– Можешь меня ударить, но я никуда не пойду!
«Тем хуже, – подумала Анна, – нас убьют сразу обеих». Ей не хотелось встречаться с тем наглым парнем с глазу на глаз, но какой защитой могла служить дочь?! И все же она отперла замки и открыла дверь.
На площадке горел свет. Парня не было. А вместо него стоял невысокий, элегантно одетый мужчина, совершенно ей незнакомый. Анна окинула его изумленным взглядом. Не полный и не худой, волосы пепельные, тщательно уложенные на пробор, грустное вытянутое лицо, много родинок на одной щеке, глаза – бледно-голубые… Широко распахнутые в этот миг глаза. Он тоже изумленно рассматривал Анну, и та вдруг вспомнила, в каком она виде – наверняка растрепанная, ненакрашенная, в мятой одежде да еще пьяная… И Алиса, которая выглядывает со своей дурацкой свечкой у нее из-за спины…
Алиса и начала разговор. Заговорила она так внезапно, что Анна сильно вздрогнула. Вздрогнул и мужчина.
– Простите, это не вы выключили нам пробки? вежливо спросила девочка.
– Что? – севшим голосом спросил он, и Анна зашипела на дочь:
– Это не тот, не пори чепухи!
– Не тот? – Алиса внимательно рассмотрела незнакомца и так же вежливо повторила:
– А вы не выключали нам свет?
– Алиса, марш к себе! – приказала Анна.
– Почему? Надо сперва свет зажечь… – возмутилась девочка. Она вынула свечку матери, вылезла на площадку, осторожно обойдя мужчину, который застыл столбом, и стала разглядывать щит с пробками.
– Мам, где наши? – раздался ее голосок.
Анна в этот миг продолжала рассматривать молчаливого гостя, пытаясь угадать, кредитор это или нет.
Решила, что да. Недаром же ей обещали еще целую армию кредиторов! И поэтому дочери она не ответила, а обратилась к мужчине:
– Вы сюда?
– Я… Собственно… – Он откашлялся, как-то странно моргая глазами. – Я… К вашему мужу…
«Ну, так я и знала! – воскликнула она про себя. – Долго это будет продолжаться?! Этот тоже пока вроде бы вежливый, только странный какой-то… А куда делся парень?»
Она спросила об этом мужчину, и тот, снова откашливаясь, заявил, что никакого парня не видел. Не было парня.
– Как не было? – воскликнула Анна. – Да не трогай ты щит!
Это относилось уже к дочери, но как раз в этот миг девочка что-то нащупала, нажала, и в прихожей позади Анны вспыхнула лампочка. Она машинально задула свечу, проследила за дочерью, которая молча вернулась в квартиру и исчезла в своей комнате. Мужчина все еще стоял столбом.
– Ну что же? – раздраженно спросила его Анна. – Так и будете молчать? Говорите уж сразу, сколько вам должен Олег? Десять тысяч? Двадцать? Вы тоже хотите присоединиться к этой банде?
– Какой.., банде? – пробормотал мужчина.
– А такой вот… – Она махнула рукой. – Ну, что вам нужно? Только быстрее, я не могу так держать дверь!
Он вдруг оживился, потоптался и попросил:
– А вы меня впустите! Надо поговорить!
– Не надо! – отрезала Анна. – Много вас таких желающих! Если бы я всех пускала…
– Что вы говорите?! – изумился он. – Еще кто-то приходил?
– Двое, – мрачно ответила она. – Вы в замечательной компании, они сейчас и вас обработают! Видели машину у подъезда?
– Машину? Вроде стояла там пара машин…
– Чудесно, уже пара! – издевательски обрадовалась она. – Куда же мой охранник делся?! А, вот он идет!
Действительно, на лестнице внизу слышались быстрые шаги. Судя по звукам, вверх поднимался молодой сильный мужчина, которому было нипочем перепрыгивать через две-три ступеньки. Этот звук и слова Анны произвели на визитера странное действие – он страшно побледнел и вдруг бросился к двери, втолкнул Анну в прихожую и протиснулся туда сам. После этого он рывком захлопнул дверь и сам задвинул засов. Анна широко раскрыла глаза, но не смогла даже крикнуть – горло перехватило. Такой атаки она не ожидала, ведь до этого мужчина был довольно смирным и вялым. А он стоял, привалившись к двери, тяжело дыша, и, судя по всему, вслушивался в то, что происходило на площадке. А происходило там следующее – шарканье шагов по цементу пола, короткое ругательство (Анна узнала голос парня), потом затишье… И в квартире снова погас свет.
– Ну, приехали… – прошептала Анна. – Вы хоть понимаете, куда залезли?
Он молчал. Она его не видела, зато хорошо слышала загнанное быстрое дыхание. Дышал он со свистом, тяжело, прерывисто, как будто только что пробежал стометровку.
– Что вы будете делать? – спросила его Анна. – Вы мне тут не нужны, уходите!
– Кто.., там… – раздалось в ответ.
– Там мой охранник, сказано же вам! – рассердилась Анна. – И отойдите от двери, он может подслушивать! Ну и вляпались же вы! Конечно, вам повезло больше, чем тем двоим…
– Кому?
Но она не слушала его. В коридоре снова возникла Алиса, в руке у нее была очередная свеча. Она подошла к матери, зажгла ту свечу, которую Анна до сих пор держала в руке, и также молча удалилась. На мужчину даже не взглянула. Теперь у Анны был источник света, и она могла рассмотреть лицо мужчины. А посмотреть было на что – он был совершенно белым как мел, и даже глаза, казалось, побледнели…
– Уходили бы вы, – сказала Анна через минуту, убедившись, что он не способен вымолвить ни слова. – Пока не поздно. Только дайте слово – быстро выскакивайте, как только я открою дверь! Иначе тот ворвется ко мне!
– Нет, – прошептал он. – Я никуда не пойду. Что тут у вас творится?
– Ах ты Господи… Но вы не вор, надеюсь? – К ней понемногу возвращалась способность мыслить трезво, и она уже увидела, что мужчина страшно напуган и вряд ли может представлять опасность. – Вы пришли сюда не для того, чтобы меня грабить? Тут брать нечего, сразу предупреждаю, у меня даже хлеба нет!
– Я не вор… – прошептал мужчина. – Простите…
Можно на что-нибудь сесть?
Анна молча повернулась и прошла в столовую. Он двинулся следом.
Глава 12
Он пришел сюда не потому, что Олеся ему звонила. И не потому, что на днях он сам собирался ей позвонить. Во всем была виновата Лена, его жена. Двадцать лет они прожили вместе, и это были вовсе не потерянные годы, тут Лену нечего было винить… Зато теперь он впервые почувствовал, что может потерять все. Причем по ее инициативе.
Решающий разговор состоялся вчера вечером. Он поздно пришел домой, весь день промучился со съемкой, дело никак не шло на лад, модель тупо застывала перед камерой, на ее лице было написано выражение полного идиотизма… Стилист также постарался, и на дистрофичном лице модели красовался ужасающий макияж. Саша долго ругался с ним, но стилист стоял "а своем, все пришлось оставить как есть. А он не мог смотреть на это лицо! «Страшное лицо, прямо как из концлагеря, никакой женственности, никакой чувственности, вообще ничего человеческого! – ругался Саша про себя. – До чего мы дошли, такого больше не увидишь в Европе, вообще нигде, только у нас все еще штампуют таких задохликов, на черта мне эта шведская корова!» Модель была шведкой, работала с агентством по контракту. Столковаться с нею было невозможно, хотя и девушка, и Саша неплохо владели английским. Они просто не могли найти общий язык.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});