- Для вас отобрал, товарищ гвардии майор. Добрый конь!
- Спасибо, Тушо! Остальных немецких коней забирай для роты. Будет теперь в нашем батальоне свой кабардинский эскадрон.
И снова батальон двинулся вперед, навстречу войскам, которые наступали из-под Нарвы. Достигли поселка Саре.
На зорьке приехал в батальон генерал Путилов. Развернул карту и показал:
- Видишь эту станцию? Разведчики донесли, что там замечено скопление немецких войск. Их поддерживает бронепоезд. Надо ударить, пока они не закрепились. Понятно?
- Всё ясно, товарищ генерал! Но до станции километров двадцать...
- Комкор подбросил нам самоходных установок. Будут действовать с батальоном.
Пехотинцы взобрались на самоходки. Еще веселее пошли дела. Батальон внезапно налетел на железнодорожную станцию Килтан. Самоходки открыли огонь по вражескому бронепоезду, подбили его, а роты гвардейцев разгромили неприятельский гарнизон, захватили пакгаузы с продовольствием, вином. На складах оказалось несколько миллионов яиц. Еще погромыхивали одиночные выстрелы, а комбат связался по рации с комдивом и доложил:
- Задание выполнено. Что дальше прикажете делать?
Путилов приказал батальону продолжать преследование противника.
И опять, не задерживаясь, батальон двинулся в путь. За четыре дня боев гвардейцы Марака продвинулись на сто семь километров.
8
Симоняк в эти дни непрерывно перемещал свой наблюдательный пункт. Всё было в движении, и комкор надолго не останавливался на одном месте. Его запыленная машина появлялась то в одной дивизии, то в другой.
Сплошной линии фронта, как только наши части начали преследование противника, уже не существовало. Некоторые полки далеко вырвались вперед. Случалось, что даже в тылу наших войск завязывались ожесточенные схватки, и комкору приходилось маневрировать резервами, которые он предусмотрительно придерживал в своих руках. По замыслу операции, 64-я гвардейская дивизия должна была вступить в бой на третий день. Однако уже спустя несколько часов после прорыва на Эмайыги Симоняк позвонил Романцову:
- Не хотелось, а придется тебя потревожить, Иван Данилович!
Юго-восточнее Тарту попал в окружение немецкий полк. Следовало его утихомирить.
На второй день под вечер комкор ввел в бой танковую подвижную группу. Командовал ею полковник Ковалевский, с которым Симоняк действовал на Карельском перешейке, брал Матиллу, Кивеннапу.
- Давай, полковник, - напутствовал комкор Ковалевского, - вырывайся на простор. Будем поспевать за тобой.
Подвижная группа острым клином вонзилась в расположение врага, захватила поселок Роэла.
На третий день наступления гвардейцы натолкнулись на упорное сопротивление противника у реки Педья. Немцы взорвали мосты, стянули сюда до десятка артиллерийских и минометных батарей. Ковалевский радировал о заминке.
Чтобы открыть дорогу подвижной танковой группе, нужно было столкнуть противника с рубежа на реке Педья. Симоняк сконцентрировал в этом районе мощный артиллерийский кулак, перебросил туда несколько стрелковых полков. Вечером, когда бои, казалось, уже затухали, по огневым позициям врага ударили орудия и минометы. В сгустившейся темноте под прикрытием огня гвардейцы на бревнах, набитых сеном плащ-палатках, самодельных плотиках переправились через реку, сбили фашистов. Саперы тотчас навели переправы, и танки подвижной группы с десантами стрелков помчались по дороге к городу Раквере.
- Куда поедем теперь? - спросил у Симоняка шофер.
- К Трусову.
Штаб корпуса разместился в просторном доме. И поздней ночью здесь никто не спал. Трусов обрадовался приезду комкора, которого не видел весь день. Вопросов к Симоняку накопилось много. Комкор, однако, опередил:
- Как связь со штадивами? Донесения поступают?
Штабу было трудно работать при такой резко меняющейся обстановке. Радио становилось порой единственным средством связи. С полной нагрузкой работали радиостанции, сбивались с ног офицеры связи. Как убедился Симоняк, его штаб в общем-то был хорошо осведомлен о положении в частях.
Трусов назвал комкору несколько цифр по 45-й дивизии. За день боя она уничтожила около полутора тысяч вражеских солдат и офицеров, захватила двадцать два миномета, десять бронетранспортеров, семнадцать складов с боеприпасами, имуществом и продовольствием.
- Недурно, - заметил Симоняк. - А у Щеглова?
- Цифры еще внушительнее. Полки дивизии истребили свыше двух тысяч гитлеровцев, захватили двадцать орудий, тридцать пулеметов, тридцать автомашин и более пятисот пленных.
Как и на Карельском перешейке, потери противника значительно превосходили потери корпуса. И после трех дней боя он был грозной для врага силой.
- Пошли хорошо, - сказал Симоняк. - Скоро, пожалуй, встретимся с войсками, которые наступают из-под Нарвы. А теперь выкладывай, Иван Ильич, свои вопросы.
9
Романцов мчался по дороге на виллисе. На заднем сиденье стояла рация, и солдат, не снимая наушников, прислушивался к трескотне в эфире. Часто раздавалась то немецкая, то русская речь.
Утро выдалось погожее. Над низинами стлался молочный туман.
На околице деревушки Романцов остановил машину. Мучила жажда. У колодца комдив увидел женщину лет сорока пяти. Она поднимала ведро с водой из бетонного колодца.
Романцов подошел к колодцу и, думая, что женщина не понимает по-русски, знаками попросил ее дать водицы испить.
- Я не глухонемая, - улыбнулась женщина, - по-русски разговариваю. Двадцать лет преподаю русский язык в здешней школе.
Командир дивизии попил воды, поблагодарил учительницу и направился к машине.
- Погодите, товарищ генерал, - остановила его женщина. - Будьте осторожнее. В следующей деревне баррикады построены.
- Войска прошли. И я проеду.
- Вы-то одни. Фашисты вас могут убить.
Романцов по рации вызвал резервную роту танков и отправил ее в разведку. Слова женщины подтвердились. Танкистов обстреляли, но бой длился недолго, и наши боевые машины разнесли баррикады, уничтожили сидевшую за ними засаду.
Комдив оставил резервную роту на околице деревни и поехал догонять свой 191-й полк.
Дорога пролегала через редкий осинник. Шофер гнал виллис на большой скорости. Пересекая широкую поляну, он вдруг резко затормозил...
Из леса вытягивалась длинная колонна.
Романцов поднес к глазам бинокль:
- Попались как кур во щи! Фашисты!
Романцов выпрыгнул из машины и достал из кобуры пистолет.
Колонна приближалась. Комдив уже хорошо различал лицо шагавшего впереди офицера. Почему они не стреляют? - недоумевал комдив, косясь в сторону шофера, которому никак не удавалось развернуть на узкой дороге машину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});