— Наш хозяин — весьма информированная личность, — магу не требовалось оборачиваться, чтобы узнать подошедшего.
— Его интересовали детали, — задумчиво кивнул Жак, — в целом он нашу историю уже слышал.
Ирвин скорчил кислую мину:
— Все всё знают! И откуда тогда у нас, спрашивается, столько проблем?
Страж не ответил. Небо на востоке робко светлело, но на западе облака были, словно ложной зарей, ярко озарены пламенем дальних пожаров. Жак долго смотрел на багровые отблески.
— Уже близко, да? — Угадал мысли друга Ирвин. — Думаешь, он успел проскочить?
— У него все получится.
— Хорошо бы, — маг зябко закутался в плед. — Смотритель выглядел обеспокоенным, — высоко в небе гатарн, слишком близко подлетевший к Цитадели, врезался в защитный периметр и вспыхнул яркой искоркой, дальним эхом до людей донесся предсмертный вопль твари, — Не верится, что все это происходит.
— Силы Тьмы играют по-крупному, — Жак выбил пальцами по парапету короткую дробь, единственный признак волнения, который позволил себе Страж, — пока Наследник не овладел возможностями Меча, они рассчитываю одним ударом придавить и Гильдию, и Икторна.
— А это значит — осады не будет, они атакуют с ходу и только Небо знает, что они припасли для нас, — подытожил маг.
Страж пожал плечами и отправился досыпать.
Ворота Обители оставались открыты всю ночь — вспугнутые заревом пожаров, беженцы пустились в путь еще до зари, бесконечный поток людей и животных потянулся к крепости. Если им повезет, они обгонят наступающие орды.
Глава 8
Полтора месяца, проведенный в Дебрях превратил меня в грязного оборванца и Петра выглядела не многим лучше. Чудо ли, везение или та дальняя война, на которую отправились все твари, позволила нам благополучно миновать мимфийские пустоши, я сказать не берусь, но вот уже третий день мы шли по еловому лесу, выглядящему на удивление нормально для Дебрей. Петра клялась, что разглядела на дереве белку.
По сравнению с пройденным нами путем, здесь был настоящий рай.
Это была моя идея — обойти древний город с запада и тем сбить тварей с толку.
Тогда все выглядело разумным, хотя путь и становился на несколько дней длиннее.
Но именно эти дни начисто отбили у меня жажду приключений.
Преддверие Ада — вот самое точное определение того, во что превратили нежити некогда цветущую страну. Серые каменистые холмы тянулись от горизонта до горизонта и не было ни единой живой былинки, даже мха, чтобы нарушить их унылое однообразие.
Сухой горьковатый ветер носил над пустошью мельчайшую пыль, щекочущую нос и забивающуюся в горло. Было трудно дышать, казалось, сам воздух пропитан отсутствием жизни. Окруженные потрескавшейся грязью лужи на дне рытвин и оврагов не пятнала вездесущая тина — тут нечему было расти и нечему было тлеть.
Только кости.
Тысячи и тысячи выбеленных веками костей, словно в последнем посмертном усилии, выступали из мертвой земли. Их хрупкие осколки хрустели под ногами, когда мы пробирались мимо источенных ветром и водой развалин, безликих и безымянных, они устилали обочины ведущих в никуда дорог. Была долина, заполненная от края до края бесчисленными рассыпавшимися скелетами, лиги и лиги белой, как сахар земли.
Рыбы и птицы, люди и животные — одна могила для всех, мы не решились ее потревожить.
Эту землю населяли ловушки — единственное, чему позволено было здесь жить. Их не легко было распознать, я и шел, повинуясь только своему чутью. Как-то раз, брошенный на тропу камень захлопнул челюсти гигантского капкана размером с телегу, один из стальных шипов украшал проткнутый насквозь человеческий череп. В другой раз под ноги нам бросилась пара ржавых железных браслетов. Только Небо знает, что собирались сделать с нами эти живые кандалы, но длины цепей не хватило и мы ушли, а они остались, бессильно зарываясь в пыль.
«Проклятые земли» — сказала Петра и я всей кожей прочувствовал значение этих слов. Словно какая-то непостижимая разуму жуть обрушилась сюда и в один миг наполнила мир отрицанием всякой жизни. Самим своим присутствием мы бросали вызов этому бескрайнему кладбищу.
Сомневаюсь, что в одиночку кто-нибудь смог бы устоять перед мрачным безумием мертвого края.
Но, пока Тьма не воцарилась в этом мире, есть предел ее могуществу и границы ее владениям.
Сначала появился чахлый чертополох, потом холмы зашумели вереском и ко мне вернулось дыхание, я словно очнулся от дурного сна. Первая за недели пути бабочка вызвала у Петры приступ неудержимого веселья.
Впрочем, особо радоваться было рано — Дебри мы еще не покинули, о чем неоспоримо свидетельствовал уди-уди, притаившийся на стволе поваленной ели. Интересно, что местное зверье как-то приспособилось к присутствию тварей — землю под елью испещряли следы мышей, в заросшей ивняком низинке мы спугнули перепелок, ночью где-то ухал филин.
Вся эта живность должна была что-то пить, а дождей не было уже неделю, и наши фляги катастрофически опустели. Промаявшись от жажды целый день, я решился встретиться с Крабатом.
Мне неожиданно легко удалось убедить Петру посидеть на месте — мы заночевали у корней развесистой старой ели, не став подниматься на дерево. Избавившись от пары любопытных глаз, я вернулся по нашим следам до небольшой полянки, со всех сторон окруженной молодой березовой порослью.
Призрак материализовался передо мной, искрясь от удовольствия:
— Неплохо, неплохо! Ты делаешь большие успехи!
— Ты это о чем? — Вообще-то я люблю, когда меня хвалят.
— Как же! Ты, наконец-то, научился доверять своей интуиции. Твой переход через Проклятые земли достоин самого Герхарда!
Мое настроение слегка омрачилось:
— Что ж это меня не радует? — Лесть Крабата не затмила во мне возмущение. — И почему ты не сказал мне, что Силы Тьмы напали на Ункерт?
Горестный вздох призрака прозвучал, как шорох листьев.
— И ты бы бросился туда! Не владея магией Меча, ты стал бы отличной закуской для гатарнов. Жаренной! — Крабат фыркнул и наставительно заметил, — Тебе следует решить, кого именно спасать в первую очередь.
Мое сердце болезненно сжалось:
— Что там с отцом?
— Мирандос не соврал. — Похоже, призрака это даже удивило. — Они свернули к перевалу Харак. Но! — Крабат многозначительно мигнул. — Не обязательно в Кер-Орки.
— Туда, туда, — я не собирался спорить. — И сколько мне еще идти?
— Недели три, торопиться не следует. Иди на север, или чуть к западу и ты выйдешь прямо на дорогу к замку. Собственно, это будет единственная дорога у тебя на пути.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});