Мама его, например, работала закройщицей в известном в Риге ателье и жила себе вполне шоколадно. Брат – не помню, кем трудился, но несчастным он точно не выглядел, а давно почивший батюшка тоже когда-то имел вполне доходную рабочую профессию.
Что ж, не всем же институты заканчивать, кому-то надо и реальное дело делать.
Мои попытки куда-то там поступать и твердое намерение повторить их в следующем году Вадим считал чистым баловством и категорически осуждал.
Но все их семейные странные отношения и его высказывания о жизни не насторожили меня и не сумели остудить моей (придуманной, конечно же!) влюбленности. Может, еще и потому, что я прилетала к Вадиму ненадолго, всего на неделю или дней десять – и снова улетала.
Так я прокаталась почти все лето.
Они работали, а я гуляла целыми днями по Риге.
Странный город.
Для меня странный. Он словно притягивал к себе, завораживал – и в то же время пугал своими темными старинными запутанными улочками, гулким, каким-то острым эхом шагов, узкими щелями низкого облачного неба между домами. А известная улочка, по которой шел к своему провалу профессор Плейшнер, позабыв все наставления Штирлица, казалась мне совсем уж мрачной…
И вдруг – Ратушная площадь!
Почему-то я была уверена, что она большая, торжественно-величественная, а она оказалась маленькой, какой-то домашней и уютной.
Все поражало меня в этом городе – и собор Святого Павла, и странный дом Черноголовых, и Домский собор с его органным залом.
А еще – мосты! Я часами гуляла по мостам через Даугаву…
Этот город увлекал, затягивал в свою историю, удивлял… и был совершенно не моим. Я чувствовала его чужеродность и полное мое несовпадение с ним, словно мы были из разных миров. Но мы друг друга уважали и принимали такими, как есть.
С Вадимом же наши отношения развивались стремительно – я и опомниться не успела, как мы уже оговаривали план проведения свадьбы.
– Свадьбу играть только в Крыму! – заявляла безапелляционно Людвика Брониславовна. – Такая красота: море, фрукты, природа!
– Да, сейчас! – возмущался Вадим. – Только в Риге! Должны быть все мои друзья! А потом – в Крым!
И они начинали спорить до крика, позабыв спросить о моем мнении, вообще о моем присутствии рядом…
Кстати, мне посчастливилось, если можно так сказать, побывать на чисто латышской свадьбе. Вадим познакомил меня со всеми своими друзьями, представив в качестве своей невесты и будущей жены. Один из его друзей детства через пару дней после нашего знакомства должен был жениться – именно на его-то свадьбе я и побывала.
Мероприятие проводилось не только в Риге, но и на настоящем латышском хуторе.
Долго рассказывать, как все происходило, одно могу сказать определенно – после этой латышской свадьбы я точно поняла, что слухи о русском пьянстве сильно преувеличены, умеют знатно пить и гулять и другие народы, в частности латыши.
Очень даже знатно, скажу я вам…
В выходные мы с Вадимом ездили в Юрмалу, гуляли по пляжу и по дорожкам среди величественных сосен, сидели в известном баре рижского бальзама, проводили время с его друзьями, гуляли по Риге.
Я слушала рассуждения Вадима о жизни, о его дальнейших планах, о том, как надо «крутиться», чтобы сладко жить, слушала его беседы с друзьями за пивом – и начала присматриваться внимательней к нему, к его семье, к друзьям-товарищам, чувствуя, как моя душа болезненно отзывается на все его высказывания житейские…
А эти скандалы благородного семейства – чаще вялотекущие, иногда громкие, иногда слишком шумные, когда мама с сынком делят власть в доме, не без бутылочки по вечерам – все чинно, по-европейски благородно с накрытым столом, за ужином, но каждый день…
У нас в семье такого отродясь не было.
И вообще все по-другому протекало…
И я призадумалась.
Наконец-то, сказала бы мама.
А призадумавшись и включив мозг, очочки-то жизненные от розового налета протерла – все вокруг видеться стало яснее и четче.
И тут…
Вадим, одержав очередную «викторию» в споре с маман, объявил мне окончательно и бесповоротно однажды вечером:
– Все! Через два дня беру отгул, я уже договорился с начальником, и мы идем подавать заявление в ЗАГС.
Оп-па! Приплыли!
А я что-то как-то уже и расхотела замуж-то…
Я промолчала, ничего не сказала, но и радости особой не выказала, промямлила нечто невразумительное, улыбнулась натянуто. А на следующий день, дождавшись, когда они оба уйдут на работу, я отправилась гулять.
И практически сразу поняла: надо бежать!
Какая Рига?! Какой Вадим?! За него замуж – на всю жизнь? И за его мамашу?! И братец его станет мне родственником, а друзья его – моими друзьями? И жить в этом чужом городе, за черт знает сколько километров от моего солнечного Крыма и мамы?!
Да с какой стати!
Я уже вполне наигралась в придуманную любовь, кусок семейной жизни попробовала, перспективу представила отчетливо…
Все! Хочу домой!
И я отправилась в авиакассы покупать билет.
Самолет улетал на следующий день поздним утром, ближе к полудню.
Вернувшись, я собрала свои вещи и приготовила одежду, в которой решила ехать: зябко и промозгло было все время в Риге, и я решила, что белая блузка и костюмчик – юбка с легким пиджаком, вполне подойдут. Немного официально, правда, выглядит, да и ладно. Погладила костюм, развесила его на вешалке и поместила не в шкаф, чтобы не помялся от плотно набитых в него вещей, а сбоку, на стенке шкафа. Подумав, положила во внутренний карман пиджака паспорт, в него – билет и три рубля на дорогу, чтобы не забыть, если разгорятся споры по поводу моего отъезда.
Собралась такая правильная девочка, значит. И села тихой овцой ждать прихода с работы любимого (уже не сильно) для серьезного разговора.
Спокойного разговора не получилось.
После ужина, когда мы с Вадимом удалились в его комнату, я толкнула заготовленную и тщательно отрепетированную речь:
– Вадим, я тут подумала, что нам не стоит торопиться с женитьбой. Мне поступать на следующий год, а вот после поступления, когда я определюсь, где буду учиться, тогда можно и решать со свадьбой.
– Зачем? – искренне подивился он. – Ничего нам ждать не надо, да и через год, скорее всего, никуда ты поступать не станешь.
– Это почему? – пришел мой черед дивиться.
– Да потому, что будешь замужней женщиной, а может, уже и родишь, – пожал он плечами, поражаясь моей несообразительности.
– Ага, – тупо кивнула я, докумекав, о чем речь, и выдвинула более свежий аргумент:
– Но мне надо подумать, посоветоваться с родителями…
– Да не о чем здесь советоваться и какого черта тут думать! – начал заводиться Вадим. – Пойдем послезавтра и подадим заявление!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});