Читать интересную книгу Король-Уголь - Эптон Синклер

Мы можем полностью удовлетворить читателя, требующего доказательств. Ни одна забастовка не была так тщательно изучена, как Колорадская. В распоряжении автора имеются материалы не меньше, чем в восемь миллионов слов. Большая часть их — официальные показания, данные под присягой. Например, доклад комитета Конгресса — официальный документ размером в тысячу страниц убористой печати, содержащий около двух миллионов слов. Другой официальный документ такого же размера — это свидетельские показания, данные «Комиссии Конгресса по вопросам производственных отношений». В распоряжении автора имеется специальный отчет о забастовке в Колорадо, приготовленный для этой Комиссии в виде книги в 189 страниц, где можно найти подтверждение всех фактов, а также тексты свидетельских показаний, собранных комитетом, организованным по предложению губернатора Колорадо, общим объемом в четыреста тысяч слов. Кроме того, имеются: отчет священника Генри А. Аткинсона, изучавшего забастовку в качестве представителя Федерального совета христианских церквей Америки и Культурно-бытовой комиссии Союза Независимых церквей; отчет милиции штата Колорадо, явившийся результатом тщательного расследования; бюллетени, издававшиеся обеими сторонами в период конфликта; показания, полученные судебными следователями; и, наконец, статьи различных авторов, которые можно найти в комплектах следующих изданий за 1914 год: «Everybody's Magazine», «Metropolitan Magazine», «Survey», «Harper's Weekly» и «Collier's Weekly».

Автор подготовил монтаж из различных источников, собираясь напечатать его вместо послесловия. Но когда рукопись была уже сдана в издательство, появился новый документ, затмивший все остальные своей авторитетностью. Верховный Суд вынес решение по делу, связанному с самыми основными проблемами, поставленными в романе «Король-Уголь». Не так часто писателю, написавшему роман из современной жизни, выпадает на долю такая удача, когда справедливость изложенных им положении установлена и подтверждена высшим судебным трибуналом нашего общества!

В ноябре 1914 года в графстве Хуерфано штата Колорадо происходили выборы шерифа. Некий Дж. Б. Фарр, кандидат республиканцев, известный во всем этом угольном районе под кличкой «Король графства Хуерфано», был переизбран в шерифы большинством в 329 голосов. Соперник Фарра, кандидат демократов, опротестовал выборы, обвиняя республиканцев в «подтасовке, мошенничестве и коррупции». Районный суд решил дело в пользу Фарра, но за этим последовала апелляция в Верховный Суд на основании процессуальных погрешностей.

21 июня 1916 года, после того как был уже почти исчерпан срок избрания Фарра, Верховный Суд вынес решение, по которому Фарр и все прошедшие вместе с ним по списку лица лишались мандатов в пользу списка оппозиции, так как все пункты жалобы были признаны правильными.

Решение суда очень длинное — в нем около десяти тысяч слов; юридическая терминология утомит читателя. Для нашей цели достаточно перепечатать выдержки из этого решения. Мы просим читателя внимательно изучить эти выдержки не только с точки зрения самого правонарушения, установленного судом, но и в более глубоком плане. Это правонарушение было настолько беспрецедентным, что судьи, избранные за свои глубокие познания в области истории всевозможных правонарушений, не могли не заявить следующее: «В литературе мы не можем найти таких образцов мошенничества, поэтому мы должны обратиться к духу и букве законов свободной страны, чтобы найти критерии, по которому соизмерять подобное правонарушение». Надо еще отметить, что это «преступление без названия» было совершено не в состоянии аффекта, а наоборот, являлось обдуманным и сознательным методом работы, которым планомерно пользовались могущественнейшие корпорации, созданные для выколачивания прибылей. Пусть читатель представит себе психологию людей, обладающих огромным богатством, руководивших этим преступлением для того, чтобы сохранить и умножить свои богатства, и пусть читатель подумает, как, вероятно, обращаются такие люди со своими беззащитными рабочими; а затем пусть спросит себя, нашел ли он в романе «Король-Уголь» хоть какое-нибудь мало-мальское преувеличение.

В начале судебного решения изложено существо дела, в основном со слов защитника обвиняемого Фарра. Таким образом, можно считать, что в цитируемом мною отрывке содержится описание, которое дали своим владениям сами угольные компании: «Вокруг входа в каждую шахту располагаются надшахтное здание, контора, магазин, сараи и прочие служебные постройки, а дальше в двух шагах отсюда начинаются дома шахтеров, построенные на земле Компании и принадлежащие ей же. Все жители поселка работают на шахте. Никакой другой промышленности в поселке не имеется. Это и есть картина «поселка». Всего таких «закрытых поселков» было восемь, и надо полагать, что во всех существовал один и тот же режим, запрещавший допуск туда, поскольку это было возможно, как членов Объединенного союза углекопов Америки, так и его организаторов и агитаторов, причем с целью охраны поселков от этих лиц была расставлена стража. Один из этих поселков, называющийся «Уолсен», был обнесен оградой, воздвигнутой в начале забастовки в октябре 1913 года; «Раус» и «Камерон» были огорожены лишь частично. Установлено, что люди, посещавшие эти поселки и прилегающие к ним местности, по требованию компаний должны были иметь специальные пропуска, что объяснялось «интересами производства».

