для себя и окружающих, он запирался в одной из комнат замка. Этот факт может подтвердить личный врач графа и его камердинер.
– Я уволил Томаса, – хриплым голосом произнес Джеймс. – Сегодня утром.
– За что? – тут же поинтересовался Стрикленд.
– Он стал слишком много себе позволять. В том числе неподобающий тон, – опустил глаза граф, и Дик понял – он что-то скрывает.
– Это очень неосмотрительно, но ведь ваш домашний врач все еще здесь? Его свидетельства будет достаточно, – произнес Делрой.
– Да, Хартман все еще здесь, – мрачно подтвердил Джеймс. – Только…
В дверь деликатно постучали, и, дождавшись ответа, в гостиную явился слуга.
– Милорд, к вам камердинер мистера Кавендиша в сопровождении констебля, – сообщил он.
– Проси, – велел ему удивленный хозяин.
Колин следовал за полицейским с непривычно торжественным выражением лица, по-военному прямой выправкой и чуть не чеканя шаг. Ричард никогда не видел его таким. Пожилой констебль, который первым появился в комнате, пожалуй, был низковат и слишком сухощав. Вопреки приличиям он так и не снял свой шлем, войдя в помещение. Более того, тот был надвинут на самые брови в нарушение устава. И только когда за ними закрылась дверь, полицейский изволил обнажить голову.
Разглядев его, инспектор Стрикленд изменился в лице.
– Сэр Гриффин?! – спросил он изумленно.
Глава 19. Бэтти
Заперев за собой дверь спальни, Франческа размотала бинты, стягивающие грудь, сбросила мужскую одежду, распустила волосы, а потом, надев на себя лишь нижнюю сорочку, закружилась по комнате. Никогда в жизни она не была так счастлива. Казалось, будто все проблемы уже позади, а впереди долгая и невообразимо прекрасная жизнь. Сегодня леди Кавендиш любила весь мир, и это было полностью взаимно.
Стрикленд… Какой же он невообразимо прекрасный человек! Фрэнни не могла сдержать улыбку. Как ей повезло, что инспектор оказался на ее стороне.
Томас дал ей год… Этого года хватит на подготовку возвращения леди Кавендиш в мир живых, а потом… потом отвратительный старик и пальцем не посмеет тронуть Ричарда. Пусть только попробует вспомнить про свою нелепую месть и… отправится на виселицу за все, что сделал с дочерью покойного графа Сеймурского! Она упрячет его в самые глубокие подземелья Олгейта – страшной тюрьмы на окраинах Ландерина, куда заключали самых опасных преступников и тех, кого власть имущим нужно было сжить со свету, ведь из этого мрачного каменного мешка крайне редко возвращались на свободу.
Осталось потерпеть совсем немного. И… Мысли метались от одного к другому. Радость захлестывала волнами. Хотелось смеяться во весь голос. Своим смехом. Смехом Франчески Кавендиш.
Ричард… Теперь Ричард осуществит свою мечту. Станет полноправным барристером. Меньше, чем через неделю. Сэр Гриффин обещал ускорить экзамены, а он слов на ветер не бросает. Кроме того, у Дика появились очень весомые основания подготовиться и блестяще выступить. Фрэнни нисколько не сомневалась в его успехе. Она гордилась Ричардом. Видит бог, как же она им гордилась! Пройдет совсем немного времени и… Девушка схватила подушку и прижала ее к груди, не замечая, как по щекам катятся слезы. Впервые за всю жизнь она плакала от радости.
Этим вечером инспектор задержался дольше всех. Он ушел совсем недавно, когда большие часы в кабинете графа пробили половину одиннадцатого. За окном уже было темно, и Франческа долго стояла на крыльце, провожая взглядом человека, которого теперь считала своим ангелом-хранителем. Стрикленд подарил ей надежду… и жизнь… и будущее…
Охваченная своими переживаниями, девушка не сразу услышала деликатный, но настойчивый стук в дверь. Испугавшись, она быстро убрала волосы и накинула на себя просторный халат, а потом осторожно выглянула в коридор и выдохнула, увидев перед собой доктора Хартмана.
– Что-то случилось? – спросила она.
– Вы знаете, куда делся Томас? – вместо ответа поинтересовался врач.
– Проходите. – Фрэнни посторонилась, пропуская в комнату позднего посетителя. Закрыв дверь, девушка посмотрела на Хартмана и призналась: – Томас Флетчер здесь больше не работает. Я его уволила сегодня утром.
– Вы его… что?! – удивленно округлил глаза доктор. – Уволили?! Вы с ума сошли?!
– Нет. Но не беспокойтесь, сейчас он не пойдет на меня доносить, – успокоила его Франческа. – Он дал мне год на… месть Вильяму Кавендишу.
Услышав эти слова, Хартман помрачнел.
– Вы сделали большую ошибку, – сказал он. – Очень большую ошибку. И молитесь, чтобы расплата за нее не стала для вас чрезмерной. У Томаса Флетчера темная душа. Таких людей нужно держать как можно ближе к себе, ни в коем случае не поворачиваясь к ним спиной. Этот страшный человек никогда не был вам другом, а теперь вы сделали его своим врагом. И только небесам известно, какой окажется расплата за подобную самонадеянность. Что ж… – Хартман потянул на себя ручку двери, обернулся и сказал с непривычной иронией: – Спокойной ночи, юная леди! Будем надеяться, мне удастся хоть немного сгладить последствия ваших необдуманных действий. В противном случае… – Он развел руками и вышел вон, оставив озадаченную и напуганную Франческу гадать над смыслом своих слов.
Утром лорд Сеймурский проснулся в отличном настроении и, нисколько не лукавя, весьма громко похвастался этим обстоятельством доктору Хартману, который составлял ему компанию за завтраком.
Минувшей ночью, когда все обитатели особняка крепко спали, граф впустил через черный ход присланного Стриклендом полицейского и теперь надеялся, что ловушка сработает. Но, разумеется, приходилось хранить иллюзию полнейшего спокойствия.
Особых дел у Джеймса сейчас не было, поэтому, предупредив доктора о своем намерении на время пуститься в бега, лорд Сеймурский наведался в комнату Фрэнни и выбрал подходящее платье. Спустя каких-то полчаса леди Кавендиш вышла из дома напротив графского особняка. Ее воротничок украшала брошь с крупным синим кристаллом, а лицо скрывала густая вуаль. Наученная опытом, Франческа не хотела лишний раз рисковать.
Сегодня она не собиралась проводить расследования или с кем-то встречаться. Воскресшая леди Кавендиш намеревалась… погулять в ландеринском пассаже, зайти в какое-нибудь небольшое кафе, побаловать себя милыми побрякушками… почему нет? Ведь она женщина. Живая женщина. Живая… как же прекрасно это звучит!
Улыбаясь своим мыслям, Фрэнни разглядывала витрины, заходила в приглянувшиеся магазины. Она выбрала себе новые перчатки и несколько шляпок, которые, немного поколебавшись, велела доставить в особняк лорда Сеймурского с просьбой передать мисс Стэнли. В конце концов, все знали, что граф снял ей апартаменты неподалеку от своего дома.
Покончив с галантереей, девушка зашла в магазин Хортона и, махнув на все рукой, заказала там целых три платья, получив невероятное удовольствие от процесса. Выйдя оттуда, бросила взгляд на витрину игрушечной лавки напротив – той самой, где не так давно любовалась куклой в синем платье, так похожей на ее Бэтти.