время пребывания в воздухе до двенадцати часов, что в то время превышало время беспосадочного перелета из Парижа в Киев на резервные четыре часа.
Однако похищение Седова так и не состоялось — в феврале 1938 года он умер после банальной операции по удалению аппендицита. Споры о причинах его смерти не прекращаются и сегодня. Некоторые историки считают, что Седов был отравлен сотрудниками или агентами группы Серебрянского.
С учетом испанского опыта летом 1937 года при СГОН начала работу спецшкола разведчиков-нелегалов диверсионного профиля. Руководил школой непосредственно Я. И. Серебрянский, секретарем была В. Я. Сыркина. Многие из выпускников школы в годы Великой Отечественной войны стали крупными специалистами по диверсиям в тылу врага. Последним из выпускников этого уникального центра подготовки, встретивший XXI век, был очень скромный, но от этого не менее легендарный К. К. Квашнин.
«В середине 1937 года, — рассказывал он, — мне через партком института передали, что меня вызывают в НКВД, в дом номер два на Дзержинку, теперь Лубянку, что было неожиданностью. В то время аббревиатура НКВД звучала достаточно серьезно. Я воспринял сообщение с некоторым беспокойством, но и с интересом.
В назначенное время я явился в указанный мне кабинет. Меня встретил высокий, стройный, почти спортивной выправки человек в военной форме с двумя ромбами в петлицах. Помнятся его крупное, умное, волевое лицо, серьезный взгляд, а особенно “ромбы”, означавшие очень высокий военный ранг. Он поздоровался со мной и неожиданно спокойно, негромким, почти добрым голосом представился — Серебрянский. Кратко поговорив со мной о моих делах в институте, самочувствии, жизненных планах, он без особых переходов сказал, что есть решение партии об укреплении органов безопасности и усилении борьбы с происками империалистов и что-то еще в этом же роде, и [спросил], готов ли я выполнять такое решение.
Для меня, коммуниста, ответ был однозначен: конечно да. Так началось новое время в моей жизни.
Так состоялось знакомство с Яковом Исааковичем Серебрянским, встреченным мною первым среди замечательной плеяды советских разведчиков, о которых говорят, что это люди “широко известные в узком кругу”. И это действительно так. Чем меньше известно об их реальных делах — тем они талантливее.
Я. И. Серебрянский, в прошлом член ЦК партии эсеров, пришел в ВЧК в первые годы Советской власти. Личность в разведке легендарная. Теперь известны некоторые его блестяще проведенные разведывательные операции, но очень скупо описан их характер и масштаб. Известно, например, что ему принадлежит операция по краже в Париже руководителя белогвардейской организации генерала Кутепова; нелегальное приобретение во Франции и контрабандная перевозка республиканцам крупной партии <…> боевых самолетов[20]. Сам он, насколько мне известно, мемуаров не писал и о своей работе особенно не распространялся. Многое еще находится под семью замками.
Ко времени вызова меня к нему Серебрянский — это уже имя, это уважение, это авторитет и, по-моему, большое влияние. Его лично знал Сталин. <…>
С тех пор прошло много времени. До сегодняшнего дня в моем представлении он относится к той группе честнейших людей, талантливых чекистов первых лет Советской власти, которые фанатично были преданы своей стране и любили свою профессию. Прекрасный был человек. Красивый, большой.
Лучшую характеристику как человеку, мне кажется, он дал себе сам. Однажды его, после первого освобождения из заключения, в коридоре дома номер 2 на Лубянке встретил молодой сотрудник, бывший его воспитанник <…> поздоровавшись, [он] сказал: “А вы — умный человек, Яков Исаакович”, на что Серебрянский ответил: “Паша, мало быть умным, надо быть честным”».
При подготовке будущих разведчиков-диверсантов анализировался испанский опыт. О некоторых итогах диверсионной работы в Испании говорится в докладе резидента НКВД в Центр от 9 декабря 1937 года:
«Проводимая в тылу “Д”-работа привела к серьезному расстройству отдельных участков тыла франкистов и значительным материальным убыткам и людским потерям. Беспрерывные и последовательные действия наших “Д”-групп, применение самых разнообразных, быстро меняющихся и постоянно совершенствующихся методов, охват нами почти всех решающих участков фронта, продвижение “Д”-действий в глубокий тыл вызвали большую панику в фашистских рядах. Об этом говорят все донесения разведки и нашей агентуры, это подтверждается также и рядом известных нам официальных материалов (газетные статьи, приказы фашистов, радиопередачи).
Это состояние фашистского тыла, пребывание франкистов в постоянном напряжении, беспрерывно преследующий их страх перед “проделками красных динамитчиков”, подчас преувеличенный и раздуваемый всевозможными слухами, мы считаем основным достижением в “Д”-работе.
Нам точно известно, что для борьбы с диверсиями фашисты вынуждены держать в тылу значительные воинские силы и вооруженные группы фалангистов. Все, даже незначительные, объекты усиленно охраняются. В августе 1937 года командующий Южным фронтом фашистов генерал Кьяппо де Льяно издал приказ, объявляющий на военном положении провинции Севилья, Уэльва и Бадахос. Мероприятия фашистского командования, связанные с реализацией этого приказа, предусматривают отвлечение с фронта значительных воинских сил».
В 1937 году Александр Орлов начал подготовку коминтерновцев по плану «Новый набор». Этот план предусматривал отбор и обучение диверсантов (50-100 человек, немцы, итальянцы и др.) из числа интербригадовцев. Предполагалось, что после обучения они будут нелегально переброшены в Германию, Италию и другие европейские страны, где станут частью глубоко законспирированного агентурного резерва. Их активное использование предусматривалось в случае войны СССР со странами, являвшимися членами Антикоминтерновского пакта (Германия, Япония, Италия). Однако в ноябре 1938 года этот план был свернут, поскольку многие из его организаторов и участников к тому времени числились «врагами народа».
Однако другой секретный проект Орлова по использованию членов интернациональных бригад в советской разведывательной деятельности был успешно реализован. Тщательно отобранные кандидаты проходили обучение на территории Испании в нелегальной разведывательной школе под условным названием «Строительство». Существование этой разведшколы 7-го отдела ГУГБ (или школы СГОН Я. И. Серебрянского) тщательно скрывалось от испанских властей — в отличие от лагерей, где велось обучение партизан и диверсантов.
Правила конспирации были настолько строгими, что курсанты, дабы исключить установление их личности, были зарегистрированы в разведшколе только под номерами. Их настоящие имена были известны крайне ограниченному кругу людей. Все курсанты обеспечивались документами прикрытия, получаемыми строго из Москвы. После обучения лучшие из выпускников «Строительства» были признаны слишком ценными кадрами, чтобы продолжать воевать в Испании. Вместо этого их вывели через Францию в Западную Европу, а затем они, получив разведывательные задания, разъехались по всему миру.
Учебный план «Строительства» контролировался лично Орловым, который стал «крестным отцом» для многих агентов. Существование нелегальной разведывательной школы, организованной им в Испании, как и имена завербованных ранее в Европе и Америке агентов, были секретом, который Орлов, надо отдать ему должное, тщательно скрывал от американцев после своего ухода на Запад.