Читать интересную книгу Сунь Укун – царь обезьян - У Чэнъэнь

Когда все всласть попили и поели, Танский монах поднялся со своего места, почтительно сложил ладони и обратился к государыне с такими словами:

– Премного благодарен вам, государыня, за богатое угощение. А теперь прошу вас пройти в тронную залу и выдать подорожное свидетельство моим ученикам, – пока не стемнело, пусть отправляются в путь.

Государыня взяла за руку Танского монаха, прошла с ним в тронную залу и предложила взойти на трон.

– Только не сейчас! – воскликнул Танский монах. – Ведь ваша старшая советница сказала, что займу я это высокое место и приму звание верховного правителя завтра, когда солнце пересечет полуденную линию. А сегодня вам, как полновластной государыне, надлежит поставить государственную печать на дорожных свидетельствах.

Тут государыня взошла на трон, к трону пододвинула стул с позолотой и попросила Танского монаха сесть. После этого она велела позвать его учеников, прочла дорожное свидетельство, осмотрела девять печатей Танского государя, которые на нем стояли, и печати других государств, потом спросила:

– А почему в дорожном свидетельстве не значатся ваши ученики?

– А потому, что они не являются уроженцами Танского государства.

И Сюаньцзан: поведал государыне историю каждого из его учеников.

– Хотите, я впишу их имена в дорожное свидетельство? – спросила государыня.

– Впишите, – отвечал Танский монах. – Как вам будет угодно.

Государыня велела принести кисть и ароматную тушь и на оборотной стороне свидетельства собственноручно написала монашеские имена трех учеников Сюаньцзана. Затем достала государственную печать и приложила ее в положенном месте, после этого она поставила свою подпись и передала свидетельство Сунь Укуну, а тот отдал его Шасэну спрятать.

Государыня хотела дать монахам денег на дорогу, но они не взяли, от парчи тоже отказались, ну а когда принесли три меры отборного риса, Чжу Бацзе не выдержал и засунул его в узел.

Затем все трое сложили ладони, низко поклонились, и тогда Танский монах обратился к государыне.

– Осмелюсь потревожить вас еще одной просьбой, – промолвил он. – Проводите вместе со мной моих учеников за городскую стену, там я скажу им напутственное слово, чтобы они с честью выполнили свой долг. А когда вернемся во дворец, будем наслаждаться вечным счастьем, жить радостно и в полном согласии, не зная ни забот, ни тревог, словно птицы Луань и Фын.

Государыня, ничего не подозревая, велела тотчас же приготовить выезд. Вместе с Танским монахом они сели в колесницу и направились к Западной заставе города. Улицы были политы водой, воздух напоен ароматом благовоний. Толпы народу вышли полюбоваться выездом государыни, послушать мелодичный звон колокольцев и поглядеть на Танского монаха, счастливого избранника.

Вскоре колесница выехала из городских ворот и приблизилась к Западной заставе.

Там ее встретили Сунь Укун, Чжу Бацзе и Шасэн, восклицая в один голос:

– О великодушная! Не провожай нас дальше. Распрощайся здесь.

Между тем Танский монах сошел с колесницы, молитвенно сложил ладони и с поклоном сказал государыне:

– Прошу тебя, вернись во дворец и позволь мне, бедному монаху, отправиться на Запад за священными книгами.

Услышав это, государыня изменилась в лице, схватила Танского монаха за руку и вскричала:

– О мой дорогой! Ведь я обещала отдать тебе все мои богатства и вдобавок трон, только бы ты стал моим мужем. И ты согласился. Как же можно нарушать данное слово?!

Тут Чжу Бацзе стал от злости вертеть своим рылом, хлопать ушами, не выдержал и заорал:

– Поймите, мы честные монахи и не станем осквернять свое тело! Оставьте в покое моего учителя! Не приставайте к нему!

Государыня как глянула на Чжу Бацзе, так душа у нее ушла в пятки от страха, она свалилась со своего сиденья и так и осталась лежать.

Тем временем Шасэн и Сунь Укун вывели Танского монаха из толпы и помогли ему сесть на коня. Вдруг на обочине дороги показалась какая-то женщина и бросилась к Танскому монаху, восклицая:

– О младший брат Танского владыки! Не покидай нас! Я хочу насладиться с тобой утехами любви!

– Убирайся прочь, негодница! – крикнул Шасэн и замахнулся на нее своим волшебным посохом.

Но тут налетел ураган, бешено засвистел ветер, и Танский монах исчез.

О том, что случилось дальше с Танским монахом, вам расскажет следующая глава.

