Читать интересную книгу Шакал (Тайная война Карлоса Шакала) - Джон Фоллейн

То, что Карлосу удалось привязать свое дело к тоталитарным режимам, может считаться его величайшим достижением, позволившим его частной армии существовать в течение столь долгого времени. Как военачальник он проявлял лояльность к своим подчиненным и прилагал все усилия для освобождения тех, кто был захвачен властями: Ганс-Иоахим Кляйн, Магдалина Копп, Бруно Бреге и Габриэла Крёхер-Тидеман. В отличие от Хаддада, Карлос не потерял ни одного члена своей организации в ходе операций. По замечанию Штази, Карлос управлял своей организацией железной рукой, успешно противодействуя всем попыткам восточных немцев внедрить к нему своих агентов. Его деятельность страдала лишь одним недостатком.

Несколько операций Карлоса так и не были доведены до конца: неудавшееся покушение на жизнь Джозефа Эдварда Зифа, несостоявшееся убийство министров ОПЕК, провал операций по освобождению Копп и Бреге. Однако ему удалось нанести серьезные удары по целому ряду государств Западной и Восточной Европы, а одно из них (Францию) даже заставить вступить в переговоры со своим посредником. И именно из-за таких, как Карлос, в аэропортах, правительственных зданиях, посольствах и на других значимых объектах должна использоваться более усиленная охрана. С точки зрения самой организации Карлоса и как неоднократно подчеркивалось в бодрых донесениях Вайнриха, сам факт убийства гражданских лиц и нанесения им травм, а также уничтожения зданий свидетельствует об успехе операции. Насилие становится самоцелью — и на счету группы Карлоса убийство 24 человек и нанесение тяжелых травм 257 лицам.

Эпоха Карлоса — это время официально поддерживаемого терроризма, которое закончилось вместе с окончанием “холодной войны”. Как указывал сэр Колин Макколл, в течение пяти лет возглавлявший МИ-6: “Официально поддерживаемый терроризм рухнул после окончания «холодной войны», во время которой некоторые государства, занимавшиеся им, получали помощь от Советского Союза и его союзников. Как только она иссякла, они стали уязвимы. Теперь они опасаются наносить открытые удары и ищут финансовую поддержку и инвестиции в новом мире, который образовался после отмены государственного контроля над экономикой”.{465}

Однако Карлос не является представителем ушедшей эпохи. Падение коммунизма действительно уничтожило левофланговые знамена соратников Карлоса по “Группировке Красной армии”, Красным бригадам и Японской Красной армии. Однако во многом их заменили религиозные группы, такие, как исламские фундаменталисты в Египте и Алжире, а также Хамас и Исламский джихад на Ближнем Востоке, и автономные объединения, которые несут ответственность за газовую атаку в японском метро, взрывы в Оклахоме и осаду японского посольства в Перу. По сравнению с размахом этих терактов взрывы машин и поездов, устраивавшиеся Карлосом, кажутся детскими игрушками. Ему даже не снилось, чтобы вырезать шестьдесят туристов в египетском храме, взорвать небоскреб на Манхэттене или отравить газом десятки тысяч людей в токийском метро. Поэтому еще рано слагать эпитафию официально поддерживаемому терроризму. Камикадзе Хэзболлы должны благодарить Иран за взрывчатку, с помощью которой они совершают свои теракты.

Карлос сообщил своим адвокатам, что он уже написал воспоминания, закончив их в 1992 году, за два года до ареста. Впереди его ожидают по меньшей мере еще пять лет судебных процессов по обвинению в преступлениях, совершенных во Франции: первый обстрел самолета “Эль-Аль” в аэропорту “Орли”, взрывы на улице Марбёф и экспресса “Капитоль”, взрыв сверхскоростного поезда и железнодорожного вокзала в Марселе. И хотя скорей всего он будет приговорен к нескольким пожизненным заключениям, никто не может гарантировать, что остаток своей жизни Карлос проведет за решеткой. Он совершил свои преступления задолго до того, как Франция издала закон о непоколебимости судебных решений, исключающий возможность досрочного освобождения. Как правило, пожизненное заключение приравнивается к двадцати годам лишения свободы. Так что вполне возможно, что в 2020 году в возрасте семидесяти лет Карлос выйдет из тюремных ворот, щурясь от яркого солнца. А возможно, он выйдет на свободу еще раньше, если решит предать своих бывших работодателей. Его адвокаты до сих пор говорят о “предстоящем решении” дела Карлоса.

