Читать интересную книгу Злыднев Мир. Империя. - Егор Чекрыгин

Он повел Аттия Бузму по роскошному залу, уставленному небольшими столиками, за каждым из которых пировала компания в три-четыре человека. Иногда столики образовывали группы, дабы пирующие могли объединяться по интересам. Постоянно, но как-то незаметно снующие по залу слуги, регулярно обновляли стоящие на столах блюда и кувшины с вином и перетаскивали сами столы, согласно высказываемым гостями пожеланиям.

Примерно треть присутствующих Аттий Бузма знал, по старым «посещениям» Дома Цинтов, «вращения» в светском обществе или видел во Дворце.

Остальных, его друг представлял ему, (а им, – его), снабжая представление кратким, ироничным комментарием. Но ни в одной компании они не задерживались надолго, до тех пор пока не подошли к одному из стоящих на самом почетном месте столику. Аттий Бузма еще удивился, что стол этот стоял в полном одиночестве, и восседала за ним лишь одна молодая женщина, которая, судя по виду, от этого своего одиночества ни мало не страдала. Еще Аттий Бузма заметил, что его друг с большой неохотой подвел его к этому столику, и во время разговора держался так, словно по его телу ползает смертельно ядовитая змея.

– … А это, – благороднейшая и прекраснейшая Романа Комнус Виллия Кордиус Виллина. Чей взор мгновенно рассекает надвое мужские сердца, заставляя их обладателей гроздьями падать к ее ногам.

– Правильнее было бы сказать «прекрасным ногам». – Бросая равнодушный взгляд на говорившего, поправила его сидящая за столом девушка. – Но ты как всегда недостаточно изящен в выражениях, дружок Цинт Винус Оттон. Хотя и пытаешься подражать речи благородного сословия….

… Так вот значит ты каков, знаменитый Аттий Бузма? Я честно говоря, представляла тебя несколько более…, крупным. Твоя слава, явно опережает твой рост….

Сказав это, девушка, занимавшая одно из самых почетных мест в зале, с высокомерным любопытством посмотрела на нашего героя, словно бы пыталась оценить новую лошадь или собаку.

Он бы тоже мог сказать ей в ответ что-нибудь колкое, как это было принято в кругу Благородных бездельников, если бы не онемел, заглянув в эти глаза.

…. Вообще-то, родная племянница Мэра, была прекрасна сама по себе. Даже характерный для Романов чуть длинноватый нос, не портил ее, идеальных пропорций лицо, а скорее, придавал ему некоторую пикантность. А густые, слегка вьющиеся рыжие волосы, подчеркивали белизну и идеальную чистоту ее кожи. (Аттий Бузма уже знал, что подобной идеальности можно добиться, только если с младенческих лет, твое лицо, опекают не менее двух, специально обученных искусству ухода за кожей служанки).

Но ее глаза…. Эти огромные, чуть зеленоватые, колдовские глаза, смотревшие на окружающих с таким высокомерием и насмешкой. В них и правда можно было бы утонуть, как это было принято говорить, отпуская ничего не значащий светский комплемент. Вот только….. Эти глаза не притягивали, не звали и не заманивали, заглянуть в их глубины. Скорее наоборот, – они пугали. Пугали необыкновенной силой и каким-то скрытым безумием, которое можно было бы принять за веселость, если бы оно так не пугало смотрящего. Ее взгляд, был подобен сверкающему коллопскому клинку в руках опытного мастера. Он был смертельно опасен, и столь же смертельно прекрасен.

Даже наш бесстрашный Аттий Бузма, поневоле опустил глаза…, уставившись на прекрасную грудь, слишком открытую, даже по меркам бесстыдного Благородного сословия.

Он уже готов был окончательно утонуть в этом дразнящем декольте. Но вдруг понял, что тем самым проиграет в…., схватке, которая велась по пока не известным ему правилам. Он оторвал взгляд от прекрасной, зовущей груди, и посмотрел в эти пугающие, насмешливые глаза.

– Зато слава о твоей красоте прекраснейшая Романа Комнус Виллия Кордиус Виллина, явно занижена, хоть и гремит по всей Империи…. Вероятно виной тому, не менее громкая слава о твоем дурном характере….

– Ха!!!! – азартно воскликнула красавица, поняв, что появился кто-то, посмевший принять ее вызов. – А малыш показывает зубки! Ну-ка садись сюда, и расскажи про Славу Моего Дурного Характера. А потом я заставлю тебя убедиться, что это именно она недостаточно громкая.

– Ну что тебе сказать о Твоей Славе, прекраснейшая Романа Комнус Виллия Кордиус Виллина…, даже простой народ, наслышан о твоем непослушании Воли Родителей, Пренебрежении Традициями и нормам Морали, непочтении к Богам, и упрямстве, которого хватило бы на целое стадо ослов!!!! Почему вся Империя и называет тебя «Безумной Племянницей»….

