Тут, конечно, при желании можно возразить, что, когда бы ни открыли Австралию с нашими островами, ее колонизация началась только в девятнадцатом веке, поэтому нам можно не волноваться. Да, но ведь ни голландцам, ни испанцам, ни португальцем нафиг не нужны были пустые земли! Их и так уже было открыто более чем достаточно. Ценность представляли только населенные, жителей которых можно было заставить работать на себя. И в этом смысле наша колония наверняка покажется лакомым куском любому гостю из Европы.
Однако первые гости явились к нам не с запада, а чуть ли не с прямо противоположной стороны. Случилось это событие через полтора месяца после высадки, когда мой дом был закончен, и мы приступили к постройке сразу всех остальных, на первое время запланированных в городе, общим числом три. Как раз когда я закончил разметку фундамента для третьего дома, зашипела висящая на поясе рация ближней связи, и вскоре я, офигевая, слушал доклад вахтенного с "Мечты":
- Вижу моторный корабль в семи километрах на юго-восток!
У меня выпал из рук электронный уровень. Ну сами представьте - сидите вы в далеком шестнадцатом веке. Вокруг лепота. До появления первого парохода больше двухсот лет, да и то он начнет бороздить воды Гудзона, а вовсе не Бассового пролива! А тут на тебе - говорят, плывет. И куда бежать - к дому, где оружие, или к лодке, чтобы побыстрее оказаться на "Мечте"? Наш катамаран собирался сделать заход за рыбой и потому стоял не в лагуне, а на внешнем рейде у входа в нее. Блин, вот что значит отсутствие документа, в котором написано, кто и что делает по тревоге! Говорил же мне дядя Миша, что его надо побыстрее составить, да все как-то не доходили руки.
Пока лодку спихивали на воду и заводили мотор, я успел сбегать домой за автоматом, хоть на "Мечте" и оставалась одна маузеровская винтовка.
Путь через лагуну занял двадцать минут, и в конце его пришел еще один доклад от Власа:
- Кажется, корабль терпит бедствие! Раньше у него с кормы шел дым, а теперь перестал, люди столпились на корме, корабль уносит в океан!
- Размеры у него какие? - рявкнул я.
- Метров восемь в длину, ширину определить трудно, он очень низко сидит.
- И почему же ты решил, что этот корабль моторный?
- Потому что похож на наш "Богатырь"! Парусов нет, мачты нет, на корме что-то дымит - все как у него.
Тьфу! Я сжал зубы, чтобы не расхохотаться. Вот ведь молодое поколение растет, весел не видело! Для Власа любой корабль может быть или парусным, или моторным. В те далекие времена, когда меня на острове еще не было, а Тонга с Манюней выходили в океан на двух связанных бревнах, Влас был совсем маленьким и уже почти ничего не помнит.
Вскоре я, поднявшись на крышу каюты нашего катамарана, рассматривал в бинокль "моторный корабль". Интересно, а ведь это, кажется, не совсем плот! Две… нет, три каких-то явно гибких колбасы, связанные между собой. Экипаж… сколько же их там… ага, семь человек. Шесть примерно одного роста, один существенно меньше - или карлик, или ребенок.
"Мечта", рыча дизелями, уже шла на полном ходу к нашим гостям, потому как они действительно явно терпели бедствие. Во-первых, их уносило в океан. Хоть западный ветер был и не очень сильный, порядка семи метров в секунду, выгрести против него они не могли. А во-вторых, больно уж глубоко сидит их посудина, небось набрала воды по самое дальше некуда. И, главное, этот процесс продолжается. Успеем?
Мы успели, но впритык, плот из коры явно держался на воде последние минуты. Я кинул туда конец, самый здоровый мужик поймал его, к чему-то привязал, и вскоре плот был подтянут к катамарану, а терпящие бедствие взобрались на его палубу. Шесть взрослых - пожилая пара, парень с девушкой, два паренька лет по тринадцать-четырнадцать и девочка лет шести. Но что это за люди?
Я ведь еще перед экспедицией почитал про тасманийцев и хорошо помнил единственную сохранившуюся фотографию, где были изображены последние представители этого народа. Но там были какие-то гибриды негров с питекантропами, тупо смотрящие в объектив, а здесь совершенно нормальные люди, только голые. Мальчишки так вообще больше похожи на европейцев, чем на моих полинезийцев, и не имеют совсем ничего общего с фотографией последних жителей Тасмании.
Но, чуть подумав, я понял, что ключевое слово здесь - "последние".
Представьте себе, что в Отечественной победили гитлеровцы. Кто был бы изображен на фотографии "последние русские" - богатыри и красавцы? Хрен. Да и сейчас не исключено, что в каком-то будущем может появиться такой снимок, тенденция уже просматривается. И будут оттуда смотреть на потомков тупые бомжи с пропитыми дегенеративными харями! Даже если к тому времени и останется кто-то, более похожий на человека, найдется множество совершенно объективных причин, по которым он не попадет в кадр. Ибо историю пишут победители.
Потерпевшие кораблекрушение вызвали немалый интерес в городе, но относился он в основном к их одежде, а точнее - полному ее отсутствию. Дело в том, что температура была порядка плюс пятнадцати градусов, и полинезийцы просто не понимали, как можно в такой жуткий мороз ходить без теплой одежды, обуви, головного убора, и при этом не дрожать и не синеть.
Действительно, гости, кроме ребенка, сильно замерзшими не выглядели. Им выделили небольшую палатку, навалили перед ней кучу дров, разожгли костер и оставили в покое, все равно до обеда оставалось еще не меньше полутора часов.
Я же сначала внимательно рассмотрел их плавстредство, которое было отцеплено от "Мечты" и вытащено на берег. Кстати, пожилой мужик первым делом отвязал от своего судна три поперечных перекладины, оказавшиеся копьями. Два цельнодеревянных, с обожженными концами, и одно с каменным наконечником, не только аккуратно примотанным к древку, но и замазанным чем-то вроде смолы для придания креплению большей прочности. Агрессии или испуга гости не проявляли, сидели у своего костра с видом явного блаженства и с умеренным интересом разглядывали наш город.
Их корабль оказался сделанным из коры белого эвкалипта, которую можно было снять со ствола целиком. Ее и сняли, а потом свернули в трубку и замазали чьим-то жиром. Наверное, для герметичности, а не для запаха, но воняла эта замазка здорово.
Так вот, плот состоял из трех таких баллонов - большого в центре и двух поменьше по краям. На корме располагалось нечто вроде высокой глиняной тарелки с углями и золой - видимо, добывание огня представляло собой настолько нелегкую задачу, что его брали с собой в плавание. Тарелка и давала дым, из-за которого Влас принял плот за моторное судно, а потом ее залило.
После обеда, состоящего из жаренного на вертелах валлаби, то есть кенгуру размером с зайца, коих тут водилось довольно много, я отправился на свою дачу около Прудов. Использовать Ханю в качестве переводчика оказалось невозможно - она не понимала ни слова из того, что говорили гости. Вот я и решил посмотреть, нет ли в интернете каких-либо сведений о языке тасманийских аборигенов. Потому как приплыли наши гости явно оттуда, а не с австралийского материка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});