Читать интересную книгу Нопилей - Хельге Каутц

Позже они отправились в госпиталь на аэромобиле Йоландаласа. Елена оперлась правым локтем о стеклянный купол кокпита и запрокинула голову. В небе сияла ночная Аврора, но космолетчице было не до красот природы. «Девяносто три язуры», — не переставая бормотала она. Она вспомнила свой корабль, свой «ОКО Гетсу Фун», который был примерно того же возраста. Оставалось надеяться, что «Архипелаг» находится в таком же хорошем состоянии, как и старый земной корабль ОКО, прежде чем тот пулей пролетел над Аргон Прайм, где и остался.

Оба теладинца вели себя как-то странно молчаливо. Если учесть, что с того момента, как они познакомились, ящеры без умолку болтали друг с другом, их непривычное спокойствие не могло не броситься ей в глаза. Изредка они обменивались парой слов на древнетеладинском, но тут же замолкали. Между обоими возникла странная напряженность, которую Елена не могла объяснить. Хотя, с другой стороны, ей и без них было о чем подумать. Это были пираты и сверхновая звезда, морские соединения паранидов и сплитов, ксенонский корабль с ЦП #efaa и, не в последнюю очередь, стартовые ворота, которые предстояло деактивировать. Причем сделать это надо было на безоружном, девяностотрехлетнем космическом корабле, который, скорее всего, выглядел как пестрая амёба. Именно поэтому при малейшей возможности Елена погружалась в размышления.

Йоландалас мягко посадил аэромобиль у госпиталя, и они вышли.

— Ну и когда мы отправляемся? — спросила Чинн так, будто все, что она говорила и делала прежде, не имело ни малейшего значения.

Супруга Патриарха приподнялась на локте и требовательно посмотрела на Елену.

Елена изумленно взглянула на женщину-сплита:

— Чинн, ты разве забыла, что хотела лететь совсем в другом направлении? Ты же хотела назад в Сообщество. А мы полетим далеко в космос.

— Я великолепно себя чувствую, и маленький воин тоже, — покачала она малыша.

За это время утолщения с обеих сторон ее тела уже исчезли, и Чинн выглядела почти такой же подвижной и аскетичной, как тогда, когда Елена впервые увидела ее на Ниф-Нахе.

— Нет, Чинн, ты останешься здесь, на Ианама Зура. Я ни за что не возьму на борт женщину с младенцем.

Глаза женщины-сплита превратились в две узенькие щелочки, ее руки вздрагивали. Казалось, надвигается вспышка ярости, но Чинн сумела овладеть собой.

— Мы никогда не улетим с этой отвратительной планеты. Я предпочту сопровождать вас. Я не боюсь опасности, и вы это очень хорошо знаете.

Уголки губ Елены вздрогнули.

— Мы заберем вас на обратном пути. Я тебе обещаю.

— Нет, клянусь вонючей, всклокоченной бородой Турука! — взорвалась Чинн. Ее лицо потемнело, и она хотела сделать рукой какой-то знак, но в руках у нее был ребенок, который как раз в этот момент зашевелился и начал плакать. — Тварь возьмет меня с собой, я требую!

— А вот и не возьмет, — радостно фыркнула Нопилея.

Чинн попыталась встать, но тут же рухнула на скамью. Она вовсе не была такой бодрой, какой казалась.

Не обращая внимания на вопли женщины-сплита, Елена и Нопилея в последний раз отправились к баркасу, чтобы забрать оттуда питательные плитки Елены и внести в бортовой компьютер «Архипелага» данные о положении блуждающего пиратского корабля. Они не сомневались в том, что маленький теладинский баркас отныне будет стоять здесь в течение многих язур. Может быть, простоит девяносто три язуры, как «Архипелаг», а может быть, останется здесь навсегда. Елена не оглядывалась.

«Архипелаг Болотных Орхидей» оказался большим кораблем. Елену он просто потряс. По форме он походил на пузатую раковину грязно-бежевого цвета. И хотя он производил сильное впечатление, видно было, что им давно не пользовались.

Мощные моторы работали в полную силу, чтобы за минимальный срок достичь координат, слитых Еленой с компьютера баркаса, ибо ничего не было для них дороже времени, которого оставалось в обрез. Каждая сезура могла быть решающей в вопросе о жизни и смерти для Ушана т'Сккта, Калманкалсалта И Нола Хи. То же относилось и к #efaa. Елена старалась не думать о том, что за последние несколько тазур она уже третий раз пересекает этот отрезок космоса.

Наладить связь с экипажем «Архипелага» оказалось весьма проблематичным. Нопилее приходилось постоянно переводить с одного языка на другой и обратно, поскольку ни экипаж, ни бортовой компьютер корабля не владели торговым языком. Особенно сложно оказалось переводить координаты цели в систему единиц Ианама Зура, отличающуюся от стандартов Сообщества. И так продолжалось битую стазуру. Наконец у штурмана корабля Эладади Уярофолиса Эбосирирея Второго иссяк запас эстетических слов, и он в отчаянии посмотрел на Елену и Нопилею.

