Читать интересную книгу 100 великих оригиналов и чудаков - Рудольф Баландин

То, что Сухово-Кобылин был крепостником, и не из либералов, вряд ли можно оспорить. Но мог ли он убить свою любовницу? Ведь она готова была уехать в Париж, о чём ему писала незадолго до смерти. Неужели он мог убить её под воздействием чар Нарышкиной? Невероятно. Он был волевым и самостоятельно мыслящим человеком. Это доказывают созданные им три великолепные пьесы. А вот как описал он в августе 1856 года московские торжества по случаю коронации Александра II:

„В 2 часа началось шествие. Жандармы, лакеи, конвой. Азиаты, казаки линейные, атаманские; депутации: черкезы, бухарцы, киргизы, грузины… Рядом за этими вольными народами, за этими крепкими натурами, энергичными лицами тащились бесшляпные, гладкорожие, жирные, подловатые, изнеженно-гнилые русские дворяне…

Четыре кареты были нагружены Государственным Советом и министрами. Сколько в этих четырёх золочёных ящиках было соединено грязи, гнили, подлости и совершённых, и имеющих быть совершёнными интриг“. По его словам, после этого шествия следовало бы использовать кислоту и курения „для очищения заражаемого воздуха“.

Мог ли человек, написавший это в своём дневнике (не для других), поддаться на уговоры ревнивой женщины и приказать своим крепостным совершить убийство? А о его отношении к Симон-Деманш свидетельствует такая дневниковая запись от 28 ноября 1855 года, после успешной премьеры его пьесы „Свадьба Кречинского“:

„Я ускользнул из ложи, как человек, сделавший хороший выстрел, в коридор. Услышал целый гром рукоплесканий. Я прижал ближе к груди портрет Луизы — и махнул рукой на рукоплескания и публику“. И ещё одна запись: „Странная Судьба. Или она слепая, или в ней высокий, сокрытый от нас разум… Веди меня, великий слепец Судьба. Но в твоём сообществе жутко. Утром был с А. на могиле моей бедной Луизы“.

Незадолго до преступления он попал в нелёгкую ситуацию из-за своих любовных похождений. Нарышкина забеременела от него, оставаясь в браке с другим. Симон-Деманш угрожала отъездом в Париж. Терять её Сухово-Кобылин не хотел, хотя и продолжал встречаться с Нарышкиной. От неё ему тоже пришлось терпеть скандалы за продолжающуюся связь с Симон-Деманш.

Так что же всё-таки произошло? Наиболее вероятна, мне кажется, такая версия. В тот роковой вечер Луиза Симон-Деманш решила навестить своего неверного любовника и покровителя. Возможно, она предполагала встретить там ненавистную соперницу — Нарышкину. Но не исключено, что их встреча произошла случайно. Луиза вне себя от гнева устроила скандал.

Взбешённый Сухово-Кобылин резко толкнул её. Она ударилась головой о камин и, потеряв сознание, упала на пол. Он в истерике выбежал из комнаты (возможно, крича слугам: „Уберите её!“). Нарышкина, видя, что соперница жива, приказала вошедшим слугам убить её или сделала это раньше собственноручно, находясь в состоянии аффекта. Она могла пригрозить крепостным в случае непослушания каторгой и обвинением в убийстве.

Несчастную Луизу могли сначала душить подушкой. „Для верности“ Егоров перерезал ей горло, полагая, что она уже мертва. Брызнула кровь. Тело вытащили через заднее крыльцо (поэтому там остались потёки крови), погрузили в повозку и увезли. Сухово-Кобылину Нарышкина могла сказать, что слуги увезли Симон-Деманш домой. А им объяснила, как вести себя на следствии: ничего, мол, не знаем, не видели и не слышали.

Странно, что предположение о возможном участии Нарышкиной в преступлении ни следствие, ни суд не рассматривали, её по данному делу не допрашивали. В начале декабря 1850 года она уехала (сбежала?) в Париж. Спустя несколько месяцев родила там дочку, которую Сухово-Кобылин позже признал своей. В Россию Надежда Нарышкина не вернулась.

Не исключено, что при расследовании приведённая выше картина убийства была восстановлена. Крепостным приказали не говорить правду под угрозой каторги, а участие в преступлении Нарышкиной скрыли. От тех чиновников, которые слишком много знали, Сухово-Кобылину пришлось откупаться, и недёшево.

Эта версия представляется наиболее вероятной.

После гибели Луизы Симон-Деманш ему суждено было прожить более полувека, быть свидетелем триумфального успеха комедии „Свадьба Кречинского“, написанной им в период следствия, увидеть на сцене две другие свои пьесы — „Дело“ и „Смерть Тарелкина“, стать в результате классиком русской драматургии. В отрочестве и юности он был современником Пушкина и собеседником Гоголя; в старости стал почётным академиком Петербургской АН вместе с Максимом Горьким.

