Читать интересную книгу Нигерийский синдром - Хельга Графф

Никольский с друзьями владел двумя нехилыми рудниками по добыче изумрудов и рубинов, а сам Никитос, профессиональный художник, открыл ювелирные лавки, где и производили необыкновенные украшения из натуральных и поделочных камней и драгоценных металлов. Изделия косили под туземные поделки и пользовались в Европе бешеным успехом и невероятным спросом и имели своих поклонников из числа состоятельных людей, а Кит – твердый доход в валюте, который позволял ему жить с королевским размахом. Кстати, и россиянам безумно нравились изделия Никиткиного ювелирного дома, вернее, хижины. Теперь в самых разных странах он имел дилеров и дистрибьюторов, и никаких головных болей со сбытом. От экскурсии на рудники, правда, отказался, сказал, что смотреть там особо нечего, зато повел нас в один из самых популярных своих магазинов в Дар-эс-Саламе.

Здесь в ювелирных изделиях была представлена вся африканская фауна. Вот, например, платиновый перстень в форме крокодила с очаровательным тельцем из сказочного танзанийского изумруда весом где-то один карат и глазками из бриллиантов. Он причудливо и кокетливо изгибался, но выглядел не изящным, а несколько топорным, как будто только вышел из-под рук первобытного дикаря, и уверенно косил под туземца, но вместе с тем это была именно та вещица, мимо которой без внимания не пройдешь. Не заметить такую яркую экзотику невозможно, и если вы страстно желаете выделиться из толпы – это то самое украшение, которое вам просто необходимо!

Кроме аллигаторов, яркими разноцветными огнями сверкали змеи и пауки-тарантулы, драгоценные тельца которых были выполнены из роскошных рубинов «цвета голубиной крови», и представьте… гроза африканского континента – муха-убийца цеце с ажурными платиновыми крылышками и рубиновыми глазками.

– Кстати, – предупредил Кит, – если вдруг на вас сядет муха цеце, просто сгоните ее, но никогда не прихлопывайте на себе, иначе все может закончиться печально!

После слов Никитоса я вспомнила про одну деревню в России, мимо которой мы с мужем однажды проезжали. Она носила странное для Тюменского края название – «Кура-цеце», и я подумала тогда: «Хорошо еще, что куры не летают!» Боже мой, ничего-то мы об Африке толком не знаем и не ведаем! Сколько же страшных опасностей подстерегает здесь путешественников! Просто зашибись!

Мне очень понравился кулон из розового кварца в виде фламинго. Великолепное украшение было настолько искусно выполнено, что, казалось, еще мгновение – и гордая птица, взмахнув крыльями, взлетит с моей груди… Но цена кусалась, как крокодил! Я с вопросительной, вернее, просительной миной взглянула на Левку, но он сразу же сделал морду ящиком, всем своим видом показывая, что мы с ним вообще не знакомы. Вот паразит, а еще муж называется! Как ему стирать, гладить, готовить, с ним спать, таскаться по больницам и Африкам и добывать с боевым оружием в руках, рискуя жизнью, «бабки» – тут Рублева необходима, как воздух, а как купить что-то путное и ценное – ее вроде тут и не стояло вовсе! Увидев на моем лице горькое разочарование, отчаяние и тоску, в печальный процесс вмешался Олег.

– Сколько такой? – деловито спросил он у Никиты.

– Сейчас гляну, – поспешно заявил хозяин ювелирного рая и через минуту озвучил стоимость, – шестьсот пятьдесят долларов.

Ну ничего себе! Левка триумфально обернулся ко мне, всем своим видом констатируя факт: «Ну, что я говорил! Это нам не по карману и не по зубам!», но Олег твердо сказал:

– Вот деньги, давай сюда!

Никита передал ему чудного фламинго, и Викентьевич, не проронив ни единого слова, надел мне на шею этот обалденный кулон! В моей голове сразу зазвучал голос замечательной польской певицы Анны Герман: «А он мне нравится, нравится, нравится, и для меня на свете друга лучше нет…» Вот это жест, я понимаю! Ну, а если бы каждый из них захотел подарить мне что-нибудь из Никиткиных произведений, то из туземной Танзании я бы уехала девушкой небедной. После великолепной «выходки» Олега всем стало стыдно, и… дело пошло! Иван купил мне роскошные сережки из рубинов, дороже подарка Олега, но поскольку Олежка был первопроходцем, спихнуть его с Олимпа щедрости не смог уже никто.

Потом и Левка решил «умыть» всех и подарил мне платиновый браслет с фигурками слонов, инкрустированный мелкими бриллиантами. Правда, по древней еврейской традиции где-то около часа отчаянно, до хрипоты и с пеной у рта, торговался с Китом, но цену все же скинул!