Глава пятьдесят пятая,

из которой вы узнаете о том, как распутная волшебница обольщала Танского монаха и как он, скрепив свою волю, устоял перед ее чарами

Итак, налетел ураган и Танский монах исчез. Его ученики стояли в полной растерянности, не зная, что делать. Затем Сунь Укун взлетел ввысь, сел на облако, внимательно осмотрелся и увидел вдали вихрь. Тогда он позвал Шасэна и Чжу Бацзе, и втроем, прихватив коня и поклажу, они устремились в северо-западном направлении на поиски учителя.

Они мчались с быстротой молнии вслед за вихрем, который унес наставника, и настигли его у высокой горы. Но тут вихрь исчез, ветер стих, и вокруг воцарился покой. Вдруг монахи приметили внизу тропинку и спустились на землю. Они долго шли и пришли наконец к стене, сложенной из темного блестящего камня. Она была похожа на щит, предохраняющий внутренний двор от злых духов. Ведя на поводу коня, монахи пошли дальше и увидели высокие каменные ворота, а над ними надпись: «Пещера Цитры в горе Гибель Врагам».

Тут Сунь Укун произнес заклинание, встряхнулся и принял вид пчелки. После этого он пролез в щель в первых воротах и полетел ко вторым воротам, но по пути приметил среди цветов небольшую беседку, а в беседке злую фею и разнаряженных служанок с причудливыми прическами. Женщины оживленно беседовали и выглядели очень веселыми. Сунь Укун подлетел поближе и стал прислушиваться к разговору. В это время в беседку вошли две прислужницы и принесли блюда, на которых лежали пышущие жаром лепешки с начинкой.

– Приведите сюда названого брата Танского владыки! – распорядилась фея.

Служанки бросились во внутренние покои и вскоре вывели оттуда несчастного Сюаньцзана. Вид у него был ужасный. Лицо пожелтело, губы побелели, будто у мертвеца, из глаз непрерывно катились слезы.

Чародейка покинула беседку и пошла Сюаньцзану навстречу. Она нежно коснулась рукой его плеча и промолвила:

– О, будь великодушен ко мне, старший брат мой! Не взыщи, что у меня не так роскошно, как во дворце силянской государыни. Зато здесь ты сможешь молиться Будде и читать священные книги. Мы проживем сто лет с тобой в мире и согласии.

Танский монах молчал.

– Не сердись и не печалься, – продолжала волшебница, – отведай моего угощенья. Вот лепешки. Одни с постной начинкой, другие – с человечиной. Ешь, какие тебе по вкусу.

– Я монах и буду есть с постной начинкой, – отвечал Сюаньцзан.

– Эй, девушки! Принесите горячего чая! – распорядилась волшебница.

Одна из служанок поднесла Танскому монаху чашечку с ароматным чаем, а волшебница протянула ему лепешку, разломив ее пополам.

Сюаньцзан тоже взял лепешку и, не разламывая, подал волшебнице.

– Царственный брат мой, – кокетливо смеясь, спросила она, – почему же ты не разломил лепешку?

Почтительно сложив ладони, Сюаньцзан смиренно отвечал:

– Потому что я не мирянин, а монах.

Опасаясь, как бы Танский монах, соблазненный волшебницей, не осквернил себя, Сунь Укун принял свой настоящий облик, занес над головой посох и заорал:

– Бесстыжая тварь!

Увидев Великого Мудреца, злая фея выдохнула пламя, которое тотчас охватило всю беседку, и приказала служанкам увести Танского монаха.

После этого она вооружилась волшебным трезубцем, выскочила из беседки и крикнула:

– Ах ты, невежественная обезьяна! Как осмелилась ты проникнуть в мой дом! Сейчас я тебя проучу!

И вот между ними начался бой. Сражаясь, они не заметили, как очутились за воротами пещеры. Тут Чжу Бацзе схватил свои вилы и тоже ринулся на злую фею.

Тогда фея пронзительно взвизгнула, из носа у нее вылетело пламя, изо рта повалил густой дым, она встряхнулась и метнула в Чжу Бацзе свой трезубец. В тот же момент у нее появилось столько рук, что и не сосчитать.

– Я знаю тебя, Сунь Укун, – вопила фея, – и твоего покровителя, Будду Татагату, знаю! Даже он боится меня. Теперь вам от меня не уйти! Каждому достанется по заслугам!

И вот между ними тремя разыгрался доселе невиданный бой.

Долго сражались противники, но так и нельзя было сказать, кто из них победит. Вдруг фея выбросила вперед руку и ударила Сунь Укуна по голове.

– Ой! Больно! – завопил Сунь Укун и бросился бежать.

Чжу Бацзе, видя, что дело плохо, тоже пустился наутек, волоча за собой свои вилы.

А волшебница, торжествуя победу, возвратилась в пещеру.

Между тем голова у Сунь Укуна разламывалась от боли.

– А ты еще хвалился, что голова у тебя крепче камня, – смеясь, сказал Чжу Бацзе.