Я сразу же встретился с Гудби и он сказал, что информировал Вашингтон о содержании наших консультаций и получил добро на работу в этом направлении. Перечень «областей» для переговоров тот же, что обсуждался в Москве. Сегодня, сообщил Гудби, соберется группа НАТО и он информирует ее о московской договоренности. Затем нам вместе, или лучше порознь, нужно попросить финского посла Кахилуотто стать координатором в продвижении этой новой инициативы. А в самом конце разговора Гудби сказал доверительно:
— Учти, обстановка непростая, и я работаю на основе «ad referendum».
Я и сам видел, что обстановка непростая. Американская делегация бурлила почти в открытую и военные в ней не скрывали своего недовольства московской договоренностью.
Посол Франции Гашиньяр первые несколько дней вообще уклонялся от разговора на эту тему. Только 13 сентября, оговорив, что делает это в предварительном порядке, выразил согласие очертить круг вопросов, которые могли бы составить контуры будущей договоренности. При этом перечисленные им вопросы практически полностью совпадали с теми, которые мы обсуждали с Гудби. Гашиньяр сказал, что такое взаимопонимание может быть зафиксировано в виде устной договоренности или даже положено на бумагу, так что у всех сторон будет идентичный, но неофициальный текст.
Постепенно из наших разговоров в кулуарах стало видно, что большинство натовских делегаций не возражают против такого взаимопонимания. Они направили его в столицы, и теперь ждут ответа. Сдержанную позицию, однако, занимали Англия, Голландия и Португалия. Колебалась Турция. А нейтралы вроде бы были «за».
И вдруг в кулуарах прошел слух, что Гудби в Москве действовал на свой страх и риск, не имея на то согласия Вашингтона. Ряд влиятельных ведомств в американской столице — прежде всего Пентагон — выступают против достигнутой договоренности относительно контуров будущего соглашения, прежде всего, потому что она не предусматривает такой меры, как обмен информацией. Причем слух этот шел не откуда— нибудь, а из самой американской делегации. Об этом же, почти в открытую, говорил также английский посол Майкл Идес.
Слухи эти оказались правдой. Много лет спустя Гудби подтвердил: «Министр Уайнбергер не одобрил всю эту затею с договоренностью и сказал Макфарлейну, что я превысил полномочия».[118] Примерно через неделю Гудби покинул Стокгольм. И хотя его отъезд имел сугубо личные причины, в кулуарах опять стали шептать, что американский посол пал жертвой нескончаемых распрей между Шульцем и Уайнбергером.
26 сентября советская делегация сообщила в Москву:
«Внутри группы НАТО существуют серьезные разногласия в отношении путей перехода к деловым переговорам. Откровенно тормозят дело англичане. По имеющейся у нас информации, на совещаниях группы НАТО они призывают проявлять «терпение», поскольку — де через 2 — 3 месяца Советский Союз согласится на все натовские требования, включая инспекцию. Им подпевают португальцы и турки. Однако за всеми этими инсинуациями явно стоят американцы. В кулуарах они распространяют слухи, что бывший руководитель делегации США Гудби отозван в Вашингтон, поскольку — де пошел слишком далеко навстречу позиции Советского Союза».
Тем не менее, хотя и медленно, дело двигалось. После долгих споров группа НАТО передала нам 2 октября свои предложения. В целом они были очень близки к тому, что мы обсуждали ранее с Гудби. Но были незначительные отступления в вопросах о неприменении силы и ограничениях. Внимание привлекало другое — пассивность американцев. Казалось порой, что они не просто ведут дело к затяжке, но хотели бы вообще поломать московскую договоренность. Весьма характерна в этом плане была наша первая встреча с новым американским послом Робертом Берри.
Это был типичный американец — живой, энергичный, доброжелательный, но внутренне очень жесткий. Кроме того, он был профессиональным советологом — занимался в госдепе Советским Союзом, служил в генконсульстве в Ленинграде и был директором советского отдела на радиостанции Голос Америки. Все это, разумеется, накладывало отпечаток на его поведение. К тому же, раньше он никогда не участвовал в международных переговорах.
Чтобы сохранить колорит того времени, приведу полностью отчет о беседе с ним, который был направлен в Москву 5 октября.
«Берри начал разговор в подчеркнуто пессимистическом тоне. На переговорах, по его словам, сложилась тупиковая ситуация. Соображения, которые были высказаны бывшим руководителем делегации США Гудби, вызвали — де противоречивые отклики не только в ряде европейских столиц, но и в Вашингтоне, поскольку под вопрос ставится основная концепция НАТО — «просвечивание» европейских государств, фактически снимаются положения об информации и проверке, как самостоятельных мерах доверия. Поэтому, по словам Берри, было бы лучше вообще отказаться от какой— либо договоренности и просто начать неофициальные дискуссии.
Скорее всего, это был зондаж, так как после твердого отпора с нашей стороны представитель США стал говорить, что они не против достижения договоренности на той основе, которая ранее обговаривалась с американцами в Москве и здесь, в Стокгольме. Хотя и с неохотой, он сказал, что можно было бы вернуться к прежним, устраивающим Советский Союз формулам, касающимся неприменения силы и ограничения определенных видов военной деятельности. Однако это встречает, будто, сопротивление у некоторых стран НАТО, а он, Берри, не может — де оказать на них никакого воздействия».
* * *
Пока мы выясняли отношения с американцами, дело взяли в свои руки нейтралы. Финский посол Матти Кахилуотто действовал энергично и смело. 4 октября группа Н+Н выдвинула собственные «упрощенные» предложения. В целом они нам подходили, так как сохранялась основа, согласованная с Гудби в Москве. Поэтому группа соцстран немедленно заявила, что берет эти предложения за основу. Но группа НАТО все еще колебалась.
11 октября в пятницу текст «джентльменской» договоренности был в основном готов. Конец недели был самым подходящим временем для принятия решения на конференции. Отложить это дело на два — три дня было опасно — всякое может случиться за это время. Но требовалось ещё согласие Парижа и заседание пришлось отложить.
В понедельник утром позвонил Гашиньяр и сказал, что Париж согласен. Не успел я вздохнуть с облегчением, как позвонил Кахилуотто и сказал, что Мальта блокирует договоренность. И не потому, что с ней не согласна — дело в другом. Министр иностранных дел Мальты Тригона позвонил из Нью— Йорка послу Салибе и сказал: поскольку группа Н+Н при разработке своих предложений не намерена учитывать мальтийскую позицию, то Мальта не даст согласия на «джентльменское» соглашение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});