Университет, хорошее образование, перспективы, деньги, муж, счастье. Он все понимал. А сердце не понимало.
Последние дни августа выдались необычайно жаркими. Окна и балконная дверь были распахнуты настежь, но желанная прохлада не приходила даже к вечеру. Соня собирала чемоданы, готовясь уехать в новую жизнь, и комната выглядела так, будто подверглась бомбежке.
– Пап, вся косметика не влезет, я часть оставлю. Можешь пользоваться.
– Нормальная мысль. Водителю с накрашенными губами будут уступать дорогу.
– И мигалка не нужна. Дарю идею. Ты помнишь, что с Джеки надо гулять три раза в день?
– В семь, в час дня и в восемь вечера. Помню. Ее тоже твоей помадой накрашу, будет самой модной среди дворовых собак.
Соня остановилась, не донеся до чемодана пакет с выходными туфлями на каблуке. Собака тут же прибежала, ткнулась ей в ноги – может, дадут вкусное?
– Пап, давай я не поеду. Как вы без меня? Как я без твоих дурацких шуточек? Техникум тоже подойдет, а в универ потом, когда дозрею.
– Мы сто раз это обсуждали. Всё будет хорошо. Ты не на Северный полюс едешь, не на каторгу, есть на свете вотсап и скайп. На Новый год прилетишь, вечеринку забабахаем. Молодость без студенческой жизни уже не та, а студенческая жизнь – это большой город, общага и сокурсники, а не наше болото.
– Я буду скучать.
– Я тоже, дочка.
Собачье чутье подсказывало Джеки: что-то идет не так и грядут перемены. Она заскулила.
Ночная смена, как всегда, не обошлась без наркомана с передозировкой. Усталая бригада возвращалась на станцию.
– Ну, как там твоя студентка? – спросил фельдшер Олег.
– Отлично, – когда разговор заходил о Соне, Федор Михайлович становился разговорчивее и бодрее даже в самую тяжелую смену. – На Новый год прилетит, на билеты уже отложено. Мы с Джеки ждем, дни считаем. А ты почему спросил, гадаешь, употребляет Сонька или нет? Хотелось бы верить, что никогда не начнет.
– У меня профессиональная деформация. Как только вижу подростка или студента, сразу думаю: может, наш клиент. Зачем они, а?
– От скуки. Родители уткнулись в телефоны-ноутбуки, и эти туда же. На ютубе расскажут, что после затяжки марьиванны мир станет идеальным, мальчикам красивые девочки дадут, а девочек красивые мальчики увезут в Испанию на «мерседесе». И когда Серега из соседнего подъезда предлагает затяжку – как тут отказать.
– Вместо «мерседеса» потом приезжаем мы.
Они помолчали.
– Извини, а можно личный вопрос? – сказал Олег.
– Конечно.
– На тебя завотделением смотрит как на пирожное. Ты ее пригласи куда-нибудь. Раньше говорил, что Соня дома, нельзя туда чужую женщину… А сейчас кого стесняешься, собаки? Ты же вон какой красавец.
– Скажешь тоже. Некогда мне. Сейчас со смены вернусь, пересяду на машинку и таксовать. Ей же там деньги нужны.
– Федя, хватит жить для других, попробуй для разнообразия пожить для себя. Например, выспись.
– На том свете отоспимся.
– Нехорошая поговорка.
Из двора вылетела синяя «бээмвэшка» и резко остановилась перед светофором. Федору Михайловичу следовало заранее притормозить, но он на всей скорости въехал в зад синего автомобиля.
– Пап, ну хватит извиняться! Встретим Новый год по вотсапу: я в общаге, вы с Джеки дома.
– И как я не заметил эту синюю машину. Все «билетные» деньги пришлось отдать. Что ж я за отец такой.
– Не причитай, пожалуйста. Слава богу, что все живы остались. Ты лучший папа в мире. Почти такой же крутой, как Арсен!
– Какой еще Арсен?
– Владелец борделя, в котором я живу.
– Соня!
– Я шучу. Ты же знаешь, подрабатываю немного – не в борделе, конечно, а в «Бургер кинге». Заработки невелики, но на сюрприз папе накопила. Как там Джеки? Покажи ее.
Федор Михайлович перевел телефон на собаку. Джеки лежала у двери и скулила. Услышав знакомый голос, она слабо завиляла хвостом.
– Пап, что с ней?
– Да ладно тебе, как там твои соседи?
– Что с ней?
– Два дня не ест, лежит у порога, скулит.
– Это из-за того, что я не приеду! Зачем ты ей сказал?
– Она без меня всё поняла. Ладно, не расстраивайся. До Нового года три часа, нам с Джеки надо оливье заправить, да и тебе с девочками пора готовиться.
Зазвонил домофон. Федор Михайлович, гадая, кого это принесло под Новый год, поднял трубку и услышал самый родной на свете смех.
– Открывай двери, пап, я приехала!
Зима
А мне зима нравится. И пускай за окном минус тридцать три, мне она очень симпатична. Я не сумасшедший и последнее время головой не ударялся. Зимой люди меньше ссорятся. Вот представьте, идет пара летом по улице, ну, уже все и всех обсудили, идут спокойно, аж бесят друг друга, и начинается… Ты почему молчишь, а не обо мне ли ты мерзко думаешь? Ах ты, скотина! И понеслось. А зимой не так. А-а-а, что ж за дубак-то такой, холодно, долго еще до подъезда? Заткнись, у меня от мороза губы потрескаются. У людей появляется общая цель – согреться. Мне кажется, что количество разводов в минус тридцать в разы меньше, чем в плюс тридцать. Людям тупо неохота в такой мороз идти в ЗАГС. Ну и главное, ночью пары так друг друга к себе прижимают, что, мне кажется, все протрузии и грыжи позвоночника оттуда. Греются, бедные.
Ну, кто-нибудь обязательно скажет мне, что, мол, снег надо счищать с машины. Соглашусь, это прям зима не продумала. Особенно когда торопишься, обязательно снега нападает с маленький Эверест. С другой стороны, зимушка заботится о тебе, ты берешь щетку и начинаешь двигаться. А это полезно для той же спины. А потом и мысли всякие прикольные в сонной голове появляются. Ну почему в машине нет кнопки «отряхнуться»? Нажимаешь, и машина, как собака, отряхивается от снега. Потом лизнет тебя правой фарой. Производитель, который придумает такую кнопочку, станет самым богатым человеком в мире. Уверяю вас!
Еще мне нравится, что зима не церемонится. Например, решил не надевать термобелье под костюм на работу. Такой протест, экономия времени. Вышел на улицу и понял, что полный балбес с такими осенне-либеральными мыслями. Под звон бубенцов добегаешь до машины, садишься в нее, а в ней еще холоднее. И пока еще подогрев сидений сработает. В итоге ты задаешь себе правильные и честные вопросы. Как правило, матом. Ты будешь всегда поддевать теплое белье, как мама в детстве говорила? Да-да, Саша, обещаю тебе, тьфу, себе. Скорее