У Преображенского, который всегда занимался только своей наукой, которому человек всегда был безразличен, вдруг появился “ребенок”, может быть, и не очень привлекательный, даже в чем-то гадкий, но его. Он его создал, полюбил… и уничтожил. И этим самым погиб внутренне, как человек». Мне показалось это заявление очень неожиданным, а с другой стороны, очень характерным для Яновской.
Ведь даже детектив А. Кристи «Свидетель обвинения» она поставит – о любви. Критика будет поздравлять ее с победой на ниве коммерческого театра, а она заявит, что для нее главное в этом спектакле – любовные взаимоотношения героев.
Действительно, этот детектив, в котором Яновская хотела уловить дух Лондона с его дождями и туманами, дух несколько чопорной Англии, поначалу выглядел несколько игривым и шутливым настроением. И, как и положено настоящему детективу, где главным является интрига и все сводится к вопросу «кто убийца?», был четко и ритмично выстроен. Но, как оказалось в финале, вовсе не детективная интрига волновала режиссера. В финале Яновская дала волю чувствам и разыграла сногсшибательную любовную историю, в которой уже не слишком молодая дама по имени Ромэйн (О. Демидова) признавалась в своей безнадежной любви к красивому юноше Леонарду (И. Гордин). В качестве платы за его благосклонность Ромэйн брала на себя вину за преступление, в котором на самом деле был повинен он. Неожиданность такого поворота в финале производила шоковую реакцию. Но шок возникал не оттого, что зрители наконец получали ответ на вопрос «кто убил?», а оттого, что глубина и сила чувств этой уже не молодой дамы покоряли своей неподдельностью.
Яновская утверждает, что к пьесам подходит «просто», вычитывает в них прежде всего человеческую историю. И в соответствии с этим уже меняет и жанр, и структуру. Иногда получаются революционные изменения. Так произошло с «Грозой», в которой режиссер все перевернула с ног на голову, напрочь проигнорировала традиционное «луч света в темном царстве» и поставила спектакль о семье, где мать очень переживает, что сын безответно любит свою жену Катерину, а сама Катерина влюбляется в чужого приезжего человека. В общем, сложную семейную драму, где нет тиранов, узурпаторов и их жертв, а есть обычные люди со своими драмами.
Кабаниху, которую Яновская в разговорах об этом спектакле любовно называла по имени отчеству – Марфа Игнатьевна, – играла приглашенная из Петербурга известная актриса Эра Зиганшина. У Марфы Игнатьевны были свои вполне понятные представления о порядке, который она не хотела нарушать. И в соответствии с этими представлениями невестка должна любить своего мужа, муж этот должен быть уважаемым человеком, мужчиной, главой семьи. Вот умрем мы, старики, как дети-то будут жить одни, своей волей? Порядок для нее – это основа жизни, уклада. Не послушается ее сын, настигнет его несчастье, и действительно, она оказывалась права. Несчастье настигало Тихона.
Очень хороши были домашние сцены, особенно первая, с Катериной, Варварой и Тихоном. Она учила их уму-разуму, и было видно, что на самом деле у нее за них сердце болит, ведь не чужие. Обаятельна, смешлива. Тип не грозной, деспотичной женщины, но женщины с характером. Она была права в своем требовании порядка.
У сильной, властной матери очень часто вырастают дети со сломленной волей. Мать подавляет их еще в детстве. Таков Тихон. Прекрасная роль И. Гордина. Тихон И. Гордина (который только потом сыграет не одну роль в спектаклях Гинкаса) был человеком мягким и деликатным, любил свою Катерину как-то отчаянно, был постоянно подавлен и сильно переживал. Главное, чтоб жена не боялась, а любила, – это было ему важно. Катерине готов был простить и ее измену. Почти плакал, когда говорил о ней Кулигину. Он и Бориса готов был если не простить, то по крайней мере понять. Видел, как тот страдает. Тихона мать подавляла, но спорить с ней он не мог, не умел, характер не тот. Слишком интеллигентен для купеческого звания. Следующее поколение в этом спектакле все вышло из-под власти родителей.
Варвара, тоже превосходная роль В. Верберг, тип сильной, властной личности. Ее мать не подавила, но научила хитрить, изворачиваться, говорить неправду и добиваться, в общем, своего. У нее были прекрасные отношения с Катериной, и родственные, и женские. Она была вообще вторая Катерина – в сцене с Кудряшом повторяла слова Катерины: «Почему люди не летают». Эти слова запали ей в душу. Но она по-своему решала свою судьбу, просто уходила из дома.
Если Варвара была властная и сильная, то Катерина – мягкая, но независимая. Катерина в исполнении Ю. Свежаковой (которая после этой первой чрезвычайно удачной роли на довольно продолжительное время станет одной из ведущих актрис ТЮЗа и тоже будет играть в спектаклях Гинкаса) была личностью светлой, часто в приподнятом настроении, пребывала в своих счастливых воспоминаниях девической поры, как хорошо она жила у маменьки, как любила ходить в церковь и молиться; все это было окрашено солнечным, ясным чувством полнокровной и очень живой натуры. При этом у нее был довольно решительный и смелый характер. Она говорила, что все равно не подчинится, хоть умрет, но не подчинится. В любви к Борису с самого начала предчувствовала плохой конец. Знала, что любовь запретная, что нарушает порядок, уничтожает все, на чем держалась эта семья, все же шла на свидание к Борису – чувство было сильнее, толкало ее вперед. «Она обидела меня» – это она говорила мужу о свекрови. Смеялась, когда мать учила, как надо с мужем разговаривать. Они были бы даже неплохой парой с Тихоном, если б она его любила, чувствовала в нем мужчину. В Борисе ее привлек не ум, не свобода, а что-то иное, что пробудило в ней женскую страсть. В Тихоне она не чувствовала мужчину. Выдали замуж, не спросили, а потом увидела того, кто так сильно ее привлек к себе, в чем же вина?
Спектакль брал в плен своими живыми пульсирующими чувствами, правдивостью в проживании человеческих судеб. Здесь было много хороших, даже превосходных актерских работ. И. Ясулович – Кулигин, В. Сальников – Дикой, В. Верберг – Варвара. Совсем ушел из памяти образ Бориса в исполнении М. Виторгана. Но общее ощущение от этого спектакля осталось. На сцене не было ни поэтической, ни какой другой Волги. Не было темного захудалого города Калинова. А было неуютное пространство, прилепленное к кирпичной стене (художник С. Бархин), узкое, вытянутое. Спектакль игрался не на большой сцене, а в выгородке, помещенной перед малым зрительным залом. О кирпичную стену с разбегу ударялась Катерина, когда произносила свое знаменитое «почему люди не летают?». Трагедия финала была как будто запрограммирована заранее и крылась в некоем детерминирующем обстоятельстве жизни как таковой. Этот детерминизм был принадлежностью советской ментальности 70-х и 80-х, хотя спектакль вышел в 97-м году. Яновская к этому времени работала в ТЮЗе уже десять лет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});