Я смотрела на отца, потом на всех остальных и понимала, что сейчас они выносят Нику приговор. Все они.
— Вы его уничтожите, — прошептала я, — вы с ума сошли. Если Совет подпишет разрешение — ни один суд его не оправдает. Его приговорят к смертной казни, папа. Что вы говорите? Все вы! Вы слышите себя со стороны?!
Отец медленно повернулся ко мне:
— А если мы этого не сделаем, то все умрем. Это больше не Николас, которого мы все знали — это зверь, а мы его добыча. У вампиров существует способ зомбирования себе подобных. Мы его не используем — это запрещенный прием. Отключить эмоции, значит создать машину для убийства. Таких вампиров ничто не вернет обратно. Нет таких сил, возвращающих способность чувствовать. Бесчеловечный вампир — это сродни Носферату. Им движет только жажда убийства. Такое зомбирование происходит поэтапно. Я думаю Ник прошел все шесть этапов и нам больше не вернуть его назад. Никогда. Смирись и думай о детях. Как я смирился со смертью твоей матери. Считай, что он умер.
Я не верила, что это говорит мой отец, вскочила со стула и закричала, заглушая их голоса:
— То, что ты говоришь чудовищно! Это мой муж! Мой Ник! Я не позволю вам всем приговорить его к смерти. Эта женщина загипнотизировала его, она во всем виновата! Казните ее, а его верните домой. Я справлюсь. Он начнет чувствовать…Да, вы все…с ума сошли.
Я была близка к истерике, меня трясло как в лихорадке. В этот момент Фэй очень тихо сказала:
— Эмоции нельзя отключить без согласия. Только полностью готовый к этому вампир может отдать контроль своему создателю. Это было добровольное решение, Марианна. Ник знал, на что он идет. Он хотел стать зверем и палачом.
— Я вам не позволю. Я пойду к нему. Я буду валяться у него в ногах, и он прекратит я…заставлю его.
— Не вернешься от туда живой.
Мрачно сказал Мстислав и протянул мне стакан с водой.
— Палачи-каратели идут на добровольное зомбирование чтобы лучше выполнять приказы Асмодея. Отключают способность чувствовать. Особенно те, кто слишком эмоционален. Ты не сможешь заставить его чувствовать. Точнее шанс очень и очень маленький. Возможно, сильная эмоциональная встряска заставит начать испытывать боль, но он сделал это намеренно. Избавился от любой возможности страдать и сожалеть.
Вой полицейских сирен и пожарных снова доносился издалека и опять тишина. Город вымер. На улицах ни единой живой души. Последние три дня мир людей изменился до неузнаваемости. С экранов телевизора вещали о банде террористов, о мести наркобаронов и разборках криминальных авторитетов. Но мы все знали правду. Начался хаос. Междоусобная война внутри кланов. Резня ночь за ночью. Групповые убийства целых семей клана Черных Львов. Массовое уничтожение охотников. И все мы знали кто исполнитель. Мне казалось я схожу с ума, медленно погружаюсь в чан с кипящим маслом. Они обсуждали при мне, каждый свой шаг. Я знала, знала, что они защищают братство, защищают остатки нашей семьи. Но я не могла быть с ними, на их стороне, я никогда не соглашусь. Я не откажусь от него. Это ловушка. Они заманят его в ловушку и поймают как бешеное животное, а потом уничтожат.
Вскоре мы все перебрались в дом родителей, детей прятали в бункере, усилили охрану, пустили ток в ограждении и лазерные лучи. Мы были в относительной безопасности. Там снаружи каждый день умирали наши соплеменники. Мы видели это в новостях, а потом получали подробный отчет от ищеек по интернету. Число жертв росло изо дня в день, смертные боялись выйти на улицу, и я понимала, что рано или поздно это взорвет весь мир. Рухнет завеса «маскарада», люди узнают о нас. И Верховный Суд этого не допустит. Рано или поздно Ник будет объявлен вне закона. И это уже не зависит ни от меня, ни от решения моих близких. Он сам копает себе могилу. А я сижу здесь и просто смотрю на это, погружаясь в собственный хаос. Я не просто его потеряла…я его убила.
