Мурги (Латыш. Murgi) — воздушные духи и духи умерших; так же называли бред, фантастические видения у больных.
Энциклопедия «Мифы народов мира». Т.1
1Майк вернулся под утро и, войдя в комнату, подумал, что ошибся дверью.
Все квартиры в этом доме выглядели одинаково — вероятно, домовладелец оптом купил партию мебели и оптом же закупил обои, занавески, половики и прочее. Однако небогатый скарб Майка красовался на месте, стало быть, ошибки не было. Где же, в таком случае, тот порядок, который он навел перед уходом?
Занавеска, наполовину оторванная от струны, задрана на шкаф, половик смят в гармошку, под окном — лужа. Ну, с лужей ясно — оставил окно открытым, а ночью была гроза. Сейчас она уходила на север вслед за порывистым ветром, который, должно быть, и натворил все это.
Майк вздохнул, сходил за тряпкой и принялся стирать воду с подоконника, но тут же остановился, озадаченный: светлая тряпка окрасилась розовым. Майк присмотрелся к подоконнику. Кровь? Он огляделся, потом присел возле лужи на полу. Да, дождевая вода явно разбавлена чем-то красным. Майк ткнул пальцем в одно из темных пятен, растер, поднес к глазам, даже лизнул.
Кровь! Самая настоящая кровь!..
Майк снова огляделся. Комната была слишком мала, чтобы в ней можно было спрятаться. В туалете он только что брал тряпку. Может, в шкафу? Майк с некоторой опаской потянул на себя створки — ничего, кроме старых брюк и стопки белья. Под кроватью? Под нее человеку нипочем не втиснуться. Но Майк все-таки присел на корточки и заглянул в пыльную темноту.
Точно — здесь!
Присмотревшись, Майк различил детское тельце.
— Э-эй… — тихонько позвал Майк.
Ребенок не шевельнулся. Было непонятно, мальчик это или девочка; Майку видны были только яркие фланелевые штанишки и маленькие босые ступни. Грязноватые несколько странно: влажные шлепки грязи, но не земли, а… цемента и мокрой штукатурки.
Майк осторожно протянул руку и взялся за щиколотку, но ребенок не вскрикнул, как можно было ожидать, не попытался поджать ногу. Майку даже подумалось, уж не труп ли он тащит из-под кровати — холодная кожа, мокрая, в пятнах крови и грязи одежда и, наконец, бледное, без кровинки лицо с короткими всклокоченными волосами…
Только трупа ему тут не хватало!
Но пульс, слава богу, бился, и Майк, бережно обернув свою находку курткой, понес ее вниз, где был телефон.
Четырьмя этажами ниже он кое-что сообразил и тут же споткнулся на ровном месте. Кое-как удержавшись на ногах, он прислонился спиной к стене и замер.
Ребенок никак не мог попасть к нему через окно: рядом не было ни окон, ни балконов, ни карнизов, ничего мало-мальски пригодного для того, чтобы добраться до окна его мансарды — только гладкая стена. А забраться на покатую крышу, чтобы оттуда спуститься по веревке — только это и пришло в голову Майку, — хватит ли детских сил? А на крыше ребенок как оказался?
Приняв наконец решение, Майк вышел из дома и из ближайшего автомата — беспокоить соседей не было никакого желания, да и ни к чему ему лишние разговоры — позвонил в полицию.
Пока Майк ждал машину, он все держал в руках свой сверток, боясь даже поглядеть, мальчик это или девочка.
Машина подъехала через пару минут.
— Я думаю, ребята, его в больницу надо везти, — сказал Майк, передавая полицейским свою странную находку.
Полицейский молча принял ребенка, чуть приподнял край куртки и крякнул.
— А ты кто… ему? — спросил второй. — Брат?
— Да никто. Вот здесь нашел, — Майк махнул рукой в тень у стены.
Первый полицейский поднял глаза на Майка и, судя по чуть изменившемуся прищуру холодных глаз, узнал.
— Микаэль Кушлер? — спросил он жестко. — А ну, Максимен, живо его в машину!
Майк безропотно полез в машину. Так ведь и знал, что без неприятностей не обойдется…
В общем, день был безнадежно потерян.
В этом тихом, почти пригородном районе Корисы редко случалось что-нибудь серьезнее квартирных краж или супружеских потасовок, так что израненная девочка на вид лет семи вызвала в местном полицейском участке настоящий переполох. Дурная репутация Майка сыграла с ним в очередной раз злую шутку; его допрашивали битых три часа, припоминали все старые грехи и грозили тюрьмой, если он не скажет правды. Майк уже начал склоняться к мысли, что не миновать ему срока за похищение, а то и — при таком-то везении — за изнасилование малолетки, как вдруг ближе к полудню его оставили в покое.
Один из полицейских принес ему в камеру бутерброды и кофе. Перекусив, Майк задремал — бессонная ночь и дневные допросы изрядно утомили его. Но отдохнуть не удалось: в три часа его растолкали и начали допрашивать по второму кругу. Теперь главным был старший инспектор Коэн из Главного полицейского управления; Майк знал его, хотя, слава богу, близко с ним не общался — Коэн работал в группе по расследованию убийств и тяжких преступлений. Сценарий допроса тоже изменился: прежде полицейские интересовались, откуда Майк увел девочку; Коэн же допытывался, как Майк провел предыдущий вечер. Алиби? Алиби у Майка было, хотя и небезупречное: весь вечер он слонялся по пивным и бильярдным, зато не меньше ста человек могли подтвердить, что Микаэль Кушлер — он же Майк Касслер — искал по кабакам некоего Рири Дюруа. В бильярдной «У Леона» он нашел означенного Рири Дюруа и устроил скандал с мордобоем, а когда их обоих выставили вон, изъял из карманов избитого Дюруа сто двадцать крон и пять баксов и отправился к небезызвестной Лизи-Румяные Щечки.
Коэн не был занудой: когда Майк откровенно поведал ему свои вчерашние приключения, он даже не стал записывать имена свидетелей, которые могли бы подтвердить алиби. Он устало слушал, корябая на бумаге небрежный график перемещений Майка по кабакам, кабачкам и прочим забегаловкам, и чашку за чашкой пил дрянной растворимый кофе.
— Да что случилось-то, шеф? — рискнул наконец спросить Майк. — Девчушка умерла?
— А? — Коэн очнулся от своих дум. — Нет, с девочкой все в порядке. Она спит.
— Группа расследования убийств теперь занимается и розыском детей?
Коэн ничего не ответил. Он почетче отчеркнул временную шкалу на своем графике, склонил голову к плечу, рассмотрел повнимательнее, потом аккуратно сложил листок и сунул в карман куртки.
— Ладно, Майк, пойдем посмотрим, где ты ее нашел.
По его тону Майк с облегчением понял, что более не является главным подозреваемым, и у него сразу возникло желание послать старшего инспектора ко всем чертям. Но это было бы неразумно, более того — глупо. И он поехал с Коэном к своему дому.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});