Вот и я так же считаю. Но много говорить об этом не стоит, мало ли, какой портрет что услышать может.
— Профессор Люпин не говорил, что знал твоего отца? — спросила я.
— Нет, — ответила Мэгги, — но я всегда ухожу до того, как он может мне что-то сказать. Он мне не нравится.
Я кивнула. Интересно, это личный Дар Мэгги, или ей что-то досталось от родственников? Хотя жизнь в Лютном должна была поспособствовать развитию интуиции и эмпатии. И хорошо, что она его скрывает, а то найдутся желающие использовать. Для «всеобщего блага», разумеется. Лично мне ближе и понятней здоровый эгоизм, когда Дары и способности используются на личное благо и благо семьи, а с остальными заключаются взаимовыгодные договора о сотрудничестве. «Всеобщее же благо» слишком часто оказывается благом отдельных личностей, и ни о какой выгоде там речь не идет. Практически рабство, то есть, пардон, служение. Все-таки интересно, что там было у Волдеморта? С Барти я пока на эту тему не разговаривала. Но рано или поздно придется.
На следующее дополнительное занятие Снейп принес патент на зелье от садовых гномов и договор, который от моего имени подписал дед. Неплохо. Денежки были невеликие, но так как зелье оказалось востребованным, то небольшой ручеек сиклей и кнатов не иссякнет и превратится в полновесные галлеоны.
— Правда здорово получилось, сэр? — спросила я, любуясь на патент. — А давайте еще и от докси что-нибудь изобретем! Этот доксицид, который продается в лавках, малоэффективен. Фактически надо опрыскать каждого докси отдельно. А если изобрести зелье, которым можно будет обработать занавески, чтобы докси в них и не заводились? И добавлять его, например, во время стирки. И шкафы еще можно опрыскивать.
— Впадаете в хозяйственный раж, мисс Крауч?
— А что в этом плохого? Конечно, очень престижно изобрести лекарство от смертельной болезни. Или от страшного проклятья. Но и в таких мелочах нет ничего постыдного. А нам с вами будут благодарны все хозяйки Британии.
— Вы умеете убеждать, — усмехнулся Снейп, — но пока у нас на очереди то самое зелье от глистов, которое вы пили на первом курсе. Тоже очень нужное. А насчет докси я подумаю. Действительно, неплохая идея.
Ну да, и заработать можно. Денежки всем нужны. И я принялась разбирать рецепт. Тоже зелье нужное. В домашней аптечке такое точно может пригодиться. Вообще, рекомендовалось, чтобы зелья маг варил для себя сам. Хотя это лишь ненамного улучшало результат, так что большинство магов не заморачивались, предпочитая получать готовые зелья. Тем более что по-настоящему сложные способны были сварить только Мастера. Для дополнительной настройки в них могли добавлять каплю крови того, для кого они варились. Что очень странно выглядело на фоне запретов кровной магии. Получается, совсем уж жестких запретов и не было. Но на тех, кто подобное практиковал, смотрели косо, считая потенциальными темными магами. Ну и плевать. Не отказываться же от полезных знаний и умений только из-за того, что кто-то вроде Уизли будет считать меня темной ведьмой. Мне опять вспомнилась сцена из канона, в которой Молли не смогла справиться с боггартом, потому что он отражал уже не детский страх, а реальный ужас любого родителя. И кто ей доктор в таком случае? Вот именно.
Зелье от глистов получилось правильным. Тоже пойдет в Больничное Крыло. Снейп хорошо устроился: и деньги получает, и часть работы на меня перекладывает. И в ингредиентах роется. Но мы с дедом ничего против не имеем. Зато я учусь, и за мной приглядывает взрослый сильный маг.
— Мисс Крауч, — сказал Снейп, когда я разлила готовое зелье по флаконам, — насколько я понял, вы привезли в школу рунный словарь?
— Да, сэр.
Не удивлюсь, если Снейп видел его у Барти.
— Там была статья про татуировки, — сказал он, — я очень надеюсь, что вы не будете делать себе что-то подобное.
— Если учесть, насколько опасными часто становились берсерки, сэр, — сказала я, — то было бы неоправданной глупостью с моей стороны сделать себе что-то подобное. Ведь «отключить» такую татуировку невозможно. Нужно постоянно держать себя под контролем, лишь иногда отпуская Силу. Срывы практически неизбежны.
Снейп кивнул.
— Хорошо, что вы это понимаете, мисс. Но есть ведь и другие татуировки.
— Ну да, — кивнула я, — только там везде присутствует большой риск. Рисунок, усиливающий привлекательность, будет притягивать не только того, кто мне понравится, но и вообще всех. И так далее. Статья про несчастного, который попытался увеличить потенцию таким образом, там тоже есть.
