Албертсон, рекламная брошюра о Л. Армстронге, изданная синдикатом «Тайм-Лайф», с. 25.
Jоnes M., Сhi1tоn J. Louis, p. 92.
Ibid.
Материалы Института джаза.
«Ebony», Aug. 1954.
Албертсон, с. 25.
В конце марта — начале апреля 1926 года стало известно, что Армстронг собирается уйти из ансамбля, с которым он выступал в кафе «Дримленд». Говорили, что ему хотелось получать больше денег, но, скорее всего, Луи просто надоело быть в подчинении у своей жены. Армстронг хотел вернуться к Оливеру, работавшему в то время в кафе «Плантейшн». Лил, конечно, энергично протестовала против такого плана, поскольку в этом случае Армстронг снова должен был уйти в тень своего учителя и наставника. Наверное, Луи все-таки ушел бы к Оливеру, если бы как раз в то время не встретил Эрла Хайнса.
Не прошло и двух-трех лет, как Хайнс стал лучшим джазовым пианистом, создателем нового фортепианного стиля игры, который в 1930-е годы популяризировали такие выдающиеся исполнители, как Тедди Уилсон, Джесс Стэйси и другие. В течение почти двадцати лет в этом стиле играли большинство джазовых пианистов. Хайнс родился и вырос в Питтсбурге. В детстве он серьезно занимался музыкой. Ему приходилось, конечно, и не раз, слышать и местных исполнителей блюзов. Со временем Хайнс выработал собственный стиль игры, отличавшийся богатством, сложностью и в то же время сочностью музыкальной палитры. При этом он гораздо сдержаннее использовал опорные аккорды басов левой руки и затейливые мелодические фигуры правой, чем такие выдающиеся пианисты, как Джеймс П. Джонсон, «Фэтс» Уоллер и другие, игравшие в стиле страйд.
Еще подростком Э. Хайнс начал выступать в клубах Питсбурга. В 1923 году он переехал в Чикаго, где быстро приобрел репутацию одного из лучших молодых пианистов — исполнителей новой музыки. По словам Хайнса, его первая встреча с Армстронгом произошла в помещении негритянского профсоюза. Хайнс, сидя за фортепиано, наигрывал популярную мелодию, когда в зал вошел Армстронг. «Луи стал мне подыгрывать, и я моментально почувствовал, что передо мной — гигант», — вспоминал позднее Эрл . Что же касается Армстронга, тот сразу понял, что Хайнс превосходит всех чикагских пианистов. Очень скоро они стали друзьями. Результат этой дружбы — великолепные звукозаписи джазовой музыки.
Danсe S. The World of Earl Hines, p. 45.
Из всех музыкантов, с которыми работал в те годы Армстронг, Э. Хайнс, пожалуй, был единственным, кто почти не уступал ему в исполнительском мастерстве. Трудно сказать, что именно перенял Армстронг у своего друга. Хайнс использовал гораздо более сложные гармонические ходы, чем все другие современные ему пианисты, включая Лил. Его игру отличала изобретательность и выразительность. К тому же он прекрасно свинговал. Считается, что Хайнс подражал «стилю трубы», исполняя правой рукой отдельные звуки так, как это делают трубачи. Некоторые критики объясняют это влиянием Армстронга. На самом деле Хайнс начал использовать данный прием задолго до того, как впервые услышал своего знаменитого друга. Интересно, что игра Хайнса удивительно напоминала ту манеру игры «Джелли Ролл» Мортона, которую мы слышим в его ранних записях. Кроме того, явно чувствуется влияние пианистов, игравших в стиле страйд.
Хайнс и Армстронг редко вместе участвовали в сеансах звукозаписи (исключение составляют самые последние пластинки серии «Hot Five»). Зато в течение почти трех лет оба музыканта ежедневно работали бок о бок на эстраде, и, конечно, такое профессиональное содружество творчески обогащало их обоих.
В те же годы в Чикаго выступал старый друг Армстронга по Новому Орлеану Затти Синглтон. Эрл, Затти и Луи стали большими друзьями. Они вместе проводили вечера в клубах, разъезжали повсюду на новой автомашине Армстронга, участвовали в любительских матчах по бейсболу. Много лет спустя, рассказывая об этом Лил, Армстронг удивлялся собственной неосторожности. Игра в бейсбол всегда чревата травмами, и трое музыкантов весьма легкомысленно рисковали своими пальцами и губами. (Армстронг на всю жизнь остался ярым бейсбольным болельщиком и до последнего дня арендовал на расположенном неподалеку от его нью-йоркской квартиры стадионе специальную ложу). Три друга отлично сознавали, какую важную роль они призваны сыграть в становлении новой музыки, и это сознание придавало им энергию и бодрость духа.
Несмотря на дружбу, отношения Армстронга с Синглтоном и Хайнсом далеко не всегда были безоблачными. Так, несколько лет спустя он и Затти приняли приглашение, адресованное только им двоим, хотя у друзей была договоренность выступать везде и всюду только вместе. Конечно, Эрл почувствовал себя тогда уязвленным. Двадцать лет спустя они с Армстронгом вновь стали работать в одном ансамбле, но столкновение двух сложных характеров и взаимные обвинения в печати привели к тому, что через четыре года Хайнс ушел. Эрл, как и Луи, был звездой эстрады, имел своих поклонников, и неудивительно, что на этой почве у них случались конфликты.
Совсем другой характер носили отношения Армстронга с Синглтоном, который был для него самым близким человеком, если не считать Мэйенн и других членов его семьи. Луи и Затти еще подростками начинали играть в новоорлеанских ансамблях и с тех пор часто выступали вместе. Во время первой мировой войны Синглтон служил во флоте. После демобилизации он работал в основном в Новом Орлеане и его окрестностях, а также в Сент-Луисе. В Чикаго Затти приехал только в середине 1920-х годов. В 1927 — 1929 годах он играл вместе с Армстронгом в нескольких оркестрах, и, судя по всему, в тот период дружба музыкантов упрочилась. Но позднее, несмотря на это, Армстронг никогда не приглашал Синглтона в руководимые им оркестры.
Разумеется, такое отношение очень ранило Затти. Это был общительный, интеллигентный и остроумный человек. Приехав позже в Нью-Йорк, он стал там признанным лидером джазменов. Молодые музыканты им восхищались, опытные исполнители искали его совета и поддержки.
Но и поведение Синглтона нередко ущемляло самолюбие Армстронга. Так, однажды, когда Луи был уже всемирно известным эстрадным артистом, художник Миша Резников устроил в честь вернувшегося из турне по Европе Затти прием. Армстронг счел себя обязанным присутствовать на нем. Появившись с опозданием на два часа, Синглтон торжественно, как монарх, прошел вдоль приветствовавших его гостей. Когда очередь дошла до Луи, Затти весело провозгласил: «Посмотрите на этого старого парня, он здорово потолстел» . После чего спокойно пошел дальше, а Армстронг, посчитав свой долг перед другом выполненным, сказал Люсилл, что теперь они могут уйти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});