Ромка с помощью Егора взобрался на верхнюю крышку большого чана, вывинтил перегоревшую электрическую лампочку, ввинтил трубку электросолнца со светофильтром, и Егор включил свет. Ромке, не успевшему выпустить патрон лампочки, показалось, что его ударило током. Он отшатнулся, выронил выкрученную лампочку, которая со звоном) разбилась на полу. Падая, Ромка схватился за железный стержень на «трубе». Он подался под его тяжестью вниз, в «трубе» что-то зашумело, и Ромка очутился на полу.
— Чего ты? — спросил Егор, помогая ему подняться.
— Ничего. Ты понимаешь, там стеклянный верх, и под ним что-то шевелится и вздыхает. Честное пионерское, не вру!
В комнате, освещенной очень слабым и мрачным красноватым светом, никого не было видно.
— Вот так штука! Кто же это вздыхал? — громко спросил Егор.
Как бы в ответ на его вопрос, со двора донесся резкий крик.
— Он на дворе! — крикнул Егор и призывно махнул ребятам рукой.
Через несколько секунд они были возле дома. Было очень тихо. Ветра не было, все же один лист ДР покачивался так, будто бы его кто-то трогал.
— Тень, тень! Он побежал туда! — крикнул Топс, показывая рукой в сад. — Прямо! Я видел тень!
— Ты, Топс, жди здесь, — распорядился Егор, обуреваемый жаждой сразиться, — и присматривай за работой движка, а мы с Ромкой его поймаем!
Мальчики пробежали меж доящихся растений, выбежали на полянку, а потом помчались через лужайку в сад и там остановились.
— Где же он? — спросил свистящим шопотом Ромка, оглядываясь во все стороны.
— Не вижу, — тихо ответил Егор.
Они всматривались в темноту и ничего не видели.
— Кто бы это мог быть? Степка?.. Идем обратно, мы обещали не ходить одни по этому саду, — напомнил Ромка. — Заблудимся еще и попадем в лапы «зеленых сторожей», и они нас задавят в своих «зеленых бочках». Где наш домик?
Егор растерянно повернулся направо, потом налево. Кругом высились деревья.
— Кажется, там, — он неуверенно махнул рукой назад.
Теперь они шли медленно, осторожно, обходя высокие темные деревья, и вышли к каким-то кустам. Егор хорошо помнил, что таких кустов, когда они бежали, не было. Он хотел узнать, не дорожка ли темнеет возле кустов, опустил руку вниз и коснулся рукой какого-то скользкого растения. Мальчик быстро отдернул руку и, ощутив на пальце что-то прилипшее, хотел стряхнуть, но липкое вещество не стряхивалось. Он потер — размазалось по пальцу.
— Куда же итти? — спросил Ромка.
Они свернули в проход между кустами. Одуряюще запахло цветами.
— Ты куда? — спросил опять Ромка.
— Я сам не знаю, — встревоженно ответил Егор, ощущая неприятное жжение в пальце, которым он тронул липкое растение. — В крапиву попал рукой, жжет, как угли! — с досадой буркнул он.
— Хорошо бы отдохнуть, — тихо сказал Ромка совершенно измученным голосом.
— Я как-то тоже сразу устал, — сознался Егор.
И они, как по команде, сели на землю там же, где стояли.
Егор вдруг почувствовал совершенно непреодолимое желание заснуть.
— Егор, а Егор, — донесся до него сонный голос Ромки, — а Топс без нас справится?
Егору показалось, что он засмеялся, но на самом деле он даже губами не в силах был пошевелить. Его тело склонилось и упало на бок. Потом ему показалось, что кто-то плотно закрыл ему рот и нос и он покатился вниз.
VI
Люда в десять часов вечера принесла ребятам еду и очень встревожилась, узнав от Топса, что Егор и Ромка погнались по саду за тенью и не вернулись. Беспокойство даже помешало ей обрадоваться починке движка. Не отвечая на вопросы Топса, она сразу же направилась в глубь сада, освещая дорогу фонариком.
— Лишь бы они не попали к снотворным цветам! — волновалась девочка.
На всякий случай она нарвала нужных ей цветов, положила их в платок, подвязала его так, чтобы можно было дышать только через этот платок с цветами, и побежала по тропинке, обсаженной кустами, меж цветочных плантаций. Наконец она наткнулась на обоих мальчиков.
Случилось то, чего она так боялась: Егор и Ромка лежали возле «снотворных цветов». Люда принялась тормошить Егора. Мальчик с трудом приподнял голову и сейчас же опустил ее на землю.
Люда подхватила Егора подмышки и потащила по тропинке. С трудом протащив его шагов сто к делянке с маленькими белыми цветами, Люда положила его на траву и побежала за Ромкой. Когда она притащила и Ромку, Егор уже пришел в себя.
— Что такое? — спросил он хриплым голосом.
— Ведь ты обещал папе никуде не ходить! — чуть на плача, твердила девочка. — Ах, как нехорошо, как нехорошо!
— Я спал? — спросил Егор.
— Вы попали к снотворным цветам, — кратко ответила Люда. — Ведь папа объяснял, что есть эфирные масла, создающие хорошее настроение, вызывающие смех, а эти усыпляют. Искандер хочет их вместо хлороформа пустить, а в большом количестве они могут вызвать даже вечный сон. Мы зовем их «снотворные»… Ведь отец запретил вам ходить по саду. Он думал, что вы умнее! — сердито закончила Люда.
— Меня, кажется, змея укусила в руку, — пожаловался Егор. — Сил нет терпеть.
— Дай руку!
Егор нехотя подал руку. Люда посветила фонариком и вдруг сердито крикнула:
— Ведь говорил папа — не трогай ничего, ведь говорил?
— Ну, говорил…
— А вы всё обещали, обещали… ты слова держать не умеешь!.. А еще фронтовик… Вот видишь!..
Люда пошла куда-то и принесла несколько твердых мясистых листьев. Она растерла один из них и сказала, обеспокоенная и раздосадованная:
— Три мякотью этого листа свои опухшие пальцы. Егор растер пальцами лист. Сок приятно холодил пальцы. Боль в руке быстро утихала. Ромка тоже очнулся и сел.
Вдруг издалека донеслись отчаянные крики Топса.
— Там что-то случилось, — сказал Егор. — У Топса, наверное, мотор остановился, а поправить он не может… И электросолнца не работают… Ну же, Ромка, вставай!
Но Ромка был очень слаб и итти не мог. Егор поднял Ромку на ноги, тот забросил правую руку на шею Егору, а левую — на шею Люде, и так втроем они двинулись в путь. Люда сердилась на мальчишек. Они виновато молчали.
Навстречу им стремглав мчался Топс.
— Что-то лезет из дома! — еще издалека закричал он.
— Кто лезет? — Егор уже окончательно пришел в себя.
— Что-то похожее на серого дракона! — задыхаясь от волнения, прошептал Топс и, заметив недоумение ребят, пояснил: — Ну, на того, о котором говорил Асан в Большом Капчугае.
— Что за чепуху ты говоришь! — рассердилась Люда.