Лицо Цинта Виннуса Оттона перекосило как от зубной боли, после чего наш герой понял, что переступил некие рамки. Но ему уже было на это наплевать. Тем более, что Цинт Винус Оттон не оборвал его, а даже нашел в себе силы шутливо подбодрить:

– Так ее, драгоценный друг мой Аттий Бузма. Только Ты, бесстрашный воитель и мудрый царедворец, можешь вправить мозги этой Злыдневой Теще, что прячется под обликом прекрасной Девы…..

– Не смей называть меня Девой, мальчишка Цинт Винус Оттон, лет с четырнадцати, я воспринимаю это как оскорбление. И не смей перебивать нашего худосочного приятеля. Ты сам знаешь, как глуповаты представители низшего сословия. Посмотри на его растерянные глазенки, он уже явно позабыл, о чем говорил минуту назад.

– Да-да, прекрасная Романа Комнус Виллия Кордиус Виллина, смутно припоминаю, что говорил что-то об ослах, или вернее ослицах…. Должен тебе сказать, что это весьма прожорливые и тупые твари, хотя надо отдать им должное, – весьма выносливые. Я слышал про одну, которая заперлась в своих … яслях, и отказывалась есть …. сено, до тех пор, пока ее родители не позволили ей принять участие в Больших Гонках. Ей, видишь ли, приспичило посоревноваться в скорости с настоящим, скаковыми лошадями. Эта глупышка все-таки настояла на своем, и пришла четвертной…. Вот только не помню, кто был ее жокеем.

-… А я кажется помню, кто тогда объезжал, эту………

– Попридержи язык Цинт Винус Оттон, эту осл…, кобылку, объездить не дано никому…..

А ты продолжай, мой маленький дружок. Но сначала скушай-ка этот сладенький кусочек торта, а то ты выглядишь каким-то изможденным. Я специально выбрала самый маленький, чтобы он смог пролезть в твой крохотный ротик. Наверное тебя в детстве плохо кормили. Это купеческое сословие вечно недоедает…. Что там еще болтает обо мне низшее сословие?

– Ну например про то, что в возрасте тринадцати лет, тебе взбрело в голову, убежать с труппой ярмарочных акробатов. И все Службы Империи сбились с ног, разыскивая тебя.

– Эх, мой славный карапузик, это были лучшие четыре дня моей жизни…. Спасибо, что напомнил мне о них. Видишь эту монетку? – красавица показала Аттию Бузме свое тонкое запястье, на котором красовалась золотая цепочка с закрепленным на ней медным, полустершимся кентом? Это самая уникальная монетка в истории. Единственная на свете монетка, которую представитель династии Романов, за последнюю тысячу лет, заработал честным трудом!!!

-…. Еще говорят, что тебе взбрело в голову, совершенствоваться в воинских искусствах. И ты несколько лет, бессмысленно потела, пытаясь сровняться с мужчинами. Как глупо!!! А ведь могла бы научится вышивать крестиком!

– А это, мой славный крохотулька, уже напоминает вызов. – Вот теперь, в глазах красавицы горело абсолютное безумие. – Цинт Винус Оттон, где твоя коллекция мечей? Мы устроим поединок прямо сейчас!

И если ты, Аттий Бузма, сможешь продержаться против меня хотя бы пять минут, – я попрошу своего дядю, чтобы он позволил тебе участвовать в схватках бойцовых хомячков. Эй там, слуги, расчистите середину зала!!!!

Романа Комнус Виллия Кордиус Виллина стремительно вскочила со своего полукресла, и начала энергично командовать слугами, словно бы не замечая попыток хозяина дома, свести ее вызов к шутке.

Другие гости, даже не пытались предотвратить поединок, а скорее наоборот, поддразнивали и раззадоривали ее. Причем нашему герою показалось, что никто не сомневается в исходе поединка, и в том, что этот исход будет не в его пользу.

Он не успел опомнится, как уже стоял с мечом в руке напротив одной из ближайших родственниц самого могущественного человека Империи, а значит и мира. И он твердо знал, что скорее умрет чем отступит. Кажется, безумие этой красавицы оказалось заразным.

Поневоле ему вспомнился поединок с Уличным Барсом. Но тогда поединок ему навязало внешнее окружение, а победы в ЭТОМ поединке настойчиво требовало что-то в его душе.

Но это была не злоба, не страх и даже не обиженное самолюбие. Но он почему-то чувствовал, что одержать верх над этой женщиной, сейчас для него важнее всего на свете, даже важнее собственной жизни. Хотя, в тоже время, он прекрасно понимал, что не хочет убить, ранить, или хотя бы поцарапать ее. Да это и не принесло бы ему победы в предстоящей схватке.