пожал плечами Нино. — За тебя попросил уважаемый мной человек. Я сделал, что мог. Лучшее, что можешь сделать ты — забыть об этой авантюре.
Алекс вчитывался в слова на бумагах и молчал. Потом кивнул:
— Добро.
Нино посмотрел на него с интересом. Парень, похоже, вообще не комплексовал. Его даже не смущали двое «солдат» — один за рулём, другой на пассажирском сидении — которые держали наготове стволы. Интересный экземпляр.
— Добро? — переспросил Нино. — Ты, похоже, чего-то не понимаешь. Давай я изложу краткое содержание. Итак, завтра ты, по поддельным документам, вылетаешь в Украину в составе отряда наёмников. Скорее всего, тебе придётся участвовать в боях под …, которые неизвестно чем закончатся. Через три дня тебе необходимо дезертировать и добраться до деревни …, где ты найдёшь человека по кличке Жжёный. — Кличку Нино с трудом произнёс на незнакомом языке, так что Гайто едва понял, что имеется в виду. — Ему ты передашь вторую часть денег, которую до тех пор каким-то чудом не потеряешь. И он довезёт тебя до границы. При переходе которой тебя, скорее всего, убьют. Когда ты окажешься в России, тебя загребёт первый же военный патруль, а не военный — так полицейский, там сейчас даже своих хватают без разбора. Но вдруг тебе повезёт? Тогда ты доберёшься до Курска, там найдёшь на вокзале человека с табличкой, на которой написано «Гайто», что бы это ни значило. Он проводит тебя к парню, которому ты отдашь третью часть денег, в рублях, чтобы он сделал тебе русский паспорт. С ним ты и сядешь в поезд Курск-Санкт-Петербург.
— Звучит отлично. — Алекс свернул бумаги и сунул их во внутренний карман куртки. — Спасибо за услугу, Нино. Помимо денег — я это ценю.
Он протянул руку и пожал руку оторопевшему мафиози.
— Парень, ты хоть понимаешь, сколько раз можешь сдохнуть за всю эту историю?
— Раз десять-двадцать? — Алекс пожал плечами. — Терпимо.
— И зачем тебе это?
— Ты когда-нибудь любил, Нино?
Нино закатил глаза. Алекс улыбнулся. Дёрнулся было уйти, но какая-то мысль его задержала.
— Слушай… Понимаю, сейчас уже немного поздно задавать такие вопросы, но… Разве Украина и Россия — это не один хер?
Нино усмехнулся:
— Все так думали. Оказалось, всё немного сложнее. А ты что, в коме лежал все эти годы?
— В игрушки играл, — улыбнулся Гайто. — С полным погружением.
— Э…
— Научился там насилию. Ладно, ребята. Я побежал. Спасибо ещё раз.
— Абсолютно не за что, — пожал плечами Нино. — Зарабатывать на войне — наша давняя нежная и трепетная любовь.
— Скоро всё закончится, — улыбнулся Алекс.
— Серьёзно?
— Ага. — Алекс показал пальцем куда-то вверх. — Там всё… изменилось. И теперь у нас тоже всё наладится, пусть и не сразу.
Алекс вышел из машины, и Нино задумчиво кивнул. Водитель запустил двигатель и выехал из темноты давно умершего гиганта под яркие солнечные лучи.
— Правда, что он из-за этого хату продал? — спросил «солдат» с пассажирского сиденья.
— Продал, — сказал Нино.
— Дебил…
— Он — воин, Тони. — Нино, наклонившись вперёд, похлопал «солдата» по плечу. — А ты — гопник. Разница… видна.
68. А я буду смотреть на тебя
Ликрам, Гистон и их пятёрки улетели на возрождённом «Персее». Таким был их выбор. Они знали, что Безграничье уже сейчас расцветилось пожарами гражданской войны, но видели своё место там.
Алеф обняла Ликрама на прощание, и его пальцы, которые казались жуткими теперь, погладили её по голове.
— Ты бы поверила, если бы тебе сказали, что всё так закончится?
— Смешно, — сказала Алеф и отстранилась. — Прощай, друг.
Крейз со своими «родителями» попрощался более прохладно. Он слишком далеко ушёл от них, и все это понимали.
Когда «Персей» улетел, на восстановленной «Андромеде» остались пятеро. Айк, Алеф, Крейз, Сиби и Илайя. Первое, что они сделали — отправились в душ, где вылили на себя тонны горячей воды, не задумываясь, откуда она берётся. Потом в столовой съели всё, что только сумели создать синтезаторы. Потом разошлись по каютам и просто вырубились.
Алеф уснула в каюте Крейза, прижавшись к нему. То и дело она просыпалась и в испуге смотрела на его лицо, освещённое слабым ночным светильником. Жив ли он? Он ли он?
Она не задавала вопросов, потому что лучше, чем кто-либо ещё, понимала: ответов нет. Но чем плохо просто жить? Просто наслаждаться тем, что есть, даже если ты не до конца это понимаешь?
Эта мысль успокоила Алеф, и она, наконец, провалилась в глубокий сон.
А разбудил её визг.
Алеф вскочила с тяжело бьющимся сердцем. Крейза не было. Визжали снаружи.
Она бросилась к двери, тут же сообразила, что спала без одежды. Заметалась по каюте, схватила с пола свою обтяжку. Сколько её придётся натягивать… В результате сорвала со стула куртку Крейза. Крейз был выше, и длины куртки как раз хватило, чтобы прикрыть всё самое сокровенное.
Да и кого ей особенно стесняться? Крейза? Сиби? Илайи? Или, может, Айка, который даже не поймёт, что что-то не так?
Источник переполоха обнаружился у двери в креационную. Оказалось, Сиби, выспавшись раньше всех (она была быстрой во всём), отправилась исследовать свой новый дом. И за дверью в креационную увидела то, чего никак не ожидала. В её визге смешались и страх, и удивление, и восторг. Возможно, восторга было больше всего.
Креационная была затянута белыми липкими нитями, в которых царил Спайди.
На визг прибежали Айк и Илайя. «Мышь» отнеслась к пауку философски: кивнула, будто хотела сказать, что всё идёт по плану. Айк же сильно озадачился.
— Ты зачем здесь это устроил? — спросил он про паутину.
«Это — мой дом», — прощёлкал Спайди.
— Ты почему не вернулся в свой мир? — рассмеялась Алеф.
«Вы — мои друзья. Там у меня нет друзей. Я хочу быть с вами. Никогда не был в Большой Пустоте».
Так пауки именовали космос.
— А где ты был с самого начала, почему тебя никто не видел?
«Всегда был тут. Сидел на потолке. Не мешался».
Алеф бросилась к пауку «на шею», встала на цыпочки, обняла его огромную голову.
— Самое прекрасное зрелище, что я когда-либо видела, — прокомментировала Сиби. — Я бы назвала эту картину «Восход молодой луны». Или «молодых лун»…
— Сиби! — крикнула