Это случилось совсем рядом с дорогой, недалеки от второго очага пламени, и он лежал, с трудом сдерживая себя, чтобы не застонать, и ждал, что его вот-вот обнаружат.
Но противник был слишком занят расчисткой дороги, и, к счастью, в общем шуме и гаме никто ничего не услышал.
Боль слегка отпустила. Артем попытался подняться, но тут, к ужасу своему, обнаружил, что рука, в которой он держал автомат, очутилась в ловушке — попала в щель между двумя камнями.
Он попробовал осторожно вынуть ее, но автомат, звякнув, уперся в камень. И Артем опять замер.
Он опустил руку ниже и не нашел там опоры.
В любое другое время над этим можно было бы только посмеяться. Он оказался в положении той обезьяны, которая не смогла вытащить из кувшина руку с зажатым в ней яблоком. Артем тоже не мог высвободить руку, не выпустив автомата. Он хорошо запомнил, с каким грохотом арбалет ударился о камни при падении. К тому же Артем не знал, насколько глубока расщелина и сумеет ли он достать автомат с ее дна.
Поэтому ничего не оставалось делать, как постараться освободить руку с помощью осторожных манипуляций и маневров.
Вдруг он застыл. Совсем рядом раздались голоса.
— Я же говорил, что мой план лучше. — Это был голос Шахбаза.
Другой голос был бесцветным и жестким. Скорее всего, он принадлежал белобрысому.
— И что он дал, твой план? Одну сломанную и две ушибленные ноги? Устраивать облаву в горах при такой погоде — все равно что ловить блоху в отаре овец. И вообще, ты все завалил с самого начала. Устроил погоню, как оказалось, за двумя вонючими бомжами. В итоге два мертвяка, а настоящий гэбист, получается, все время был у тебя под носом, знает все здешние ходы и выходы, так что твоя первейшая задача — схватить Малеева.
Как уж ты это сделаешь — не моя забота, но он не должен уйти отсюда живым.
Шахбаз пробурчал:
— А твой план что, лучше? — И добавил уже более агрессивно:
— Смотри, что произошло. Два грузовика уничтожены. Четверо убитых. Дорога заблокирована. Нет, надо было все делать по-другому.
Белобрысый ледяным тоном возразил:
— Все произошло из-за твоей глупости. Тут тебе не прогулка по бульвару. Какой-то пьяница сделал из тебя дурака, и поделом.
— Не забывай, он хоть и пьяница, но бывший военный, полковник…
— Я тоже бывший военный, и тоже полковник, — ответил белобрысый, — и не в пример тебе понимаю, что времени у нас в обрез. И если мы через сутки не смоемся отсюда, то всем нам крышка. Деревянная, с гвоздями, чтобы навечно нас с тобой заколотить.
А ты знаешь, что это сделают быстрее, чем мы с тобой "а" успеем сказать в свое оправдание. Учти, им нужны не оправдания, им нужен товар.
— Но такой туман обычно держится дня два-три…
— Вот и моли Аллаха, чтобы дольше продержался, и за это время ты должен всех переловить, чтобы ни один не ушел… Слушай, Шахбаз, перед тобой горстка безоружных пассажиров, и они держат тебя здесь уже неделю. Неделю! — повысил он голос. — Восемь человек убиты, куча раненых, и все по твоей милости, из-за твоей неосмотрительности и медлительности. Я, конечно, не хочу обвинить тебя в трусости, но, прости, порой мне кажется, что ты слишком трясешься за свою шкуру. В самом начале операции ты не обеспечил охрану моста. Ты должен был встретить вертолет у места посадки. Вместо этого ты гонялся за двумя ублюдками, которые все равно бы сдохли в тайге…
Шахбаз и белобрысый прошли мимо Артема, и он возобновил свои попытки освободить руку.
«Черт возьми! — ругался он про себя. — Эти твари были совсем рядом, под носом, а я не сумел ничего, абсолютно ничего сделать. Ведь их можно было уложить всего одной очередью, а потом спокойненько смыться…»
Он слышал, как орали и матерились бандиты, расчищавшие дорогу от сгоревших машин. Потом они занялись барабаном. Чтобы откатить его, им понадобилось два часа, и все это время Артем лежал в десятке метров от них и обливался холодным потом — эти часы показались ему вечностью.
Глава 32
Взобравшись на камень, Агнесса и Каширский наблюдали за разгорающимся внизу заревом. Незадолго до этого им удалось обнаружить достаточно глубокий грот в скале. Подойти к нему можно было лишь по узкой звериной тропе, которая огибала его по карнизу с одной стороны, взбиралась на крутой утес и терялась среди камней на его вершине. Вход в грот находился под утесом и был не заметен на фоне скалы, но они решили заложить его на всякий случай камнями. И тут звуки выстрелов и взрывы на дороге привлекли их внимание. Оставив Надежду Антоновну в их новом убежище, Агнесса и профессор выбрались наружу.
Сквозь густой туман они видели только ярко-красные и желтые всполохи, но и этого было достаточно, чтобы понять: Ольга и Сергей постарались на славу.
— Только бы они остались живы! — прошептала Агнесса одними губами и перекрестилась. Она взяла профессора за руку. — Юрий Федорович, каким богам нам нужно молиться, чтобы все они — и Артем, и Оля, и Сергей, и Евгений Александрович — не погибли? Скажите только, вы же знаете!
— Дорогая моя, голубушка, — Каширский сжал ее ладонь и печально покачал головой, — к сожалению, нам остается только надеяться. Никакие боги нам не помогут, если мы потеряем веру в себя.
Сейчас для нас главное — терпение. Мы не должны мешать тем, кто умеет воевать. Мы не должны путаться у них под ногами. Мы должны сидеть и ждать, более ничего нам не остается.
— Нет, — Агнесса выдернула руку из его ладони, — я так не могу. Это не по мне — сидеть и ждать, когда кто-то придет и спасет меня. Я хочу быть там, — кивнула она в сторону их прежнего лагеря. — Я никогда себе не прощу, если ребята погибнут, а я в это время буду отсиживаться в безопасном месте.
— Но здесь тоже только относительно безопасно, — возразил Каширский, — стоит исчезнуть туману, и бандиты обшарят каждый кустик, каждую щель, под каждый камень заглянут.
— Я это знаю, — сказала Агнесса тоскливо, — но я все-таки вернусь в лагерь. Простите меня, Юрий Федорович, и поймите, мне просто необходимо быть там, хоть что-то узнать… Неизвестность хуже всего.
— Я все прекрасно понимаю, голубушка Агнесса Романовна, — сказал мягко Каширский, — если вы так решили, то я не смею вас переубеждать. Возможно, это даже лучше. Если ребятам придется отступать, то вы поможете им найти сюда дорогу.
Агнесса обняла его, поцеловала в заросшую седой щетиной Щеку — сегодня профессор впервые изменил своей привычке бриться по утрам — и скрылась в тумане. А Юрий Федорович медленно побрел в гору, к их новому с Надеждой Антоновной убежищу. На полпути он внезапно остановился и с интересом огляделся. Новая идея пришла ему в голову, и, кажется, совсем неплохая идея, ее следовало непременно претворить в жизнь. И, не сходя с места, Каширский взялся за дело, готовя неожиданный неприятный подарок для всех непрошеных гостей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});