую бухту, каждый залив нужно было отметить на карте. Эта кропотливая, трудная работа отнимала много времени. Земля, то заросшая лесом, то засыпанная голым песком, была совершенно пустынна. Моряки нигде не встречали человеческого жилья.
8 августа добрались наконец до самого северного сахалинского мыса. Крузенштерн назвал его мысом Елизаветы. Обогнув этот мыс, «Надежда» пошла к югу вдоль северо-западного берега Сахалина.
Но моряки понимали, что обойти весь Сахалин кругом им не удастся, потому что осенью они должны уже быть в Китае, где их будет ждать «Нева». Они остановились на несколько дней в маленьком заливе, который назвали по имени своего корабля заливом Надежды, и запаслись там пресной водой.
Таким образом, Крузенштерну не удалось обойти Сахалин кругом, и вопрос о том, является ли Сахалин островом или полуостровом, оставался нерешенным. Этот вопрос был решен только сорок четыре года спустя другим замечательным русским путешественником — адмиралом Невельским.
Из залива Надежды отправились обратно на Камчатку.
30 августа Крузенштерн в третий раз ввел свой корабль в Петропавловский порт.
Короткое северное лето уже подходило к концу. С каждым днем погода становилась все холоднее, дождливее и ветренее. Крузенштерн хотел уйти из Петропавловска до наступления осенних бурь, но приготовления к длинному, опасному путешествию вокруг Азии и Африки заняли больше времени, чем он предполагал. Пять недель ушло на проверку и починку снастей, парусов, на закупку провизии. А между тем приближалась ранняя камчатская зима.
В конце сентября в Петропавловск из Аляски пришло торговое судно Российско-Американской компании. Капитан этого судна приехал на «Надежду» в гости.
— Не встречались в Америке с «Невой»? — спросил его Крузенштерн.
— Нет, не встречались, — ответил капитан. — Но должен вам сообщить, что по слухам, которые ходят среди русских промышленников на Аляске, команде «Невы» пришлось где-то выдержать сражение с индейцами. А чем кончилось это сражение, не могу вам сказать.
После такого известия Крузенштерн стал еще поспешнее готовиться к отплытию.
В Русской Америке
Страшные слухи
Теперь вернемся к 10 июня 1804 года, к тому дню, когда возле Гавайских островов капитан Лисянский попрощался со своим начальником и другом капитаном Крузенштерном и «Нева» разлучилась с «Надеждой».
«Надежда» направилась прямо к Камчатке, а «Нева» задержалась у Гавайских островов еще на несколько дней, потому что Лисянский хотел во что бы то ни стало запастись съестными припасами, так как не знал, удастся ли ему это сделать у американских берегов. Он долго и довольно безуспешно торговался с гавайцами, требовавшими от него сукна или по крайней мере парусины за каждый кокосовый орех, и вдруг за одним из мысов заметил стоявший на якоре небольшой купеческий корабль под флагом Соединенных Штатов Америки.
Часа через два на «Неву» прибыли в гости два американца — капитан корабля и его помощник. Лисянский встретил их любезно, по-товарищески, как принято между моряками. Он познакомил их с лейтенантами Повалишиным и Арбузовым и пригласил в кают-компанию пообедать.
Обед прошел оживленно. Американцы казались людьми простыми, добродушными и откровенными. Они рассказывали о своем плавании из Бостона к Гавайским островам вокруг мыса Горн. Русские моряки, тоже недавно обогнувшие мыс Горн, рассказали им о плавании «Невы» и «Надежды». Это был профессиональный разговор, очень любопытный для каждого моряка.
— А куда вы теперь направляетесь? — спросил один из американцев.
Лисянский ответил, что «Нева» направляется к русским владениям на северо-западном побережье Америки. В этом не было никакой тайны, и Лисянский не считал нужным скрывать свои намерения.
— Куда же вы собираетесь зайти раньше: к острову Кадьяк или в Ситкинский залив? — продолжал спрашивать американец.
Дело в том, что у русских владений в Америке было в то время как бы два центра: один на большом острове Кадьяк, а другой значительно восточнее, в заливе Ситка. Остров Кадьяк был освоен русскими промышленниками давно, еще во времена Шелехова, а в Ситкинский залив русские проникли значительно позже. Но Лисянский знал, что в 1799 году Баранов, управляющий владениями Российско-Американской компании, построил на берегу Ситкинского залива крепость Архангельскую.
Лисянский ответил, что еще не принял окончательного решения, но что, пожалуй, раньше пойдет в Ситку, а уж потом на Кадьяк.
Американцы многозначительно переглянулись.
— А вы ничего не слыхали?.. — начал было один из них.
— О чем?
— Да нет, мы сами ничего не знаем…
Они, казалось, жалели, что проговорились. Но так как Лисянский настаивал, они передали ему страшный слух: будто в 1802 году индейцы напали на поселения русских возле Ситкинского залива, всё сожгли и разрушили и уничтожили всех до одного человека.
Увидев, какое впечатление произвел их рассказ, они сразу же стали отказываться от своих слов.
— Мало ли что болтают… Раз вы ничего не слыхали, значит, ничего и не было… Ведь вы покинули Петербург через год, в 1803 году… А уж в Петербурге знали бы…
Но Лисянский отлично понимал, что за такой короткий срок, как один год, никакое известие из Русской Америки не могло дойти через Берингов пролив, Камчатку, Охотское море, Сибирь и Урал до Петербурга. Он расспрашивал американцев, стараясь добиться от них подробностей, но они ничего больше не знали или не хотели сказать и только бранили индейцев.
— Мы хорошо с ними знакомы, — говорили они. — Это неблагодарный народ, который нужно истребить весь. Вы, русские, в своих владениях слишком мягко поступаете с ними. Вот теперь вы наказаны за свою мягкость.
Американцы пообедали, попрощались и уехали. Проводив их, лейтенант Повалишин сказал:
— Они, кажется, гораздо больше знают об этом деле, чем говорят.
Лисянский ничего не ответил, но в этот день окончательно решил, что «Нева» пойдет сначала к острову Кадьяк…
Плавание «Невы» было вполне благополучно, и ничего особенно любопытного во время него не произошло. Впрочем, в пути Лисянский сделал одно довольно важное наблюдение. Он заметил, что в этой части Тихого океана между жарким климатом и холодным нет почти никакого перехода. Оба климата непосредственно соседствуют друг с другом. Стоит отойти немного к северу от тропических Гавайских островов, и сразу попадаешь в полосу сырых туманов и ледяных ветров. Ночью 30 июня температура упала до одного градуса выше нуля. «Среди лета мы нашли глубокую осень, — записал Лисянский в своем дневнике. — Судя же по широте, климат должен был бы быть подобным