Читать интересную книгу Поворот к лучшему - Кейт Аткинсон

— Вы же не бросите все так, правда? Вы должны вернуться.

— Нет.

— Ради бога, Джексон.

— Нет. Я устал от всего этого. Я устал быть свидетелем.

— Вы должны дать показания в пользу Мартина, он же убил человека. Он спас вам жизнь. Вы нужны ему. Он ваш друг.

— Он мне не друг.

Повисла долгая пауза. Supremes просили его остановиться во имя любви.[117]

— Не важно, — сказал он.

— Не важно.

— Не забывайте, — сказал Джексон, — у нас всегда будет Париж.

— У нас не было Парижа.

— Это пока, — сказал Джексон. — Все впереди.

55

Не успела София войти, как ее шотландский парень набросился на нее и принялся расстегивать молнию на розовой форме. В розовой форме ему виделось что-то порнографическое, словно Барби развлеклась, придумав идеальный наряд медсестры. Форма у Софии была очень короткая — интересно, в тех домах, где она убирала, были мужчины, которые пытались заглянуть ей под юбку, когда она наклонялась или тянулась вверх? Когда он думал о ее работе, ему неизменно приходили на ум метелки из перьев и то, как она соблазнительно застилает кровати или стоит на коленях, когда моет полы, высоко задрав свою наглую чешскую задницу.

— Подожди, — оттолкнула она его.

— Не могу. Я целый день только об этом и думал.

Она хотела снять жакет, выпить бокал красного вина, съесть тост с фасолью, умыться, закинуть ноги на спинку дивана, сделать сотню вещей, которые для нее приоритетнее секса. Сегодня ей пришлось работать на час дольше. «Новый распорядок», — заявила экономка. Экономка тоже была новой — прежняя, с угрюмой шотландской физиономией, вдруг исчезла, и ее место заняла норовистая москвичка. В «Услугах» сменилось руководство. Софии не очень нравилось при новом режиме. Она подумывала завязать с этой работой и вернуться домой в Прагу, к нормальной жизни. Она представляла, как станет большим ученым, получит признание на международном уровне, переберется в Штаты, у нее будет красивый муж и двое детей. Когда-нибудь она будет рассматривать старые фотографии из Шотландии: Замок, военный фестиваль, холмы и озера. Может быть, она уберет фотографии своего шотландского парня, чтобы американский муж не приревновал. А может, и оставит.

— Ну, давай же, — простонал шотландский парень, стягивая с нее одежду.

Когда на него находило, отделаться было невозможно.

Он уже задрал розовую форму ей на талию, но тут девушка почувствовала, что ей что-то впивается в спину. «Подожди», — сказала София, и он тяжело вздохнул и перекатился на спину. Его большой, бледный шотландский пенис торчал как флагшток. Ей было не с чем сравнивать, ведь он — ее первый кельт, но ей нравилось представлять, что все шотландцы скрывают под килтами могучее достоинство, хотя, когда она поделилась этой мыслью с другими, более опытными горничными, те прыснули со смеху.

Источник дискомфорта обнаружился в кармане жакета. Матрешка того писателя. София смутно вспомнила царивший у него в доме ужас и как она подобрала куклу и положила в карман. Матрешка была из тех, что поменьше, хотя и не самая маленькая. Девушка открыла ее, потянув в разные стороны. Яичко оказалось с сюрпризом. София нахмурилась.

— Карта памяти «Сони», — сказал шотландский парень. — Для компьютера.

— Я знаю, — ответила она.

Иногда он забывал, что она ученый из утонченной европейской столицы, и вел себя так, будто она средневековая крестьянка, которая всю жизнь картошку копала. На карте памяти была наклейка с надписью «Смерть на Черном острове».

— У Грега сверху есть «Сони», — воодушевился он, позабыв про свой обмякший флагшток. Он обожал все связанное с компьютерами. — Можно посмотреть, что там на ней. Раз прятали, значит, что-то важное.

— Я так не думаю, — сказала София. — Просто роман.

Но когда он загрохотал вверх по лестнице к квартире Грега, она почувствовала радостное облегчение. По крайней мере теперь можно сбросить туфли и выпить бокал вина. Она вспомнила дом писателя, каким он был до того ужасного случая. И почти ощутила запах стоявших в коридоре роз.

56

Тело вынесло на берег в Крэмонде, словно девушка вознамерилась снова и снова возвращаться туда, пока кто-нибудь ее не заметит. Вызванный на место обнаружения патологоанатом сказал, что она могла быть задушена («посмертная синюшность шеи»), но, чтобы узнать точнее, нужно ждать результатов вскрытия. Три дня, что ее носило вдоль побережья по водам Форта, не пошли ей на пользу. Это вам не Офелия, в цветах плывущая по реке.

