но это действие слабо успокоило что-то внутри меня.
Я напрасно тратила время и не знала, в какую сторону повернуть, чтобы остановить это. Моя сестра была где-то там, нуждалась во мне и потерялась в темноте, а я понятия не имела, с чего начать ее поиски.
Мой разум перебирал все мысли и идеи, которые возникали у меня с момента битвы, но так и не привел ни к чему, что могло бы хоть как-то помочь мне найти ее.
Мне нужен был Габриэль, чтобы увидеть способ сделать это, подсказать мне, какой путь выбрать, в то время как я изо всех сил старалась придумать хоть что-то, что могло бы хотя бы приблизиться к тому, чтобы направить меня на путь, которым я поклялась следовать.
Где ты, Дарси?
Я повернулась и пошла внутрь разрушающихся руин, не глядя в сторону огромного лагеря, который повстанцы возвели в качестве временного пристанища после нашего поражения. Я знала, что за мной наблюдают, ищут, ожидают, надеются. Но у меня не было для них ответов и тем более — надежды. Мы не могли оставаться здесь дольше, и это решение тяжело давило на мои плечи, хотя я никогда не просила о том, чтобы нести это бремя.
Отсутствие звуков из центрального зала поклонения, где мы устроили что-то вроде военного совета, дало мне понять, что вокруг помещения уже установлен пузырь глушения. Без сомнения, бывшие члены Совета были там, обсуждая все до мельчайших подробностей. Клянусь, они с Джеральдиной спорили бы, какого цвета трава, если бы у них когда-нибудь закончились темы для обсуждений. И все это ни к чему не приводило. Проходили дни, а решения все не принимались, кроме того, чтобы обеспечить людей, которые ждали более важных решений за этими стенами.
Я знала, что мне следовало бы принимать более весомые решения, но между потерей Дарси и Габриэля, моим горем по Дариусу и невыполненным обещанием, которое все еще лежало шрамом на моей ладони, я не могла найти в себе силы сидеть часами и спорить с ними из-за каждого незначительного решения.
Четверо вооруженных до зубов повстанцев стояли в проходе, ведущем к военному совету, один из них перешел в форму Кентавра, его огромное тело едва помещалось в пространстве, голова задевала крышу. Я предположила, что он использует свой дар, чтобы помогать следить за происходящим, но сомневалась, что любая форма магии или дара Ордена поможет кому-то из нас, если Лайонел и его армия найдут нас сейчас, зализывающих раны и затерянных в диких землях.
Повстанцы поклонились, когда я подошла, женщина молча открыла мне дверь, и все люди внутри повернулись, чтобы посмотреть, как я к ним присоединяюсь.
Мой взгляд прошелся по пустым местам за круглым столом, двум креслам в виде тронов рядом с Джеральдиной, одно для меня и второе для Дарси, несмотря на ее постоянное отсутствие. Еще одно место, которое, как я предполагала, предназначалось для Ориона, и одно для Габриэля. Трое Советников сидели слева, объединившись в единое целое, как они делали каждый раз, когда меня вызывали в эту палату, чтобы выслушать их планы и идеи относительно армии, которой они не должны были командовать. Они слишком привыкли все контролировать, и я понимала, что именно я должна поставить их на место, но я не делала никаких попыток сделать это. Пока что.
Трое Наследников сидели в креслах между своими родителями и Ксавьером, который держался поближе к Джеральдине, их верность была еще более шаткой, чем раньше. Трудно было вспомнить то чувство, когда мы все были едины, работали как одно целое против Лайонела и Лавинии, но сейчас все, что я могла видеть, это линия на песке. Та самая линия, которая заставила их стать нашими врагами с того момента, как мы впервые увидели их.
Для Дариуса не осталось свободного кресла.
Я замерла, в горле встал комок, а руки сжались в кулаки, огонь метался по конечностям и просился на свободу.
— Мы ждали тебя час назад, — отчеканил Тиберий, оглядывая меня от черного топа до рваных джинсов, и приподнял одну бровь, поправляя манжету своей голубой рубашки. Элементали земли в лагере производили свой собственный хлопок для изготовления пряжи, ткали всевозможную одежду для нужд нашей армии, особенно для тех из нас, кто находился на вершине пищевой цепочки. От меня не ускользнуло, что большинство повстанцев сами носили простые рубашки и штаны, в то время как наряды для людей в этой комнате создавались с гораздо большим старанием.
Джеральдина сама сшила мне несколько отвратительных платьев, прежде чем я решительно попросила ее дать мне хоть что-то, в чем я могла бы чувствовать себя нормально. Я не была готова играть роль изнеженной принцессы до того, как мир рухнул у моих ног, и не собиралась начинать притворяться сейчас.
— Королева прибывает точно в нужный момент, независимо от предпочтений ее подданных, — проворчала Джеральдина, и уголок моих губ скривился от удовольствия.
— Как вам хорошо известно, большинство людей в этой комнате не признают Роксанию и Гвендалину Вега нашими правителями, — твердо ответил Тиберий.
Я пожала плечами, заставляя свои ноги двигаться, направилась к креслу, которое явно было троном, и опустилась в него с таким же высокомерием и презрением, как и любой король или королева былых времен.
— Если это так, то почему ты так заинтересован моим графиком? — пробурчала я.
— Потому что некоторые члены этой группы отказались даже приступать к обсуждению чего-либо жизненно важного до твоего прибытия, — резко ответил Тиберий, его раздражение окрасило воздух, и я вскинула на него бровь, когда его эмоции надавили на мои.
— Ты не в состоянии контролировать свою форму Ордена или ты намеренно пытаешься раззадорить всех людей в этой комнате своими дарами? — спросила я.
— Я думаю, нам было бы лучше усомниться в твоих способностях контролирования своих даров после того, как мы стали свидетелями их вспышки в поместье Акрукс, — ответил он ровным тоном.
— Контролируемой вспышки, — подчеркнула я. — Контроль, который я никогда не ослабляла так, как ты сейчас позволяешь своей силе вырываться из плотины. Если бы я это допустила, то, скорее всего, на моем пути постоянно тлело бы множество трупов.
Калеб издал смешок, который он попытался скрыть под тяжелым взглядом матери, но губы Сета тоже скривились от удовольствия, и некоторое беспокойство, которое я испытывала по поводу динамики силы в комнате, ушло. Возможно, границы не были очерчены так четко, как казалось, хотя я должна была признать, что чувствовала себя в меньшинстве, сидя рядом с Джеральдиной и стоя лицом к лицу