Однако через некоторое время Анжелику стало беспокоить то, что она и ее спутники по сути дела не представляют, куда направляются. Утром Рамзан не стал им ничего объяснять, он вместе со своими людьми молча оседлал лошадей и отправился в путь, тем самым, предлагая им последовать за ними. Но она не может так покорно, словно вагоны за паровозом, следовать за этим необузданным дикарем. Она должна ясно представлять, куда и зачем они двигаются, и что их может поджидать впереди.
Она подозвала к себе Мамонтова и поделились с ним своим беспокойством. Тот внимательно ее выслушал.
– Я уже думал об этом и мне тоже совершенно не нравится, как ведет себя наш юный друг. И вообще, сегодня с утра он какой-то странный, не гарцует, едет понурый. Что с ним?
Анжелика решила, что не будет, по крайней мере, пока рассказывать Мамонтову о ночном поединке. Это возбудит в нем ненужные сейчас отрицательные эмоции. А ситуация и без того сверх напряженная. Поэтому Анжелика сделала вид, что не слышала этого вопроса.
– Надо его подозвать и пусть он нам все расскажет: куда и зачем? – сказала она.
– Согласен. Пусть Джамаль его попросит подъехать к нам.
– Только я тебя прошу, веди разговор с ним ты. И соблюдай спокойствие, чтобы он не сказал.
Весь вид Рамзана демонстрировал, с какой неохотой он приближается к ним. При этом его взгляд, как и прежде, старательно обходил Анжелику. И это ей не нравилось. Когда человек смотрит прямо в глаза, то обычно он ничего плохого против другого не замышляет.
– Мы бы хотели знать, – обратился к нему Мамонтов, – какие сведения получены о Хасане и куда мы все же направляемся?
Хотя вопрос задал мужчина, Рамзан почему-то посмотрел на женщину. И это был первый брошенный им с утра взгляд на Анжелику.
– Хасан проезжал через селение, что мы покинули, в сопровождение небольшого отряда, – неохотно ответил он. – Этих людей узнали, они входят в армию Асланбека.
– Что за армия Асланбека? – поинтересовался Мамонтов.
– Так он сам называет свой отряд. На самом деле, людей у него не так уж и много. Но мы с ним в плохих отношениях. Он объявил джихад всем неверным и совершает набеги на американцев и тех. кто сотрудничает с ними. Многих он уж убил. Под его контролем целый район вместе с Хошером.
– Но Хошер – это же город и, насколько я помню, не такой уж маленький, – не выдержала своей молчаливой роли Анжелика.
Рамзан быстро посмотрел на нее и отвел глаза.
– Да, город, – подтвердил он. – Там живет пятьдесят тысяч.
– И мы направляемся туда? – спросил Мамонтов.
– А куда же еще, – презрительно улыбнулся Рамзан. – Мы же ищем Хасана, а он наверняка там. Больше ему быть негде. Разве в какой-нибудь пещере скрывается. Но я в это не верю. Зачем скрываться в пещере, если можно удобно жить в городе.
Пожалуй, в этом вопросе Анжелика была с ним солидарна, она тоже не верила, что Хасан прячется в какой-нибудь пещере. Этот человек любит удобства. Да и для претворения его планов ему нужна какая-то инфраструктура. А что можно найти в пещере?
– Я думаю, он прав, – сказала Анжелика Мамонтову.
– Но если этот город не подчиняется отцу Рамзана, а там правит этот самый враждебный ему Асламбек, как мы туда войдем?
– Надо спросить об этом у Рамзана? Джамаль переведи.
– У нас нет другого выхода, мы должны войти туда тайно. Видите, – показал Рамзан вперед, – там начинаются владения Асламбека.
– Но это же совсем близко! – почти в один голос воскликнули Анжелика и Мамонтов.
– Близко. – На губах Рамзана снова появилась презрительная усмешка – Еще не поздно повернуть назад.
– Нет, – ответила Анжелика.
– Нет, – ответил Мамонтов.
– Нам надо соблюдать осторожность, чтобы не наткнуться на какой-нибудь дозор Асламбека.
– А если все же наткнемся? – спросил Мамонтов.
– Тогда придется принимать бой. Если он нас возьмет в плен, в живых никого не оставит.
– Не плохая перспектива, – сказал Мамонтов Анжелике.
Она кивнула головой. Перспектива, в самом деле, лучше не придумаешь.
– Хорошо, – проговорил Мамонтов, – если нам чертовски повезет, и мы ни на кого не наткнемся, как мы войдем в город? Нас же сразу же обнаружат?
– Это моя забота. Мы проникнем в город, – уверенно произнес Рамзан.
Анжелике захотелось спросить, каким образом это получится, но она чувствовала, что сейчас он не станет отвечать на этот вопрос. Да и вообще, на этом пока можно завершать анкетирование, судя по его виду больше он в настоящий момент говорить им не намерен. По крайней мере, они хотя бы примерно они знают, куда направляются и что их ждет впереди.
Кажется, к выводу о том, что разговор завершен, пришел и Рамзан. Не говоря больше ни слова, он резко развернул коня, и помчался к другому краю их небольшой колоны.
– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Мамонтов, провожая глазами ускакавшего Рамзана.
– Пока у нас нет иного выхода, кроме как следовать его указаниям. Это не Париж и не Москва, мы тут очень от него полностью зависим.
– А если он нас предаст?
Это была именно та мысль, которая не давала Анжелике покоя с самого утра.
– Нам остается только надеяться, что этого не случится, – ответила она.
– Я буду присматривать за ним, – вмешался в разговор Джамаль.
Анжелика с сомнением покачала головой. Вряд ли эта мера способна их спасти.
– Знаете, господа мужчины, – проговорила она почти весело, – я предлагаю на время стать всем фаталистами. Какая судьба нас ждет, такой она и будет. Не лучше и не хуже.
– Всегда ненавидел фатализм, – недовольно пробурчал Мамонтов. – Фатализм – это означает покорность, а покорность – слабость.
– Ты не прав, Валера. Фатализм – означает смелость, когда человек вверяет себя судьбе и не боится ниспосланных ею испытаний. Он не поворачивает назад, а идет вперед, как бы это не было опасно и трудно.
– Ну, если так, – усмехнулся Мамонтов, – тогда мне нечего опасаться. Свою судьбу я уже вверил провидению, иначе никогда бы не оказался здесь. А что ты думаешь, Джамаль?
– Аллах покровительствует праведным.
– Что-то не припомню таких случаев, – насмешливо отозвался Мамонтов. – Впрочем, ни на что другое в нашей ситуации надеяться не приходиться. Будем молиться Аллаху, а в его лице всем богам, которые были, есть и будут. Может быть, коллективно они нам помогут.
– Не кощунствуй, – улыбнулась Анжелика. – Кто знает, как отзовутся наши слова.
– Все равно. Хуже было бы можно, да некуда, – махнул он рукой. – Такое ощущение, как будто мы голову положили в пасть льва, а теперь молимся, чтобы он бы ее не откусил.
– Не стоит запугивать себя раньше времени. Пока наши головы на наших плечах. И давайте прекратим этот разговор, он лишь треплет нам нервы, а толку от него никакого.