Кристина заботливо приносила мне воды, иногда просто обнимала за плечи и заглядывала мне в глаза. Габриэль пытался смягчить мою боль, забирая на себя все мои эмоции, и ненадолго я отключалась, переставая дрожать как в лихорадке. А по ночам я смотрела в темноту сидя рядышком с Ками и Самуилом и рассказывала им сказки. Глупо, наверное. Самуил знал обо всем что происходит, а Ками чувствовала, как разрушается наша жизнь и испуганно вздрагивала, когда кто-то заходил к нам в комнату. Она снова начала спать. Ее организм не выдерживал нервного напряжения. А мы с Самуилом тихо шептались, стараясь ее не разбудить.
Через неделю прекратились, поставки пакетов с кровью. Я не чувствовала голода, могла обходиться человеческой едой месяцами, а Ками и Самуил нуждались в свежей порции каждый день. Беременная Кристина и даже отец.
Я не хотела верить в то, что приказ о прекращении поставок отдал Ник. Но никто другой не имел столько влияния. Ищейки доложили, что банк крови полностью взят кланом Гиен и все поставки контролирует мой муж…или бывший муж. Я не удивлюсь, если он уже разорвал наш брак без моего согласия и женился на той женщине. Ирине. Наверное, никто бы не понял меня. Вот в эти моменты, когда мы все начали голодать, я думала о том, что он с ней. Не о том, что нас беспощадно морят голодом, заставляя выйти из убежища в поисках пищи, чтобы уничтожить, а о том, что она лежит в его постели, с ним, под ним. Она заняла мое место в его сердце, в мыслях и воспоминаниях. Что я знала о прошлом Ника? О том кто его обратил или почему он стал вампиром? Почему так долго враждовал с моим отцом, еще задолго до того как моя мать стала между ними? А если он любил ее когда-то?
С каждым днем становилось все хуже. Ищейки присылали новые подробности. Некоторые вампиры не выдержав голода, начали выходить на охоту. Скоро начнется эпидемия смертей и новорожденных голодных вампиров, которые наполнят улицы города. Уже подозревают, что в столице орудует группа маньяков-садистов, возомнивших себя вампирами. Каким-то чудом ищейкам удается сдерживать средства массовой информации и правда не просачивается наружу. Они сжигают трупы, уничтожают следы преступления и самих преступников. Запаса крови осталось меньше чем на сутки, а потом и многие из нас будут вынуждены выходить на охоту. Пока что я делилась кровью с Кристиной и Ками. Самуил стойко держался на отварах Фэй. Отец перебивался кровью Мстислава. Больше всех страдала Диана. Она еще не научилась контролировать голод, и больший запас крови уходил ей и Кристине. Сегодня утром Мстислав и отец уехали…и я с ужасом ждала их возвращения. Меня разрывало на части от противоречивых чувств. С одной стороны — голодают мои дети, а с другой, если все это прекратится Ника казнят самым изощренным способом и никто ему не поможет. Никто даже отец. Даже если Влад снова станет королем. Все бессильны. Голодные, растерзанные, разоренные кланы будут жаждать крови виновника своих страданий. Они линчуют Зверя. Моего Зверя…или уже не моего…а был ли он моим когда-то? Свернувшись в позу эмбриона, я грызла подушку стараясь не выть как раненное животное, вспоминая как он улыбался мне, как нежно смотрел на нашу дочь, когда она родилась, как носил меня на руках, как залечивал рубцы от моих крыльев…как впервые взял меня…как впервые сказал мне, что любит. Именно в такой последовательности. Почему-то от настоящего к прошлому…назад…в тот день как я увидела его впервые. Мое проклятие. Мою агонию, мою медленную смерть. Ослепительно прекрасную и порочную. Я все равно любила его. Не смотря ни на что.