– Слушай, а почему я тебе должен верить? Может, она просто перебралась в другую гостиницу?
Опять смешок.
– Не льсти себя надеждой. У нее был с собой медицинский скальпель. Мы уже отправили тебе бандерольку. Скоро ты его получишь.
Надежда моя не умерла, потому что не умерла Катя. Этому подонку не было смысла убивать ее раньше времени.
Рядом с надеждой родилась ярость, разрослась, обволокла, наполнила с ног до головы.
– Если с ее головы упадет хоть один волосок, я тебя прикончу, – сказал я. – Этим самым скальпелем кишки выпущу. Из-под земли достану, так и знай.
Опять короткий смешок.
– Я просто обдристался со страху, – сказал Константинов. – И знаешь, братец, что тебе отвечу!
– Я тебе не братец… Что ты ответишь?
– Пошел ты на х…!
Пожелание его не исполнилось – на х… я не пошел.
Я по-прежнему сидел на скамейке в залитом солнцем парке и размышлял.
Ярость улеглась, способность соображать вернулась. И с каждой следующей минутой размышлений ситуация представлялась мне все более и более безвыходной.
Совершенно ясно, что Катю он не выпустит. Сейчас не двадцатый век, с его остатками соплей, когда бандиты еще отпускали заложников. Сейчас другие времена, более жесткие, и пусть Константинов и не радикал-мусульманин, но поступит он по общепринятым принципам. Дело не в моем обещании отступиться от Полины. Тем более что я не к ней и не подступался, это она ко мне подступилась… Ну пообещал я отстать от нее, где гарантия, что, отпустив Катю, Константинов добьется своего? Кто мне помешает спать с Полиной и дальше, если она сама горазда? Да никто… Нет, Катю он не отпустит. А вот если его прикончить, то подчиненные, оставшись без руководителя и его приказов, возможно, и отпустят пленницу на все четыре стороны. Во всяком случае, в этой ситуации есть хоть какой-то шанс…
Стоп, а какие есть еще варианты?
Во-первых, обратиться к ментам.
Тут я получу на руки труп – с гарантией!
Во-вторых, попытаться отбить жену самому.
Какими силами? Даже если я буду вооружен, как Арнольд-коммандо, живой ее не получу! Чтобы сломать женщине шейный позвонок, если она не бой-баба, много времени не надо. А Катя далеко не бой-баба…
В-третьих, обратиться к Полине. Пожаловаться на старого приятеля.
А что? Хуже-то все равно не будет. Тем более что я отыскал ей убийцу мужа и любовника. Да, без доказательств, но такое это дело, что доказательств вообще не существует. Доказательств нет, но долг обязывает доложить.
Я позвонил Полине и, как и в предыдущие разы, сказал:
– Молчи, пожалуйста, и слушай, что надо сделать.
54
Когда я ехал в Вавилонскую башню, мне снова пришло в голову, что в цепочке мелких неприятностей, случившихся с Катей, завершившейся похищением, виноват я и только я. Не надо было мне ходить в казино воскресным вечером. На получение денег надо тратить не удачу, а собственный труд.
Я вспомнил, как она сказала: «Если взамен каждой моей неприятности будет возникать случайность, полезная для дела, я готова бить чашки хоть каждую минуту».
Черт, а может, она вообще знала о моих «рубашках»! Может, Марголин ей все-таки что-то рассказал! И она убила его не только из-за детей. Но все доктор вряд ли знал – сомнительно, чтобы Альбина вводила его в подробности своих умений…
Так виноват я в случившемся, выиграв в казино, или нет?
Ни к какому определенному выводу я не пришел. Да и не мог прийти.
Вернувшись в родной офис, чтобы скоротать время, я надиктовал отчет Полю и попросил ИскИна рассчитать вероятность реализации последней версии.
– А какова вероятность реализации умения со стороны человеческого существа изменять гравитационную постоянную? – ответил он вопросом на вопрос.
И поставил меня в тупик.
Действительно, а какова эта вероятность? Скажи я любому нормальному человеку о существовании такой способности, он позовет ко мне психиатра. Кстати, не факт, что и Полина не позовет. Но тут уж деваться некуда. Это единственная версия, которая все объясняет. А уж решать, насколько она сумасшедшая, будет сама Полина. В двадцатом веке у физиков наибольшим уважением пользовались именно сумасшедшие теории. Будем надеяться, что программист двадцать первого века менталитетом не слишком отличается от физика двадцатого. И те, и другие находятся, как раньше говорили, на передовой современного научного процесса.
– С точки зрения материализма или оккультизма?
– Материализма.
– Тогда – ноль.
– Ну и вероятность – ноль.
– Как хорошо, – сказал я, – что люди, в отличие от тебя, все-таки не до конца материалисты!
– Я этого не понимаю, – сказал Поль, глядя на меня выпуклыми глазами Хабенского.
– И слава богу! Иначе бы нас всех можно было превращать в аккумуляторы для электропитания таких оглоедов как ты.
– Не понимаю.
– И не поймешь. Фильмы надо смотреть, а не только в Сети торчать.
– Задание понял. – Физиономия Хабенского сменилась каким-то списком. – Пометьте, с каких фильмов начинать.
Оказывается, эта мешанина импульсов предлагала мне перечень имеющихся в Сети фильмов.
Я взялся за мышку. И вдруг понял, что ситуация вовсе не так проста. Я мог бы отметить те фильмы, что нравятся мне, но ведь я-то – человек и взрослый мужчина. А Поль – нечеловек, своего рода ребенок, и обучать его, вообще говоря, должен специалист.
Тут специалист и позвонил в дверь.
Я переключил компьютер на коридорную камеру, глянул – тот ли появился на триконке, кого я жду.
Тот! Вот она, госпожа Полина Шантолосова, создательница ИскИнов и любительница чужих мужиков, собственной персоной. По-прежнему в трауре – в смысле одежды, а не выражения лица.
Я вышел в приемную, открыл дверь, приложил палец к губам. Провел клиентку в кабинет, достал из стола «майор пронин».
Через пару мгновений жучок был найден.
Пудрить мозги подслушникам больше не требовалось, и я открыл форточку и попросту выбросил чудо нанотехники в окно. Честно говоря, мне очень хотелось раздавить его каблуком, растереть по полу в пыль, в порошок, в прах, но не было ни малейшего уверенности в том, что прочность моей обуви, а вернее сила моей ноги окажется достаточной для столь жестокой расправы.
– Под Ниро Вульфа косишь? – спросила Полина, глядя на глобус.
– Кошу, – согласился я. – Жаль только, вешу много меньше. Иначе был бы поумнее.
– А мне не жаль. Я имею в виду твой вес. С такой тушей, как Ниро, в постели, наверное, сущее наказание.
– Слушай, – сказал я Полине, – какой фильм лучше всего предложить ИскИну «СА Полина v3.1» для начала обучения?
– Обучения – чему? Сексу? Тогда лучше какую-нибудь порнушку. – Она смотрела на меня с улыбкой, в которой не было ничего, кроме любви.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});