Снейп бросил на меня косой взгляд. Обсуждали это в гостиной? Ну, тот мужик реально плохо кончил. А не фиг всякие картинки на половых органах накалывать. Постоянный стояк — вещь болезненная. У магглов называется приапизм.
— Очень рад, что вы это понимаете, мисс Крауч. И очень хорошо, что словарь не на английском языке. Но я вас очень прошу, чтобы книга не пошла гулять по рукам. При желании и перевод можно сделать. А магические татуировки очень плохо сводятся.
— Разумеется, сэр.
Интересно, у них кто-то себе что-то наколол? Надо будет у Барти спросить. Вообще, это была бы феерическая месть, не давая полного перевода, подкинуть недругу картинку с пояснениями. Не удивлюсь, если сам Снейп что-то такое проделал с тем же Поттером. Или Блэком. А что? Подростки, начавшие половую жизнь, часто боятся оскандалиться. И вполне могли «подстраховаться» с помощью магического тату. Даже подумать страшно, что пришлось пережить жертве розыгрыша. А Снейп на такое вполне способен.
— Вы что-то хотели спросить, мисс Крауч? — спросил Снейп. — У вас на редкость задумчивый вид.
— Да вот, сэр, пришло в голову. Не пытался ли кто-нибудь отомстить недругам таким изощренным способом?
На его губах на короткий миг промелькнула хитрая усмешка. Угадала!
— Как можно, мисс Крауч! Как вам только в голову такое пришло!
Да, действительно.
Все-таки в мужчинах на всю жизнь остается что-то мальчишеское. А книжечка опасная. Хотя нет, прежде всего — познавательная. Из-за того, что многие знания были утрачены, маги забыли об опасности. Казалось бы, что может быть проще, чем наколоть себе пару рун, чтобы стать, например, сильнее. Но за все надо платить, а за силу особенно. Включаться и выключаться по команде такая татуировка не будет. А контроль над ней потерять очень легко.
— Как вы думаете, сэр, мне стоит поговорить об этом с профессором Бабблинг? В учебниках нет ни слова об опасности использования рун.
— Думаю, что вам стоит задать такой вопрос, мисс Крауч. Тема интересная.
На этом я распрощалась со Снейпом и направилась прямиком к преподавательнице рун. Профессор Бабблинг покачала головой:
— Честно говоря, мисс Крауч, мне бы такое и в голову не пришло. Хотя вы правы. Руны сейчас изучают мало, а для неподготовленного человека такой путь увеличения Силы может показаться заманчивым. Вы позволите скопировать ваш словарь? К сожалению, в Великобритании подобных исследований не проводили.
Я разрешила. Дед позволил мне это, тем более что профессор была весьма разумной женщиной.
— Я могу перевести для вас главы про татуировки берсерков и про тот случай, — предложила я.
Профессор тут же достала перо, которое писало под диктовку. Вскоре все было готово.
— Большое спасибо, мисс Крауч. Двадцать баллов Гриффиндору.
А я опять задумалась. Так происходит со многими областями наук. Только из-за того, что их пропагандировали не самые приятные личности, или результаты не отвечали общим ожиданиям. Словарь был издан в Третьем Рейхе. Кропотливые исследования были преданы забвению из-за политических разногласий. И кто-то поплатился за это. Надеюсь, что техника безопасности будет преподаваться и в Хогвартсе. Ведь в любой момент кто-то из студентов может вспомнить, что руны — это не только алфавит.
При запрете знаний многое выхолащивалось, терялось. Искажалось. Но силы, с которыми пытались играть, от этого не менялись. Гнусно все это и противно. И выгодно в первую очередь тем, кто не гнушается никаким знанием. Уж не знаю, что там было с Волдемортом, но Дамблдор необразованностью своих сторонников пользовался вовсю.
У меня вообще сложилось впечатление, что кое о чем магглорожденные или маггловоспитанные имели большее представление, чем чистокровные маги. Как это ни парадоксально звучит. У нас остались сказки, мифы и легенды. Большинство из них относились к тому времени, когда колдунам не было необходимости скрываться от обычных людей. Даже странно, что попавшие в мир волшебства дети не начинали спрашивать о вещах, о которых слышали в детстве. Или с ними случалось то же самое, что и с взрослыми в сказке про Питера Пена? Они забывали то, что когда-то казалось естественным, и принимали магию как рутину? Обидно.
Интересно, как все это воспринимал Поттер? Хотя пока я и не могла расспрашивать его об этом. Наши отношения не были настолько доверительными.