Судьба его необычайна. „Мы знаем теперь, — писал Леонид Гроссман, — что искусство этого замечательного мастера сцены питалось его необычайным личным опытом, а его жизненный образ, по напряжённости и размаху своего трагизма, превосходит самые жуткие маски созданной им трилогии“.

Благодаря убийству невинной жертвы, подследственный, а вероятно — невольный соучастник преступления, пройдя судебные мытарства, обрёл вдохновение и написал бессмертные комедии, проникнутые горечью и сарказмом.

Н. Ф. Фёдоров

Николай Фёдорович Фёдоров (1829–1903) был внебрачным сыном князя П.И. Гагарина и появился на свет в его имении в Тамбовской губернии. Получил фамилию и отчество от своего крёстного. Закончив одесский Ришельевский лицей, сам зарабатывал на жизнь, преподавая в уездных училищах, а с 1869 года поселился в Москве, став библиотекарем. Был замечательным знатоком и страстным любителем книги. Работая с 1874 года в Румянцевском музее, общался со многими русскими мыслителями.

Две идеи вдохновляли его: братское единение людей и борьба со смертью. Он верил в науку и полагал, что в конце концов удастся не просто достичь бессмертия, но и воскресить былые поколения. „Всеобщее воскрешение, — писал он, — есть полная победа над пространством и временем“. И ещё: „Жизнь, конечно, есть дар и напрасный, и случайный, нужно прибавить — и бесцельный, если только он не будет выкуплен трудом, объединённым в общей цели, — для человека дорого лишь то, что он сам выработал, приобрёл трудом“.

В его воззрениях сочетались категоричность суждений с добротой и наивностью; трезвый взгляд на вещи и опора на здравый смысл — со склонностью к мечтаниям и утопии. Он верил в разумное преобразование природы, выход человека в космическое пространство. Это соединялось с верой в Бога, высший разум и высшую справедливость.

„Дело заключается в том, — полагал он, — чтобы найти, наконец, потерянный смысл жизни, понять цель, для которой существует человек, и устроить жизнь сообразно с ней. И тогда сама собой уничтожится вся путаница, вся бессмыслица современной жизни“.

По его убеждению, „космос нуждается в разуме, чтобы быть космосом, а не хаосом“. Являясь частью Природы, человек — во избежание роковых трагедий — обязан исполнять её законы, действовать в соответствии с общим строем Мироздания. Это не означает покорность, приспособление к существующим условиям и текущим ситуациям. Напротив! „Повиноваться природе для разумного существа значит управлять ею, ибо природа в разумных существах обрела себе главу и правителя“.

Высшие космические ценности — Жизнь и Разум. Если ты явлен на Земле не кристаллом, не цветком или деревом, не насекомым или скотом, то есть в этом какой-то смысл? По обыденным представлениям, тут проблемы нет: старайся продлить свою жизнь и развивай свой ум. Фёдоров имел в виду цели не ближайшие и проходящие, а дальние и вечные: жизнь — везде и для всех, разум — всеобщий. Жить нужно не для себя (эгоизм), не для других (альтруизм), а со всеми и для всех.

Имеются в виду именно все люди — нынешние, прошлые и будущие. Необходимо всеобщее воскрешение — достигнутое собственными усилиями, трудом и волей, разумом, научной мыслью, такова окончательная победа человека над смертью! Идея в основе своей христианская. Однако в отличие от канонических представлений, тут упование не на чудо, а на безграничные возможности познания. Человечество, следуя путём Христа, через сомнения, отчаяние и великие мучения, а главное — творчество… придёт к Царству Божию.

…Трудно придумать другую идею, одинаково чуждую теологам и атеистам, мистикам и учёным, идеалистам и материалистам. Не менее верно и другое: концепция Николая Фёдорова объединяет разнообразные взгляды, словно бесчисленные потоки времени достигают океана вечности. Земная область жизни и разума распространится на Вселенную: человеку суждено осваивать другие планеты и звёздные миры, одухотворяя мёртвые небесные тела. Так учил Фёдоров, пророк космической эры (К.Э. Циолковский был его последователем).

Что требуется для преодоления ограничений пространства и времени? Единение и целеустремлённость! Братские отношения людей между собой, любовь ко всему живому, преклонение перед предками, вдохновенный труд… Н.Ф. Фёдоров, как его дальний родственник князь П.А. Кропоткин, выступали против господства над людьми и Государства и Капитала. По словам Фёдорова, „свобода исполнять свои прихоти и завистливое искание равенства не могут привести к братству: только любовь приводит к братству“. А небратское существование ведёт к войнам и революциям. Вдобавок, „человек сделал, по-видимому всё зло, какое только мог, и относительно природы (истощение, опустошение, хищничество)“. Этот странный русский утопист действительность видел ясней, чем завзятые прагматики.