Крэмонд находился под траекторией рейсов Эдинбургского аэропорта; интересно, подумала Луиза, как они выглядят с воздуха: маленькие паучки, которые бесцельно расползлись по округе, или эффективная, вымуштрованная армия муравьев? Все началось с одного полицейского, принявшего вызов, и за один час число участников выросло в геометрической прогрессии. Ее группа, ее дело. Ее первое убийство. Машину Хэттера нашли на стоянке в аэропорту Эдинбурга — Джексон оказался прав, багажник был просто набит ДНК, и Луиза надеялась, что хоть один образец совпадет с ДНК трупа. Рано или поздно, но они найдут Грэма Хэттера.

Тело погрузили в полицейский катер, но и прокурор, и патологоанатом предпочли улететь вертолетом. Луиза сопровождала труп, как почетный караул. Она коснулась плотного полиэтиленового мешка и прошептала:

— Привет, Лена.

Все это время Лена была девушкой Джексона, но теперь она принадлежала Луизе.

Луиза столько всего хотела ему сказать, но, когда Джексон снял трубку, она произнесла только:

— Мы нашли ее. Мы нашли вашу девушку.

57

Приземлившись в Женеве, они сразу же сели в такси и поехали в банк.

В прохладном холле Татьяна обратилась к женщине за администраторской стойкой:

— Это миссис Глория Хэттер, она хотела бы снять деньги.

Глория подумала, что сотрудники швейцарских банков наверняка говорят по-английски лучше самих англичан. Она могла бы поклясться, что русский акцент Татьяны вдруг куда-то испарился.

Администратор сняла трубку и тихо сказала что-то по-французски. Через несколько секунд их проводили в роскошно обставленный кабинет.

— Хороший банк, — со знанием дела сказала Татьяна.

Полчаса спустя они вышли из банка на залитую солнцем улицу. Все оказалось так просто. Татьяна проинструктировала Глорию, чтобы деньги им выдали в виде облигаций на предъявителя. Облигации показались Глории слишком непрочными, она бы предпочла осязаемую тяжесть наличных.

— Добыча, — сказала Татьяна и рассмеялась.

Они пошли в старинное дорогое гранд-кафе, и Глория разделила облигации пополам. «Одну тебе, одну мне», — сказала она. Татьяна засунула свою долю в бюстгальтер, и Глория последовала ее примеру. Потом Глория включила телефон и прослушала сообщения на автоответчике. Одно было от сотрудника охранной фирмы, который спрашивал, где она и почему ее дом затянут полицейской лентой. Одно — от Эмили, раздраженной неотвратимостью второго пришествия. Еще одно — из больницы. Глория достала из сумки второй телефон и прослушала единственное оставленное на нем сообщение, которого она ждала с самого вторника, — оно подтверждало сообщение из больницы.

Это была очень важная и заключительная новость.

— Грэм мертв, — сказала она, как выяснилось, самой себе. Татьяны уже не было.

Глория не торопясь выпила кофе, съела увесистый кусок торта «Эглантин» и, расплачиваясь, оставила очень щедрые чаевые. Она вспомнила, что сегодня пятница, день Берил. Интересно, заметит ли древняя свекровь ее отсутствие.

Выйдя на улицу, она затолкала второй телефон поглубже в первый же попавшийся мусорный бак. Она была уверена, что мусор скоро вывезут, ведь швейцарцы славятся страстью к чистоте. Все, что Глория успела увидеть в этой стране, ей понравилось. Она представила, как покупает маленькое шале из темного дерева где-нибудь в сельской местности, на окнах ящики с вьющейся геранью летом, пушистый снег на крыше зимой. Корзина со спящими котятами у дровяной печи.

У нее так много работы. Она будет идти по миру, борясь со злом. Столько котят, лошадей, попугайчиков, искалеченных мальчиков, убитых девушек — и они все взывают к ней. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.[118]

Злодеи будут ее бояться. Она станет легендой при жизни. Она будет воплощением вселенской справедливости. Нужно написать заглавными буквами: Вселенская Справедливость. Неоспоримый факт: Вселенская Справедливость — это благо.

58

Джексон доехал до развязки Скотч-Корнер — и повернул обратно на север. Он не может вот так просто умчаться в закат. Мартин попросил у него помощи, и Джексон согласился дать показания. Парень спас ему жизнь, теперь ему нужен свидетель, нельзя просто взять и слинять.