Нервы Нопилей тоже были на пределе. Да, она была образованной теладинкой, знала и понимала почти все термины. Но передавать их на древнетеладинском в большинстве случаев было практически невозможно. В результате Нопилее приходилось давать пространные описания и объяснения, при этом постоянно переспрашивая у Елены. В конце концов худо-бедно все же удалось определить курс с помощью бортового компьютера, хотя небольшие численные погрешности все равно исключать было нельзя.

Центральный пост управления был настолько просторным, что даже Елена чувствовала себя в нем достаточно уютно. Хотя, конечно, к ярким, пестрым краскам интерьера, благодаря которым консоли и пульты управления выглядели как детские игрушки, еще надо было привыкнуть. Космолетчица уже давно не видела так хорошо обустроенной кабины. А если уж быть совсем точной, с тех пор, как она покинула тесный, но такой уютный «АП Никконофун».

Елена, Нопилея и Эбосирирей напряженно следили за информацией о полете и навигационными приборами, так как в любой момент ожидали появления нужного им космического корабля. Компьютер не выдавал данные на виртуальные проекционные поверхности, которые появлялись и исчезали в зависимости от необходимости, как было принято на кораблях Сообщества, а использовал для этой цели ряд овальных экранов, на которых появлялись яркие картинки. Однако космос оставался пустым. Ианама Зура, превратившуюся в крошечную точку, и «Архипелаг» разделяли теперь световые язуры и стартовые ворота. Если верить показаниям приборов, примерно через две инзуры корабль достигнет района, где можно будет установить нахождение потерпевшего аварию невольничьего корабля.

— Может быть, гравидар тоже не в порядке, — предположила Нопилея.

Елена покачала головой, подумав при этом о девяноста трех язурах, тяжелым грузом висевших на корабле.

— Может быть, ты и права. Может быть, корабль не был заново настроен после прохождения ворот. Спроси Собисирия.

— Эбосирирея, — поправила ее Нопилея и сразу же попыталась максимально точно перевести вопрос штурману.

Он высокомерно засопел, не дав ей закончить предложение.

— Четкость по краям изображения и оптимальная точка не сместились, так как «Архипелаг Болотных Орхидей» следит за этим очень внимательно, — перевела Нопилея. — Елена, а что такое четкость по краям изображения и оптимальная точка?

Космолетчица смерила взглядом пестрого ящера с Ианама Зура, который снова упрямо смотрел в окно, как будто находился на борту совершенно один.

— Пожалуй, это означает, что на корабле повторная калибровка вообще не проводилась, — угрюмо заключила Елена. — Похоже, экипаж заржавел гораздо больше, чем сам корабль. Ты можешь рассказать этому упрямцу что-нибудь эстетическое, чтобы он изменил свое мнение о нас?

— А что, желтый паштет из саламандры, такого эстетического я должна ему рассказать, чтобы он понял, как обращаться с гравидаром? — разозлилась Нопилея, подняв лапы вверх. Чешуйка у нее на лбу потемнела.

Елена пожала плечами; на ее лице появилось растерянное выражение.

— О поэтической справедливости, о ящерах-младенцах в тумане, ну я не знаю, расскажи ему хоть что-нибудь!..

Нопилея пробормотала что-то невразумительное, откинулась в кресле и глубоко задумалась. И уже через несколько стазур кое-что придумала. Что может быть эстетичнее, чем истина в последней инстанции? А что если она сумеет с помощью риторики загнать Эбосирирея в угол, из которого ему будет не выбраться? Удастся ли такая авантюра ей, еще не очень-то хорошо владеющей древнетеладинским? Ну что ж, скоро узнаем! Нопилея снова нагнулась вперед и попыталась втянуть штурмана в разговор. И если сначала он отвечал кратко и неохотно, то уже через какое-то время попался на ее удочку.

Пока увлеченные беседой теладинцы шипели и фыркали, Елена старалась не показывать своего нетерпения, хотя, скорее всего, теладинец с Ианама Зура все равно не понял бы ее языка мимики и жестов. Наконец спустя десять мизур (Эбосирирей только что с энтузиазмом рассказал о своей преданности эпической элегантности истинности и тут же с огорчением признал, что сам себе противоречит, отказываясь пойти навстречу Елене) штурман взял пульт управления полетом и передвинул два виртуальных регулятора в новое положение. Тут же, без всякого перехода, на экране гравидара промелькнул ослепительно-белый блип, который мгновенно исчез, пока штурман передвигал регуляторы. У Елены вырвался короткий изумленный возглас. Штурман тоже что-то прошипел и повернул регуляторы назад так, чтобы блип снова показался на экране.