В свое время муж занимался антиквариатом и драгоценностями, валютными камнями и конкретно бриллиантами, и в этом вопросе был асом. Даже «скупому рыцарю» Никитосу, чтобы не остаться изгоем в дружном обществе щедрых дарителей, пришлось пройтись по своим обширным закромам, где он нарыл чудесный подарок – бусы из цоизита. Я впервые слышала о таком минерале, оказывается, его добывают только в Танзании. Роскошные бусы зеленоватого оттенка с интенсивными вкраплениями розового цвета смотрелись очень и очень красиво. Лишь Володька проявил скромность и подарил мне тряпичный шнурок для украшений. Ну его можно понять, ведь наши новые спонсоры не снабдили приятеля даже хотя бы туземными тугриками, и в плане платежеспособности он, конечно, был весьма стеснен.

– Везет же некоторым! – не остались в стороне от такого душещипательного и приятнейшего мероприятия душевные половинки, и в голосе «добрячки» зазвучала неприкрытая зависть. – Богатой невестой вернется! Еще бы сюда этого Абдуллу пригнать, а то ведь он ей только шубку подарил…

– Мафусаил… то есть Мустафа… нет… Магомет свой подарок уже сделал, – припечатала злая оппонентка, – можно подумать, – проявила она завидную, просто неимоверную вредность, – что, кроме этой старой мямли, ему некому больше делать презенты!

«Ну и нахалка!» – возмутилась я.

– Ты не права, – заартачилась моя сторонница, – шубка – это шубка, а цацки – это цацки, не нужно путать мух с котлетами! С мужика по подарочку – Рублевке приданое!

– Какое приданое?! У нее же, между прочим, еще муж имеется и жениха пока нет, а ты ее замуж отдаешь, не рановато ли?

– В самый раз! Любая тетушка, одинокая или замужняя, просто обязана иметь личного спонсора! И Катерине он нужен! Должен же кто-то ее одевать и кормить?!

– А она что, без головы и рук? Пусть сама себя кормит, тогда ей никто не нужен: ни любовник, ни спонсор и ни бессмысленный муж!

Ну, как тут не вспомнить: «…ни бог, ни царь и ни герой, добьемся мы освобождения своею собственной рукой». Эжен Потье, «Интернационал».

– Кстати, ей уже о душе пора думать, а не о спонсорах и любовных забавах с ними!

– А о подарках можно?

– Не стоит, спонсоры – ненадежные люди!

– И правда, – пришли они к консенсусу, – сначала пусть семью приданым обеспечит, а потом думает, о чем угодно, хотя бы и о душе!

Вот значит, как?! Не меня, оказывается, должны обеспечивать члены семьи, а я их! Тогда действительно, не нужен ни муж, ни любовник, ни сват, ни брат. В этом случае лучше всего оставаться одной, чтобы на всё про всё моей добычи хватило! В общем, всё хорошо, что хорошо кончается.

Мое пребывание в Танзании заканчивалось сегодняшним вечером, а завтра… мне даже страшно было подумать о том, что ждет нас завтра. Днем созвонилась с Ричардом и сообщила ему номер рейса. Он сказал, что встретит нас в аэропорту Ломе – Токоин столицы Того. А вечером мы устроили проводы, проверили свою боеготовность и, как говорится, с богом!

Наступила финальная фаза операции «Африканский беспредел», но я назвала бы ее «Нигерийский синдром». Ведь именно с нигерийских писем началось массовое мошенничество и обман доверчивых людей во всем мире. Тысячу раз попросила у Господа защиты и поддержки и была уверена, что он про нас не забудет! На следующий день мы попрощались с остающимися пока тут Левкой и Вовой, и Никита отвез нас в международный аэропорт Дар-эс-Салам, где мы сели на рейс, следующий транзитом из Танзании через Нигерию в Того.

В самолете находились одни африканцы. Публика шумная, достаточно беспардонная, чувствующая себя здесь на правах хозяев. Когда я возвращалась из туалета на свое место, какой-то Кинг-Конг в погонах умудрился нагло ущипнуть меня за попу (вот козел!), между прочим, довольно чувствительно. Очень хотелось дать ему в глаз или крепко пожать руку, предварительно надев на палец перстень Борджиа, или даже пустить в ход смертельную ручку, но… пришлось взять себя в руки и пройти мимо этого чудовища с гордым и неприступным видом.

Во избежание стычки, за которой обязательно последовало бы грубое и рукоприкладное выяснение отношений, чуть не подавившись, молча проглотила нанесенное оскорбление. Мои друзья в этом случае, разумеется, не остались бы в стороне, а о последствиях такой вражды даже страшно было подумать! Больше выйти в туалет я не решилась в страхе, что в следующий раз может случиться не просто членовредительство, а вообще поругание изредка почитаемой мною чести, например, изнасилование! Пришлось терпеть до самой Нигерии.