- На себя посмотри, выскочка! Я-знаю-то-и-это! Что ни спроси, на все у нее ответ готов! Да только такая ненормальная, как ты, будет работать на такой должности! И днем и ночью расписание составляешь. Интересно, ты когда-нибудь не думаешь о работе? Может, поэтому у тебя никого нет? Да на тебя никто и не позарится, а если и заметит, сбежит через пару дней, когда ты начнешь ему распорядок дня делать!
- Поосторожней в выражениях! - Олесь пришел на защиту Лины.
- А тебя вообще никто не спрашивает! Ты у нас в штате больше не числишься!
- Вот и слава Создателю! В гробу я все это видел за такие деньги! И Линка не останется; тут работать - только себя не уважать! Да здесь бардак еще хуже, чем в стране! Пошли, - с этими словами Олесь взял Ангелину за руку и потащил к выходу. Их проводили самыми разными взглядами: от добродушно-умилительных до открыто недоброжелательных.
- Тогда и я здесь не останусь! - заявила Люда на полном серьезе и двинулась, было, вслед за ушедшими, да не тут-то было.
Кифа, вовремя смекнув, чем грозит Академии потеря обоих менеджеров по расписанию, заклинанием запечатала двери. Сотрудники оказались буквально "замурованными" в одном кабинете, а это предвещало еще более тяжелые последствия. Народ недовольно зароптал. Постепенно ропот превратился в громкий гул, крики, и вскоре коллеги вновь перешли на личности. Скандал разгорался, как лесной пожар, его уже невозможно было остановить. "Академики" повскакивали с мест, вопя во все горло и размахивая руками, бранились друг с другом; еще немного, и началась бы элементарная драка.
- Выпустите меня, я тоже хочу уволиться! - причитал Денек и время от времени бился головой о стену. Стена держалась лишь на соплях и честном слове.
- Откройте, у меня молоко убежало!…
- Никто не увольняется! - раздавшийся крик начальницы учебного отдела на какое-то время заставил присутствующих замолчать. - А теперь взяли ноги в руки и руки в ноги, разошлись по рабочим местам и работать!
- А не пошли бы Вы, Евдокия Никифоровна! - не выдержала Майя. - Работать! Инструкции изучать! А то с нас спрашиваете, а сами ничего не знаете!
И все началось сначала…
Унять разбушевавшихся коллег удалось только к вечеру не без помощи любимца Леопердовны Грызли. Зеленую рептилию официально оформили в штатном расписании в качестве охранника и выставили у ворот - следить за порядком. Брумгильда Леонардовна, гордясь достижениями своего питомца, заказала ему в фирменном магазине лучшую униформу - куртку и фуражку с козырьком и кокардой. Грызли в форме впору было выводить на арену цирка, но горе тому, кто посмел бы предположить подобное вслух. Нильский аллигатор, ныне почти полутораметрового роста, к своим обязанностям относился серьезно, порой даже чересчур, а посему шутки в свой адрес воспринимал однозначно: норовил сожрать обидчика. И вот теперь ему представлялся великолепный шанс оправдать оказанное высшим руководством доверие.
Откусив пару штанин и оборвав кружева на новых юбках, сожрав две с половиной пары туфель и в порыве перепутав все документы на столах, Грызли отвлек сотрудников от взаимных обвинений и оскорблений друг друга. О себе он узнал много нового и интересного; часть выражений не понял, но решил выучить, чтобы на равных общаться с нерадивыми студиотами и такими же, по его мнению, коллегами.
Тем временем действие "Болтуна" закончилось. "Академики", впервые в жизни радовавшиеся предоставленной возможности помолчать, разбрелись по местам наводить порядок. За оставшееся рабочее время не было сказано ни слова, ни взгляда брошено в сторону - все занимались своими делами. Домой уходили в гробовой тишине - зализывать раны и продумывать месть.
Наступивший день не принес ничего, кроме чувства отчаяния, горечи и печали. Люди, с которыми встречались каждый день, оказались не теми, за кого себя выдавали. Секреты, так глубоко хранившиеся в душе, выплыли наружу для всеобщего обозрения. И безысходность от осознания того, что отныне не сможешь доверять малейшим словам от уже ставших родными коллег и даже друзей, вывела отношения на новый, к сожалению, более низкий, уровень. Пропали наивная непосредственность и веселость, уступив место подозрительности и неверию. Стало холодно и мрачно, несмотря на прекрасное солнечное утро; филиал медленно приходил в уныние и упадок - теперь не только внешний, но и внутренний. Работа застыла.
Глядя на происходящее, Профессор МакДугл не смогла удержаться от того, чтобы не отчитать Шеллермана, как юнца-первокурсника.
- Глупый мальчишка! Вот видишь, что ты наделал?! Нужно немедленно принимать меры, иначе филиал действительно закроют, потому что на их дальнейшей совместной работе уже можно ставить жирный крест!
- И что делать? - Хьюго давненько не испытывал подобной беспомощности. Но, как ни странно, именно это мерзкое ощущение и привело его в чувство. А в нормальном состоянии он соображал очень быстро.
- Скорее, Марион! Нужно срочно провести экстренную планерку.
- Зачем? - недоверчиво поинтересовалась МакДугл, но, тем не менее, проворно сотворила из подручного карандаша мегафон, чем-то смахивающий на Леонардовский, чтобы объявить по громкой связи сбор всего коллектива.
- Единственное, что подействует, - мрачно отозвался Шеллерман, - заклинание "Память отшибло!" Забудут один день, этот злополучный понедельник, и все вернется на круги своя.
Через полчаса, когда коллеги, недоверчиво косясь друг на друга, собрались в одном кабинете, воздух практически звенел от напряжения.
- Что-то как-то мне не по себе… в общем, - пробормотала Лина, нервно отгрызая ластик на карандаше.
- Наверное, погодные условия не соответствуют нашей тонкой духовной организации, - с готовностью откликнулась Марианна.
- Или каждодневные проблемы расстраивают и без того неустойчивую психику!…
- Разумеется. К тому же регулярное тесное общение с личностями, не соответствующими нашим понятиям о хорошем обществе, причиняет дискомфорт и провоцирует развитие мизантропии в тяжелой форме!…
Не хватало маленькой искры, чтобы разгорелось пламя. По всем известному закону подлости искра нашла себя в лице начальника учебного отдела, ворвавшейся в помещение.
- Что за беспредел? Кто собрал? Почему опять никто не работает?! Быстро по местам!
- Евдокия Никифоровна, Вам вчерашнего мало? - ехидно поинтересовалась Майя, решившая для себя, что отныне молчать не будет. - Хотите повторить?
- Майечка, зайчик, да что ж ты говоришь такое? - Маргарита Леопольдовна всплеснула руками.
- Правду!…
Слово за слово, и вчерашняя буря вернулась, постепенно набирая обороты. Но теперь вместо настойки сотрудниками руководили лишь обида и полное отсутствие здравого смысла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});