…если бы не вмешался герцог.
Он выбрал самое подходящее время, чтобы ударить.
Когда нападающие ворвались в зал, про Джельсальтара все — или почти все — забыли. Это была ошибка, которая стоила жизни многим. Впрочем, никто еще не был уверен в предательстве Джельсальтара. Организовать нападение на свой собственный замок?! Заключить соглашение с шээлитами?! Ради чего?!..
Под всеми вопросами была подведена черта, когда воздух взорвался оглушительным громом. Огромный сгусток белого огня ударил в спину гостям и прокатился по залу, выжигая все на своем пути. Началась паника. Герцог — внешне все такой же спокойный и уверенный в себе — поднял руки и выплеснул новый поток силы. В зале начался шторм. Разом вылетели все стекла. Ветер подхватывал людей и размазывал их по стенам. Вылетавшие из рук Айлиса молнии сжигали мечущихся людей заживо. Это была легендарная стихиальная магия, которой издревле владела императорская семья Скельвуров.
Чародеи пытались нанести контрудар — Айлис испепелял своих противников одного за другим. Пробовали защититься от его молнии — проламывал щиты словно бумажные. Как и каждый Скельвур, он обладал силой, о которой обычный колдун может только мечтать. На несколько секунд он запнулся, расправляясь с ужасающей призрачной тварью, вызванной Мэзгримом ан Хъетом, но затем сжег и тварь, и старого некроманта. так и не дав ему закончить новое заклятье. Используя эту заминку, несколько колдунов — те, кто владел оружием не хуже, чем магией — пытались достать его в ближнем бою, но Айлис сумел разобраться и с ними. Одной рукой удерживая перед собой магический щит (ведьмы не переставали поливать его всевозможной астральной гадостью), второй он сделал резкое круговое движение — и потоки ветра расшвыряли нападающих по сторонам. Эльга видела, как над ее головой с хорошей скоростью пролетел барон Мерхольг ан Сорвейт — правда, на этот раз не в облике птицы. Мерхольг врезался в стену и, оглушенным, упал вниз.
— О! — заметил кто-то совсем рядом. — Столько силы!
Эльга обернулась, как ужаленная. Сезат Сеот-ко едва заметно улыбался. Надо сказать, что он был единственным, кто, наблюдая весь этот кошмар, так и не покинул своего кресла. Кажется, он наслаждался происходящим.
«Он сумасшедший… или тоже предатель?..» — Она не успела додумать эту мысль, потому что молодой Мастер Проклятий соизволил наконец встать и внести свою лепту в разыгрывающийся кровавый спектакль.
Вытянув руку в сторону Айлиса Джельсальтара, Сезат заговорил. Эльга не понимала языка — это было то странное певучее наречие, на котором общались Уилар и Сезат. Но дело было не в языке — Сезат вместо своего родного верхне-иэрмэзского с тем же успехом мог использовать и хескалит, — а в произведенном действии. Сезат говорил, почти пел, выпуская на волю одно из своих Проклятий, И что-то менялось… Стихли все звуки, люди застыли в нелепых позах, кровь, вытекающая из перерезанного горла Аглы Керфеж, выплескивалась волна за волною и никак не могла вытечь, клинок, брошенный Джейсом ан Пральметом в герцога, застыл в воздухе. Время, казалось, остановилось. Но это было еще не само Проклятие, а только эффект, который ему сопутствовал. Когда Мастер Проклятий демонстрировал свой необычный талант, он становился центром мира, Вселенная крутилась вокруг него, и время растягивалось настолько, сколько требовалось, что бы закончить яджус.
Вместе с тем время не исчезло полностью — Эльга поняла это очень скоро. Это было какое-то другое, новое время, соразмерное творимому Проклятью. В этом странном времени и думать, и двигаться все-таки было возможно — хотя и очень странным способом. Было чувство, как будто бы одну или две секунды Сезат сумел «раздуть» до размеров нескольких минут. Эльга застыла на полушаге — поначалу она двигалась почти с той же скоростью, что и прежде, но с каждой следующей «долею» этого нового времени — все медленнее и медленнее, как будто бы тонула в патоке или застывала во льду. То же самое происходило и с остальными. Казалось, у них есть некий «лимит» действий и мыслей, которые они могли совершить в украденную Сезатом секунду, — чем больше они расходовали этот лимит, тем медленнее становились. В этот момент что то случилось с ее восприятием — Эльга почти перестала видеть вещи. Она видела какие-то линии, черные и белые, что-то, похожее на «твердые» клубы дыма, какие-то сияния и сгущения. Вместо людей вокруг плавали пульсирующие вытянутые свечения. Это был не зрительный образ, и воспринимала она его не глазами, а как-то иначе. Свечения обладали странными свойствами: с одной стороны, они были четко отделены друг от друга, с другой — каким-то непостижимым образом соединялись друг с другом некоторыми своими «внешними» частями, каждое с каждым. Свечения, чем-то похожие на водовороты, сильно отличались друг от друга.
«Это люди», — вдруг подумала Эльга. Одновременно с этой мыслью вернулось обычное восприятие мира. Но и другое, необычное, еще не исчезло окончательно. Два способа виденья мира наложились друг на друга, вызвав состояние, близкое к эйфории — несмотря на весь ужас того, что происходило вокруг нее. Внезапно она осознала, что ее «второе» восприятие не является чем-то, что она обрела только что. Она всегда видела мир таким, как сейчас, и всегда забывала о том, что видит. И если бы не магия Сезата, растянувшая время, эта секунда прошла бы для нее, как прошли тысячи других, когда она одновременно и видела, и забывала то, что видит. Но сейчас синхронность этих процессов была нарушена. Забудет ли она о том, что видела, когда «растянутое время» исчерпает себя? Эльга надеялась, что нет.
Сезат Сеот-ко между тем подходил к концу своего певучего Проклятья. Эльга видела, как медленно-медленно ползет вверх рука Айлиса Джельсальтара, как зарождается в его ладони ослепительный огонь. Герцог и Мастер Проклятий смотрели друг на друга так, словно стояли напротив, словно не были разделены разгромленным залом, заполненным окаменевшими людьми. Эльга видела, как чуть сузились глаза Сезата: он понял, что не сумеет избежать удара. Он и сам, запуская в действие Проклятье, не мог преступить законов «растянутого времени». Время формировалось вокруг яджуса, и Мастер Проклятий подчинялся его законам так же, как и любой другой человек. Он видел смерть, готовую вот-вот сорваться с руки Джельсальтара, но не мог отступить и на шаг, чтобы избежать ее.
В тот же миг, когда Сезат замолк, ослепительная молния вылетела из правой руки герцога. Сезат не успел отпрыгнуть в сторону, не успел даже повернуться, но Эльге показалось, что она заметила, как дернулись кончики его губ. Видя надвигающуюся смерть, что он мог сделать, чтобы сыграть свою великолепную роль до конца? Только улыбнуться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});