по Росперу (хотя они бы скучали), и даже не в том, что Роспер доказал свою полную надежность в отношении неприятной тайны Черниона. Нет, проблема заключалась в том, что они с Чернионом возглавляли половину сил ордена Коруна, и что бы ни случилось с Роспером, вероятно, случится и с теми, кем он командовал. Если бы им овладело нетерпение, он и градани между ними оставили бы зияющую дыру в силе Гильдии, что было плохо. Но было и хуже, потому что никто не должен спастись от убийц.
Чернион знал, что это не было правдой буквально - действительно, это был не первый раз, когда Гильдия преследовала Венсита и Базела, поодиночке или вместе, и оба они, довольно очевидно, все еще были живы. Но неудач было достаточно мало, чтобы это казалось правдой, и это был один из секретов успеха Гильдии. К сожалению, Чернион вряд ли смог бы скрыть потерю половины ордена Коруна, если бы до этого дошло, а потеря стольких людей потребовала бы мести Гильдии... даже против Венсита из Рума и Базела Кровавой Руки. Нет, если бы Роспер умер, Гильдия - или, во всяком случае, нынешний Совет Гильдии - почувствовала бы себя вынужденной отомстить за него, а не просто тихо вернуть Вулфре из Торфо первоначальный взнос.
Вот почему Чернион возражал против того, чтобы вообще принимать это поручение. В отличие от Роспера, глава Гильдии изучил собственную историю братьев-псов, включая отчет о неудачах - и стоимости попыток - в отношении двух целей, для устранения которых Вулфра наняла их. Дело было не в том, что Чернион боялся градани или Венсита, защитника Томанака и волшебника, какими бы они ни были. Это было просто потому, что Гильдмастер признал, что были цели... и опять же, были цели, и компетентный и прагматичный торговец смертью хорошо поступил, осознавая разницу между ними.
Было очень мало торговцев смертью, более прагматичных, чем Чернион из Гильдии убийц. Смерть была товаром, который Чернион предоставлял без ненависти, жара или страсти тем, кто ее искал. Некоторых братьев-псов - при случае больше, чем предпочел бы Чернион, - привлекла в Гильдию жажда крови, возможность утолить свою жажду убийств и жестокости. Гильдмастер признал это и научился использовать таких собратьев-псов для выполнения задач, которые им больше всего подходили, но это никогда не было свойственно Черниону. Даже те, кто не входил в Гильдию, кто знал Черниона только как имя ужаса, также знали, что глава Гильдии никогда не угрожал, никогда не опускался до мелкой жестокости и не применял пыток. Убийце по имени Чернион не было никакой необходимости делать что-либо из этого. Безжалостная смерть, назначенная за предательство и неудачу, да; именно это было причиной судьбы Фрэйденхелма в Коруне. И все же за эти годы немало людей, как внутри Гильдии, так и за ее пределами, пережили неудачу Черниона, потому что простой террор был рискованным инструментом. Это могло бы внушить послушание, но люди, слишком поглощенные страхом, были людьми, которые слепо - глупо - продвигались вперед, вместо того чтобы остановиться и подумать, а мысль была тем, что позволяло убийце жить достаточно долго, чтобы стать мастером Гильдии.
Чернион понимал, что именно это делало тех, кто потерпел неудачу - и выжил - такими полезными, по крайней мере, до тех пор, пока не было никакой вины, никакой вины за непослушание или умышленную, предотвратимую неуклюжесть. Роспер был готов спорить даже с мастером своей Гильдии именно потому, что Чернион разрешил это. Поощрял это, по крайней мере, в разумных пределах, специально для того, чтобы другие братья-псы могли проявить свой собственный интеллект и изменить свои инструкции, когда этого требует миссия, вместо того, чтобы рабски подчиняться букве их приказов, чтобы их не наказали за невыполнение этого. Но тогда Чернион был нетипичен во многих отношениях. Глава Гильдии был безжалостно практичен и неумолим, как зима на Ист-Уолл, но никогда не был жесток ради жестокости, и даже самые заклятые враги Гильдии признавали, что Чернион был так же готов сразиться с целью лицом к лицу, как и нанести удар жертвам из тени. Это было одной из вещей, которые делали Гильдмастера таким эффективным, одной из причин, по которой правящий совет Гильдии обычно обращался за советом к Черниону и принимал его.
Но на этот раз Совет поступил вопреки ему, не оставив Черниону иного выбора, кроме как принять поручение, которое было бы гораздо лучше оставить в стороне. Недоверие главы Гильдии к волшебникам было хорошо известно, но эмоциям, как постановил Совет, нельзя позволять затуманивать ясное суждение. Что касается предыдущих поражений Гильдии против Венсита и Кровавой Руки, прошлые неудачи не исключали будущих успехов, и если Гильдия преуспеет против двух таких целей, как они, или даже только против одной из них, репутация братьев-псов взлетит до новых высот.
Кроме того, один или два члена Совета пробормотали друг другу, что если слухи, доносящиеся из Церкви Шарны, были правдой, то давно откладываемый момент принятия решения между Тьмой и Светом может настать раньше, чем кто-либо ожидал, и Гильдия не могла позволить себе победу Света. Большинству братьев-псов, возможно, и не по вкусу бессмысленная жестокость Богов Тьмы, но и среди Богов Света у них не было друзей. В мире, где правит Тьма, всегда найдется работа для убийц; в том, где правит Свет, Гильдия будет подвергнута преследованию и, вероятно, обречена. Это означало, что у братьев-псов был свой интерес в убийстве Венсита из Рума и главного защитника Томанака, и маловероятно, что у Гильдии когда-либо будет другая подобная возможность - когда-либо будет другой союзник, подобный ее нынешнему работодателю, - если она упустит этот шанс. И вот Совет вынес решение против своего собственного Гильдмастера и принял заказ.
Но Чернион знал, что успех далеко не гарантирован, и эта мысль - и мысль о потенциальных последствиях неудачи - беспокоила благоразумного посредника в вопросах смертности.
Оставалось надеяться, что Роспер оценил инвестиционный потенциал, который он представлял.
* * *
Далеко-далеко на юге волшебник с глазами рыси обдумывал свои собственные планы и откинулся назад, потягивая охлажденное вино, чтобы пересмотреть свой анализ. Неудача была неприемлема; каждое суждение должно быть проверено и перепроверено.
Рыжеволосый мужчина, например. Кем он был? Некоторые моменты можно было исключить, потому что он определенно не был волшебником! Обучение этому искусству оставляло следы, которые в буквальном смысле невозможно было уничтожить, как бы глубоко кто-то ни пытался их скрыть. Даже работа, которая скрывала их от самого объекта заклинания, не могла скрыть эти следы