— Милорд, — гнул свое Олдридж, — мне кажется, безопасность Николь должна стоять у вас на первом месте.
— Папа…
— Подожди, дорогая. — Дастин жестом призвал Николь к терпению. — Твой отец прав. Настало время поделиться моим планом с ним и… с тобой.
— План? — встрепенулся Ник. — Какой еще план?
— Который мы разработали с Саксоном.
— Маркиз Тайрхем скромничает, — вставил Саксон. — Идея принадлежит ему. Я просто разработал детали и кое-что подкорректировал. Я уже говорил, милорд, из вас бы вышел первоклассный детектив.
— Дастин, — удивленно приподняла брови Николь, — ты мне не говорил ни о каком плане.
— Я намеревался это сделать, когда ты придешь в себя. — Дастин уставился на пустой бокал. — Меня же еще долго будет преследовать этот кошмар. Когда я увидел, как ты, входя в поворот, начала беспомощно сползать то на один, то на другой бок, то так перепугался, что…
— Слава Богу, с Ники все в порядке, — сказал Ник примирительным тоном. — Так расскажите нам о своем плане, милорд.
Дастин обвел взглядом всю компанию и принялся излагать свои соображения.
— Собственно, план уже приведен в действие. Мы решили до поры до времени не трогать Раггерта, с тем чтобы получить доказательства вины Ленстона и всей его компании и упрятать этих джентльменов в тюрьму. Вам, Олдридж, это позволит занять принадлежащее вам по праву место лучшего жокея Англии, а мне — повести вашу дочь к алтарю.
Глава 18
— Стоддард! Зачем вы поднялись, да еще в такую рань? — обеспокоенно спросил Брекли, спеша навстречу Николь.
Краешком глаза она заметила Раггерта рядом с Попоной.
— Я прекрасно себя чувствую, Брекли. — Николь одарила конюха слабой улыбкой. — Хотя и не горю желанием повторить вчерашний заезд.
— О, вы чуть было не погибли, зато доказали всем, что вы не только прекрасный наездник, но и благородный человек. Благодаря вам это дерби войдет в историю.
— Надеюсь. Тем более что это мое первое и последнее дерби.
Николь видела, как насторожился Раггерт.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Брекли.
— То же самое, что собираюсь сказать и лорду Тайрхему, — вздохнула Николь. — Дорогой Брекли, я не создан для скачек. У меня есть некоторый опыт, но мне недостает твердости. Я совершенно выдохся за недели тренировок, мои нервы были постоянно на взводе. Вчера я мог сам погибнуть или погубить кого-нибудь другого. Это окончательно выбило меня из колеи. Так что я поглубже упаковываю свой приз и говорю скаковой дорожке: «Прощай».
— Стоддард, вы несете несусветную чушь. Да вам цены нет! Вы хоть понимаете, от какого будущего отказываетесь?
— Понимаю, — кивнула Николь.
— Парень, дерби было только вчера, — задохнулся Брекли, неожиданно переходя на «ты». — Ты еще не отошел от потрясения. Почему бы тебе не взять отпуск? Отдохни, пропусти летний сезон, а осенью начнешь сначала. Седла, черт возьми, не падают каждый раз. Да что говорить, ты просто не имеешь права покидать скаковую дорожку.
— Именно сейчас я и должен это сделать.
— Послушай, у меня есть идея, — предпринял еще одну попытку Брекли. — Мне требуются помощники, чтобы тянуть эту лямку. Я договорюсь с лордом Тайрхемом, и ты будешь работать со мной. Временно, разумеется, пока вновь не почувствуешь вкус к скачкам. Денег, конечно, будет поменьше, чем у жокея, но с голоду не умрешь. Но самое главное — все время будешь рядом с лошадьми.
Эти слова наполнили сердце Николь благодарностью. Милый старый Брекли! Если он рассчитывал передать Стоддарду часть своей работы, то, конечно, собирался поделиться с ним и своим жалованьем.
«Как бы я хотела все рассказать тебе, мой друг! — мысленно произнесла Николь. — Но не могу. Пока не могу. Но я не забуду твоей доброты. Скоро я смогу отплатить тебе за нее».
Она улыбнулась про себя: в конце концов в том, что она станет маркизой Тайрхемской, есть определенные преимущества.
— Стоддард! — Дастин распахнул двери конюшни. — Ах, вот вы где! — Он подошел к Николь и Брекли. — Как вы чувствуете себя сегодня?
— Лучше, милорд. Но…
— Отлично. Поскольку я только что принял одно решение.
— Сэр?
— В Эпсоме граф Ленстон подал мне великолепную идею. После вашего вчерашнего выступления я горю нетерпением воплотить ее в жизнь. Сегодня утром я переговорил с судьями, и они, учитывая ваше бесподобное выступление во вчерашнем дерби, согласились допустить вас к соревнованиям, которые состоятся завтра.
— Но, милорд…
— Я получил специальное разрешение. Судьи единодушно согласились с тем, что было бы несправедливо ограничивать вас только одними состязаниями. — Дастин повернулся к Брекли: — На завтрашние состязания я выставляю Кубка. Они со Стоддардом с легкостью победят.
— Не сомневаюсь, милорд. — Брекли бросил вопросительный взгляд на потупившуюся Николь.
— Меня ждут, я должен вернуться в замок, — заключил Дастин, не обратив ни малейшего внимания на реакцию Стоддарда. — Но, поскольку Кубок уже выведен, я хотел бы, чтобы вы сделали на нем несколько кругов… А-а, Раггерт… — Дастин, казалось, только сейчас заметил тренера. — Как удачно, что вы здесь оказались. Это касается и вас, причем самым непосредственным образом. — Тренер мгновенно насторожился. — Мне не хочется нарушать ваш график, — продолжал Дастин, словно не замечая обеспокоенности Раггерта, — поэтому я не рассчитывал, что вы поможете нам сегодня поработать со Стоддардом. Но завтра у меня получается накладка. Задолго до того, как я решил выставить Кубка, мы с братом договорились о деловой встрече. А поскольку герцог с семьей уезжает в Броддингтон сразу же после закрытия эпсомских скачек, у нас не будет другой такой возможности. И я хотел бы, чтобы вы присмотрели за Стоддардом на его утренней тренировке. Брекли проведет хронометраж. Я вернусь перед самыми скачками, после чего вы сможете отдохнуть. Это вас не затруднит?
— Нет, сэр, — облегченно вздохнул Раггерт. — Я обо всем позабочусь.
— Не сомневаюсь, — холодно отозвался Дастин. — Еще раз примите мои поздравления, Стоддард. Вы были неподражаемы.
Круто повернувшись на каблуках, маркиз покинул конюшню.
— Стоддард, что, черт возьми, с вами происходит? — крикнул стоявший на финише Раггерт. — Такое впечатление, что вы в первый раз сели в седло!
— Перестаньте кричать? — рявкнул Брекли, изо всех сил стараясь сдержать гнев. — Разве вы не видите, что юноша явно не в себе?
— Не в себе? — переспросил Раггерт. — До соревнований осталось каких-нибудь шесть часов. Все, о чем я прошу, это провести Кубка через последнее препятствие, дать ему освоиться с этим упражнением. Если Стоддард не в состоянии это сделать, как он собирается участвовать в скачках?