Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Логично, — кивнул доктор.
— Я черный аллигатор, и зовут меня Кархашим…
— Как, простите? — уточнил Бабешко.
— Кар-ха-шим, — повторил Артем по слогам. — Я здесь, чтобы избавить мир от еще нескольких психически нездоровых людей.
— Вы имеете в виду моих пациентов? — поинтересовался Бабешко.
— Да, но не от всех, — ответил Горин. — Вы в курсе, что в моей палате три человека лишь прикидываются психами?
Брови доктора поползли вверх:
— Вот как? — удивился он. — А я считал, что только двое…
— Их трое, Кархашима не обманешь, — настаивал Горин. — Этих я пощажу.
— Славненько, Артем Михайлович, только учтите: если за вами будет замечена хоть малейшая агрессия, вас ждет изолятор.
— А если моя агрессия выйдет из-под контроля? — спросил Горин. — Если она превысит допустимые пределы?
— Чего вы добиваетесь, Горин? — Бабешко больше не улыбался, его рука, лежащая возле кнопки, дрогнула.
— У вас был пациент по фамилии Катаев. Куда его увезли?
— Зачем вам? — Доктор стал поглядывать на дверь.
— Успокойтесь, я просто хочу знать: что нужно сделать такого, чтобы отсюда перевели куда-то еще? — Горин старался вести себя как можно спокойнее. — Я же псих, мне можно говорить все, что угодно. Я все равно завтра уже ничего не вспомню.
— Катаев был безнадежен, — ответил Бабешко.
— Он был чересчур агрессивен?
— Да, и еще у него была довольно странная мания: он все время ждал кого-то и очень боялся. Иногда он «узнавал» этого кого-то в санитарах или врачах и набрасывался без предупреждения. Кроме того, Катаев неоднократно пытался покончить с собой. В общем, его пришлось направить в заведение с более суровым надзором.
— Куда именно? — спросил Горин.
— У нас в стране всего одно такое учреждение, в связи со специфичностью, — пояснил Бабешко. — Там содержат только самых безумных из вас. Извините, Артем Михайлович, за такое обобщение, — Бабешко снова улыбался. — Наша больница — просто пионерский лагерь по сравнению с тем заведением.
— Но где оно, где находится?
— Об этом мало кто знает, — пожал плечами доктор. — Его местоположение держат в секрете.
— Но зачем?
— А представьте, что оттуда выпустят одним махом всех маньяков! — объяснил доктор Бабешко. — Это ж всем терактам теракт получится. Похлеще вируса какого-нибудь. Так что Катаев ваш надежно упрятан, можете не волноваться. Кстати, кто он вам?
— Одноклассник, — ответил Горин. — А вот интересно, если я сейчас выдавлю вам глаза — этого хватит, чтобы меня отослали вслед за Катаевым?
У Бабешко, наконец, сдали нервы, и он вызвал санитаров.
— Разрешите еще раз напомнить вам про изолятор, Артем Михайлович, — произнес он после того, как здоровяки в белых халатах взяли Горина под руки. — Не глупите, мы найдем способ сделать вас послушным.
— Прощайте, доктор Бабешко, — ответил ему Горин. — И запомните сегодняшнее число. Кархашим преподаст вам урок, как их надо излечивать на самом деле.
«Надо же, а я собирался представлять его комиссии», — покачал головой доктор, когда пациента Горина увели, и вычеркнул его фамилию из списка.
Как только наступил отбой, Горин первым делом взломал помещение с медикаментами, зарядил там несколько шприцев снотворным и осторожно, чтобы не была поднята тревога, усыпил всех обнаруженных санитаров и дежурных врачей. У одного из санитаров Горин уловил очень нехорошие мысли. Вместо укола Горин затащил его в пустой кабинет доктора Бабешко и, отрезав бедолаге несколько пальцев, выпытал все, что он втайне проделывал с некоторыми из пациентов. Терять время на него не хотелось, и Артем просто заставил санитара встать, широко расставив ноги, и одним ударом рассек его снизу вверх на две половинки.
Горин одну за другой обходил палаты, зажигал в них свет и вглядывался в лица пациентов. Большинство из них спали. Имел ли он право уничтожать их? Чем он сам лучше всех этих людей? Они хотя бы люди, а не мутанты-рептилии, каковой являлся бродивший между койками Артем Михайлович Горин. Почему он должен следовать чьей-то злой воле? Быть послушной и хладнокровной марионеткой?
Он не будет. Хватит. Достаточно. Горин сам будет решать, кому прекращать существование. И его естественный отбор будет на несколько порядков более щадящим, но и настолько же более верным.
