Дебора затаила дыхание. Она поняла, что Грейс сделала то же самое, потому что вопрос задал Грэг:
— Что же вы обнаружили?
— Пробелы, — сказал Джон. — Вернее, только один. Но огромный. — Он повернулся к Деборе. — Я ни разу не спросил, были ли вы за рулем. Я предположил, что машину вели вы. Мы вас знали. Мы знали, что вы хороший водитель. Мы просто предположили… — его голос стих.
Дебора закончила его мысль:
— Вы предположили, что я бы обязательно сказала вам, если бы за рулем была Грейс.
— Нет. Вы не должны были рассказывать. Это я должен был спросить. А я этого не сделал. Да, я предположил, что за рулем были вы. Но поступил бы я так, если бы разговаривал с кем-то другим? С кем-то, кого не знал? Скорее всего, нет. Поэтому вдова, наверное, права. Возможно, я действительно позволил вам легко отделаться, потому что хорошо знал вас.
Грэг нетерпеливо спросил:
— Но разве не так должно быть, когда живешь в маленьком городке? Здесь всех знаешь. Всем доверяешь.
— Я предала это доверие, — прервала его Дебора, но повернулась, услышав дерзкий голос Грейс.
— Я пила в тот вечер, — сказала она, глядя на Джона.
Джон отшатнулся.
— Правда? Этого я не знал.
— Мама тоже не знала. Поэтому не сердитесь на нее. Авария произошла по моей вине. Я выпила две бутылки пива.
Ему понадобилась минута, чтобы переварить это.
— Я думал, вы делали уроки.
Грейс молчала. Дебора понимала, что дочь не хочет впутывать своих друзей.
— Ты была в состоянии алкогольного опьянения? — спросил Джон.
— Вы имеете в виду, была ли я пьяна? Нет. Но если бы я ничего не пила, то, возможно, заметила бы мистера МакКенну.
— Грейс! — взмолилась Дебора, потому что они уже столько раз об этом говорили. — Я тоже его не видела, а ведь я ничего не пила.
— Не оправдывай ее, Дебора, — предупредил Грэг.
— Я не оправдываю, — возразила она. — И никогда не оправдывала. Грейс несовершеннолетняя. Ей не следовало пить, и точка. Но не это стало причиной аварии.
Джон смотрел на Грейс.
— Когда мама приехала, чтобы забрать тебя, ты подумала о том, что не стоит садиться за руль?
— Нет. Я хорошо себя чувствовала. Но если я выпила, то, значит, мои ощущения могли не соответствовать действительности. Разве нет?
— Это ты мне скажи.
Она с несчастным видом произнесла:
Да.
— И ты не смогла сказать маме о том, что пила, даже после того, как мистер МакКенна умер?
— Особенно после этого. Я и так доставила ей немало проблем. И известие о пиве еще больше все усложнило бы. Тогда бы она действительно рассердилась.
— Когда же ты ей наконец рассказала?
Грейс вся сжалась.
— В четверг. В переулке возле кондитерской, после того как попыталась украсть босоножки. Тогда мама впервые об этом узнала.
Джон задумался, потом повернулся к Деборе.
— В день аварии, когда Грейс садилась за руль, вы заметили в ее поведении что-нибудь необычное?
— Нет, ничего, — ответила Дебора. — Она полностью себя контролировала. Я еще удивилась, как спокойно Грейс ведет машину в такую грозу. Теперь я понимаю, что пиво придало ей фальшивой уверенности. Но я не могу сказать, что причиной стало то, как она вела машину. И полиция штата, кстати, такого же мнения, — напомнила она.
Джон выпрямился и сдвинул брови. Из офиса слышались приглушенные звуки — поскрипывание стула, неразборчивый голос, телефонный звонок. Теперь же все смолкло.
Дебора почувствовала себя неуверенно. Беспристрастность Джона Колби придавала ему огромную силу.
Наконец он поднял глаза и, прокашлявшись, обратился к Грейс:
— И что ты думаешь теперь, когда ты здесь?
Грейс, похоже, была не готова к такому вопросу. Она на минуту задумалась и ответила:
— Я боюсь.
— Чего?
— Того, что мистер МакКенна умер. Что мне придется жить с этим до конца жизни. И неважно, что говорят о том, как я вела машину. Я всегда буду об этом помнить.
— Но ты пила не одна.
— Но именно я сбила человека.
— Твои друзья тоже пили.
— Видите ли, это меня и пугает. Теперь вы понимаете, что они будут меня за это ненавидеть.
— Похоже, тебе уже и так очень плохо в школе.
Грейс кивнула.
— И что же может положить этому конец?
Ее глаза наполнились слезами.
— Я не знаю.
Джон замолчал. Минуту спустя он спросил:
— Тебе кажется, что ты заслуживаешь наказания? Поэтому ты украла босоножки?
Грейс опустила голову.
— Наверное. Понимаете, я совершила столько плохих поступков, и мне все сходило с рук. Может, и бывают ребята, которые могут сделать это и спать спокойно. Но я не могу. — Она подняла голову. — Я не могу спать, все время думаю об этом. Все время спрашиваю себя, кто об этом знает.
— То есть ты здесь сегодня, потому что не можешь жить с постоянным страхом быть пойманной?
— Нет. Дело не в этом. — Ей явно было нелегко. — Ну, может, отчасти. Дело в том, что мой поступок был плохим. Он не позволяет мне считать себя хорошим человеком. Он не позволяет мне думать, что когда-нибудь я смогу добиться чего-то в жизни.
Ощутив, несмотря на обстоятельства, прилив гордости, Дебора хотела взять дочь за руку, но сдержалась. Грейс необходимо было справиться с этим самой.
Джон сидел, глядя в стол, а их жизнь висела на волоске. Единственным звуком был приглушенный шум в офисе. Наконец начальник полиции перевел взгляд с Грэга на Дебору.
— Это один из тех случаев, когда мне хочется, чтобы у нас все еще были позорные столбы. — Он посмотрел на Грейс. — Знаешь, что это такое?
Побледнев, она кивнула.
— Как в «Алой букве».
— Мы бы привязали тебя на главной площади. Постояла бы денек и все. Очень просто. И эффективно. Сейчас все сложнее. — Он снова посмотрел на Грэга и на Дебору. — Слишком сложно, чтобы быстро все решить. Похоже, мне нужно поговорить с окружным прокурором.
Дебора подумала о том, что они не смогут ждать, что им действительно нужно быстрое решение, что вмешательство прокурора только продлит мучения, но тут раздался стук. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы Джон смог увидеть стучавшего. Колби встал.
— Сейчас вернусь, — сказал он и закрыл за собой дверь.
Дебора взяла Грейс за руку. Рука была ледяной. Дебора потерла ее своими ладонями.
— Что нам делать? — спросила девочка.
Дебора посмотрела на Грэга, который только пожал плечами.
— Идти к прокурору не самая удачная идея, да? — спросила Грейс.
Грэг подошел и тронул ее за плечо.
— Может, и нет. Все может оказаться так же просто, как и то, что Джон говорил о гражданском иске. Если теперь любое решение зависит от прокурора, обвинение в укрывательстве могут аннулировать и отклонить.