Дальше суд отмечает следующее:

«Федеральные войска вступили в этот район в мае 1914 года; свидетельские показания единодушно подтверждают, что с тех пор никаких значительных актов насилия не замечалось. Таковой порядок сохранялся до и после выборов, вплоть до настоящего суда.

Таковы были обстоятельства, при которых комиссионеры[21] графства изменили границы избирательных округов так, что каждый округ, кроме одного, в котором находилось несколько скотоводческих ферм, включал лишь «закрытый шахтерский поселок», обнесенный кое-где оградой и везде охраняемый вооруженной стражей. Благодаря таким совершенно незаконным действиям комиссионеров каждый избирательный округ оказался расположенным на частной земле и под контролем угольных корпораций, которые полновластно распоряжались там, разрешая и запрещая людям вход на территорию, искусственно ограниченную комиссионерами графства, но по закону являющуюся политической частью штата.

За одним только исключением вся земля и все строения в этих избирательных округах принадлежали угольным корпорациям: все жители этих округов, кроме одного человека, служили по найму у этих частных корпораций или у их сателлитов; все судьи и все члены избирательных комиссий, за исключением одного трактирщика — компаньона Фарра, были их служащими.

Избирательные участки находились на земле и в домах, принадлежащих этим корпорациям; списки избирателей хранились в частных конторах или домах этих корпораций. С этими списками обращались как с частной собственностью.

Таким образом, народные избирательные округа и техника народных выборов были предоставлены неограниченной власти и полному контролю частных угольных корпораций, которые использовали эту власть в своих собственных целях; эти округа находились на территориях, куда не мог проникнуть ни один человек ни по личному, ни по общественному делу без особого разрешения, выдаваемого этими частными корпорациями.

Ограничение допуска в эти так называемые избирательные округа относилось к представителям всех классов: вход запрещался торговцам, ремесленникам и разным другим гражданам, независимо от того, являлись ли они по частному делу, или по общественному. В одном случае, как выяснилось, было отказано пропустить в «закрытый поселок» самого губернатора и генерал-адъютанта штата. А в округе, созданном в поселке «Уолсен», наблюдатели от демократической партии и доверенные лица, одним из которых был Нилли, кандидат демократов на пост шерифа, были вынуждены обратиться за помощью к отряду федеральных войск, чтобы под их эскортом добиться допуска в избирательный округ и к урнам. Солдаты в качестве охраны оставались на избирательном участке весь день и часть ночи…

Но если и были какие-нибудь сомнения относительно положения в этих «закрытых поселках» и избирательных округах и относительно запрета представителям демократической партии проводить предвыборную кампанию на территории этих шахтерских поселков, — все сомнения окончательно рассеялись после допроса свидетеля Уэйтцела, вызванного защитой (то есть Фарром). Уэйтцел показал, что он проживал в Пуэбло и был управляющим компании «Уголь и Железо Колорадо». Под его управлением находились шахты «Рауз», «Лестер», «Идеал», «Камерон», «Уолсен», «Пикту» и «Мак-Налли». Соответственно все эти поселки находились в его власти, и в штате Колорадо он был первым административным лицом Компании после директора; все управляющие шахтами и прочие служащие подчинялись ему. Уэйтцел заявил в своих показаниях, что федеральные войска были введены 1 мая 1914 года и оставались до января 1915 года. Он заявил также, что старался не допускать в поселки людей, действующих против интересов Компании; что поселки являлись частной собственностью и соответственно рассматривались так их владельцами, что через него, Уэйтцела, Компания пользовалась правом разрешать и запрещать допуск посторонних лиц в эти поселки; но если приезжие могли доказать охране у входа или администрации шахты, что они не имеют отношения к союзу углекопов и не являются агитаторами, они допускались на территорию. «Ни один из наших противников, — заявил Уэйтцел, — не проник для общения с рабочими в поселки». Он и его подчиненные сами решали вопрос, не явился ли тот или иной приезжий сюда с целью агитации, а мистер Митчелл, председатель комитета демократической партии, считался у них, насколько ему помнится, агитатором, ибо он издавал газету и был прямо или косвенно связан с Объединенным союзом углекопов; что же касается мистера Нилли, кандидата от демократов в шерифы, то этот был связан с забастовщиками и считался неугодным человеком. Когда пришли федеральные войска, они восстановили мир и нормальное положение; после их прихода бунты прекратились; после прихода войск Компания уже не боялась ничего, кроме агитаторов. Спрошенный, охранял ли он шахтеров от дискуссий, от выступлений против Компании, свидетель заявил: «Мы этого не поощряли». Как бы мирно ни держались организаторы профсоюза, Компания не поощряла их появления среди шахтеров. Компания не разрешала организаторам профсоюза являться в поселок и обсуждать с рабочими принципиальные положения, заводить с ними споры или апеллировать к их разуму, и даже обсуждать с ними какие бы то ни было второстепенные вопросы, ибо известно из опыта, что агитаторы всегда переходят к угрозам насилия. Может быть, агитаторы сразу и не обращаются к насильственным мерам, но все же это пугает рабочих и заставляет их покидать шахты, — администрация же была озабочена тем, чтобы сохранить постоянные кадры. Свидетеля спросили, действительно ли была администрация шахты облечена правом решать, уважительна или нет цель приезда в шахтерский поселок того или иного лица, и он ответил, что да, для управляющего в порядке вещей было допрашивать на этот счет приезжих. Но, заявил он, лица, рекомендованные Фарром, обычно получали пропуск.