Сегодня Карлос больше всего боится насильственной смерти. Его не столько пугает то, что остаток жизни он проведет за решеткой, как возможность отравления.{466} Он заявил одному из своих адвокатов: “Одно из двух: или я останусь в тюрьме навсегда, или меня убьют, как только я отсюда выйду. Живым мне из Франции не выехать”. Задолго до этого он уже признавался одному из своих друзей, что боится быть убитым: “Послушай, дружище, я люблю жизнь. Я люблю жить с размахом, потому что не знаю, когда меня убьют. Знаю лишь одно, что рано или поздно это случится. Отсюда и проистекает моя фанатическая жажда жизни”.{467} Возможно, он мечтал о кончине, которая увенчает созданный им миф и увековечит его, как увековечила казнь без суда и следствия великого революционера Че Гевару.

Однако вряд ли судьба проявит такую же благосклонность к Шакалу.

СЛОВА ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ

Когда в августе 1994 года Карлос был схвачен в Судане, он благодаря любезности французской контрразведки оказался неподалеку от того места, где я жил в Париже. Однако установить с ним связь было столь же невозможно, как вступить в контакт с инопланетянином. Карлоса поместили в изолированный отсек тюрьмы “Сан”, все контакты с другими заключенными и посетителями, не считая адвокатов, были ему запрещены, почта проверялась тюремными властями.

Французские власти не позволили мне взять интервью у Карлоса в тюрьме и перехватили письмо, которое я ему написал. “Встречайтесь с кем хотите, — заявил мне один из следователей, — но я никому не позволю проводить параллельное расследование”. Когда Карлос через третье лицо узнал о моем письме, он написал мне ответ с “лучшими революционными пожеланиями”. Потребовался не один месяц настойчивых просьб, а также экземпляр моей первой книги и, как ни странно, моя автобиография, которую запросил Карлос, чтобы наконец установить со мной связь. Переписку он вел с крайней осторожностью, которая граничила с паранойей. Он производил впечатление умного, но склонного к манипулированию человека, который в силу своего эгоцентризма обижался по каждому малейшему поводу.

Я хочу поблагодарить всех, без кого эта книга никогда не была бы написана. Я глубоко благодарен людям, которые, рискуя собой, предоставили мне доступ к секретным материалам следствия, проводившегося относительно всех преступлений, в которых обвинялся Карлос. Эти материалы насчитывают тысячи страниц и включают в себя показания самого Карлоса, а также показания его соучастников, друзей, подруг и членов семьи. В них также содержатся отчеты французских секретных служб, эпизодически следивших за Карлосом в течение многих лет, а также расследования зарубежных полицейских подразделений, включая Скотленд-Ярд.

Я также благодарен тем, кто позволил мне работать с архивами Штази времен “холодной войны”. Они представляют собой бесценный материал для воссоздания карьеры Карлоса и дают возможность проследить день за днем его жизнь в течение того времени, когда его группа базировалась в Восточной Германии, Венгрии и других странах — сателлитах Советского Союза. Большинство лиц, фигурирующих в материалах Штази, часто утверждают, что эти документы нельзя слепо принимать на веру. Однако офицеры, писавшие отчеты для своих начальников, зачастую сообщали о неопровержимых фактах, уже не говоря о том, что им и в голову не приходило, что в один прекрасный день их труды окажутся в руках западных разведок или будут использованы в судебных разбирательствах. В Штази широко практиковался метод сбора сведений от группы информаторов, которые не подозревали о существовании друг друга, но давали схожие показания. Проверка этих сведений осуществлялась во время обысков и прослушивания телефонных разговоров.

Арест Карлоса развязал языки многим из тех, кто становился жертвами его угроз, включая членов ДСТ и Штази. Многие агенты секретных служб, некоторые из которых впервые согласились быть названными по имени, предоставили мне бесценную информацию. Мне уделили время практически все бывшие руководители ДСТ: Жак Шартрон, Бернар Жерар, Ив Бонне и Жак Фурне. Жан-Поль Морье и Жан Баклути, возглавлявшие отдел ДСТ по борьбе с терроризмом, рассказали мне о внутренней подоплеке происходившего и высказали свою критику в адрес поведения Франции.

Я также хотел бы поблагодарить некоторых руководителей французской секретной службы ДГСЕ — Пьера Мариона, адмирала Пьера Лакоста и Клода Зильберзана. Генерал Ален де Мароль, бывший глава Службы противодействия, оказал мне существенную помощь, поделившись своими воспоминаниями о ее деятельности. Я в большом долгу перед группой бывших офицеров ДГСЕ, которые помогли мне найти многих ее членов. Я также глубоко признателен Иву Бертрану, главе отдела Общей разведки. Особую благодарность я должен выразить Дуэйну Клэрриджу за то, что он приподнял завесу над планами ЦРУ убить Карлоса. Действующие агенты МИ-6 отказались быть названными, но я не могу не выразить свою благодарность одному из них — тому, кто при первой нашей встрече спросил у меня: “Вы знаете, чем я занимаюсь?”