Как только Горин осознал, что может контролировать сидящего в нем зверя, у него на душе сразу стало легче и, в доказательство своему новому качеству, из всего контингента он отправил на тот свет не более десяти человек. Это были наиболее «достойные» представители. Большинство из них научились казаться нормальными и готовились к выходу на свободу, чтобы снова представлять опасность для окружающих. Горин помешал их планам. Он рубил их прямо на кроватях. А один раз даже переусердствовал и рассек психа вместе с койкой.
Закончив, Горин вернулся в кабинет доктора Бабешко, обошел кровавую лужу, образовавшуюся от останков санитара, и уселся в кресло хозяина кабинета, забросив ноги на стол, чтобы не испачкать их кровью. Взглянув на список на столе со своей вычеркнутой фамилией, Артем ухмыльнулся и откинул голову на спинку. Надо было поспать перед дальней дорогой.
В лечебницу с особым режимом содержания Горина везли в отдельном специализированном вагоне. Неприметный снаружи, он практически целиком состоял из стали. Окон в нем не было: лишь несколько вентиляционных отверстий. Единственную массивную дверь можно было отпереть только снаружи. По центру вагона располагалось четыре металлических скамьи с деревянными настилами. Три из них были незаняты. На одной лежал Горин, руки, ноги и туловище которого были притянуты к скамье металлическими цепями и кожаными ремнями. Меж зубов его, словно удила, был зажат валик из твердой резины, тоже притянутый к скамейке. Артем из-за этого валика не мог разговаривать, только дышать. Снималось это незатейливое устройство лишь два раза в сутки — во время приема пищи. Со всех сторон скамейку окружала странного вида конструкция из остро заточенных штырей и лезвий, не оставлявшая лежащему на скамье человеку ни малейшего шанса на побег в том случае, если вагон вдруг сошел бы с рельсов.
Вдоль стен размещалось несколько кресел, гораздо более удобных, нежели скамейки по центру. В трех из них сидели крепко сложенные мужчины в униформе зеленого цвета. Каждый был вооружен. Люди в униформе помогали Горину есть и опорожняться в закрепленную в углу флягу. В дороге они скрашивали свой досуг прослушиванием музыки через наушники, чтением книг и разгадыванием кроссвордов. Развлечения Горина сводились к разглядыванию потолка и беспокойному сну на твердой неудобной поверхности. Он без труда мог покинуть «спальный» вагон, но у него накопилось слишком много вопросов к экс-майору Катаеву Валерию Анатольевичу…
Левченко и Шухман бродили по безлюдным залам картинной галереи. Они оказались здесь не по причине какой-то особенной симпатии к живописи, а из-за промозглого холода, полноправно завладевшего городом после летнего зноя. В галерее, правда, тоже не было особенно тепло, но, по крайней мере, здесь не задувал пронизывающий ветер.
На днях Александр Эдуардович разыскал-таки квартиру, где когда-то жил второй после Катаева фигурант документа о материальной помощи — полковник Архипов. К сожалению, новые жильцы сообщили об аварии, произошедшей несколько лет назад, в результате которой предыдущий хозяин не выжил, а также о том, что семья Архипова, как и в случае с Катаевым, отбыла в неизвестном направлении. В ходе беседы с новыми жильцами квартиры, правда, вскрылась одна любопытная деталь: от Архиповых осталась телефонная линия, но телефон с тем же номером новым хозяевам перерегистрировать на себя не удалось. Как они выяснили, этого номера никогда нигде не числилось. Вот по этому поводу Левченко и понадобилась консультация Гены Шухмана, большого специалиста по секретным телефонным номерам.
— В принципе, — объяснял Шухман, — в связи с родом деятельности Архипова это обычное дело. На той АТС номерок действительно числился зарезервированным для служебных целей. Любая АТС всегда обязана резервировать определенное количество таких номеров и передавать их список в ФСБ. Об истинных владельцах того или иного номера на самой телефонной станции, соответственно, никто никогда не знал.
— И для чего они обычно использовались? — спросил Левченко.
— Обычно — в самых банальных личных целях, — ответил Шухман. — Какое-нибудь высшее должностное лицо, не желающее фигурировать в телефонных справочниках, ставило подобный номер у себя в квартире. На него почти всегда вешалась простенькая защита от прослушки, определитель номера и прочая ерунда, призванная оградить семью какого-нибудь генерала от злоумышленников. Но, по большей части, все это служило лишь для бесед его супруги с родственниками, а иногда для наказания телефонных хулиганов, которым не повезло нарваться на «счастливый» номер.
- Правосудие королей - Ричард Суон - Боевая фантастика / Героическая фантастика / Фэнтези
- Одержимые Зоной - Анна Китаева - Боевая фантастика
- Хранители вечности - Антон Медведев - Боевая фантастика