Спускаясь, я набрела на пересекавшую дорожку узкую тропу, которая поднималась вверх по склону холма. Идя по ней, я обнаружила наверху место, откуда были видны все окрестности.
Я очутилась на гребне холма между домом и дорогой. Дом оказался справа от меня и чуть ниже. На одной из террас я увидела Харли и Дэвида, погруженных в беседу. Левее дорога спускалась вниз к широким воротам, похожим не на вход в частное владение, а скорее на проходную завода. Приглядевшись получше, я различила высокую проволочную изгородь. Дэвид не солгал. С таким же успехом я могла пытаться бежать из концентрационного лагеря. Я оглянулась, готовая увидеть в склоне холма бойницы с торчащими из них пулеметными дулами. Этот армянин, построивший цитадель, видимо, был помешан на своей безопасности.
Тишину внезапно нарушил звук работающего мотора. Посмотрев вниз, я заметила, что ворота открыты. Потрепанная старая машина приближалась ко мне. Ворота бесшумно закрылись за ней, управляемые с помощью дистанционного контроля. Я достигла дороги в тот самый момент, когда мимо промчалась машина, и, бросив взгляд в салон, увидела за рулем мужчину с безумными глазами. Похоже, Джорджио опаздывал на работу.
Когда я вернулась во двор, машина стояла у двери в кухню. На гравийной дорожке отпечатались следы широких шин. Из радиатора поднималась струйка пара. Я осторожно подошла к машине и, заглянув в мутное от пыли окно, заметила связку ключей зажигания.
— Не советую даже и пытаться, — услышала я голос сзади. Я виновато отпрянула от машины и обернулась. Дэвид стоял у двери в кухню.
— Тебе не удалось бы уйти далеко, — пояснил он со злорадной улыбкой. — Ворота из толстой стали. Сделаны так, что и танк их не сдвинет с места. Поэтому скорее ты окончишь свои дни, утонув в море.
Тем же утром мы отправились в Портофино, чтобы осмотреть место натурных съемок. Джорджио, выглядевший значительно более опрятным, чем в нашу предыдущую встречу, повез нас туда в арендованной машине и вел ее с умеренной скоростью.
— Тебе понравится Портофино, Синди, — оживленно сказал Харли. — Это очень приятный маленький городок, не испорченный цивилизацией. Мне он нравится, пожалуй, больше любого другого города на свете.
После поворота мы угодили в пробку, и теперь наша машина ползла как черепаха. Впереди виднелись вспышки огней.
— Что случилось? — спросила я.
— Все в порядке, — заверил меня Харли. — Это просто система предотвращения пробок. Портофино имеет успех у туристов, а эта дорога заканчивается тупиком. Если не принять мер, машины устремятся в город и образуется пробка, мешающая встречному движению.
Мы миновали дорожный знак, на котором то вспыхивала, то гасла надпись на нескольких языках: «Добро пожаловать в Портофино! Подождите несколько минут, прежде чем въехать в город! Всего 10!» Цифра то загоралась, то гасла, сменяясь нулем. Наконец машина тронулась, мы выскочили на главную площадь и по знаку служащего в форме поднялись на пологий скат, а с него спустились на подземную парковочную площадку.
И Харли назвал это место невинным и не тронутым цивилизацией? То, что я увидела, очень напоминало описания Диснейленда. Получив парковочные квитанции и предоставив Джорджио развлекаться самостоятельно, мы вышли в город. Узкая улочка с множеством магазинчиков привела нас в гавань, где гуляли толпы людей. Одни позировали перед любительскими фотокамерами, другие разглядывали меню у входа в рестораны.
Городок и впрямь показался мне приятным, но когда мы обогнули гавань, что заняло у нас не более пяти минут, я тотчас же заметила его недостатки. Если в Диснейленде посетитель знал, чем заняться, то здесь делать было решительно нечего.
Мы пообедали в ресторане в центре площади, где качество пищи было примерно таким же, как в любом английском придорожном кафе, но порции значительно меньше. Елейный официант тотчас распознал в нас людей, у которых куда больше денег, чем здравого смысла, поэтому предлагал нам самые знаменитые блюда ресторана и непомерно дорогие билеты на лодочную прогулку. Я заказала «pasta al pomodoro», блюдо, оказавшееся именно таким, как я и предвидела, — переваренные и клейкие спагетти со скудной приправой из консервированных помидоров.
После обеда мы отправились в церковь, возвышавшуюся на склоне холма. Перед нами шла вереница туристов с рюкзаками за плечами и родители, тащившие писклявых, едва научившихся ходить малышей. Нам частенько приходилось уступать дорогу на узкой тропинке, чтобы разминуться с людьми, двигавшимися в противоположном направлении. Я поняла, что и эта тропинка, должно быть, заканчивалась тупиком. Когда же и здесь установят светофор?
Возле церкви слышалось жужжание кинокамер.
— Посмотри, какой вид! — воскликнул Харли. — Ну разве не красота?
Я без всякого восторга смотрела на хорошенькие, чистенькие, оштукатуренные и окрашенные в пастельные цвета домики, теснившиеся на склоне холма и служившие прекрасным фоном для кипящей движением гавани. Все выглядело таким совершенным, будто было спроектировано командой дизайнеров, и поэтому казалось подделкой, фальшью. Гавань, некогда служившая прибежищем для рыбацких лодок, теперь была заполонена роскошными яхтами. В домах, прежде жилых, разместились рестораны и отели. Кто мог бы жить в месте, где в магазинах ничего не продавалось, кроме сувениров и дешевых побрякушек, где постоянно возникали пробки из-за обилия транспорта, мешавшие вам проехать?
Здесь и улиц-то не было в обычном смысле: склоны холмов поднимались круто вверх позади зданий, поэтому из окон домов ничего не было видно. Весь городок казался декорацией. Харли мог бы выбрать лучшее место для натурных съемок очередной рекламы «Лапиник».
Мы шли по узкой тропинке, руководствуясь указателями, сулившими нам скорую встречу с маяком. В этой части местности людей стало меньше, возможно, потому, что подъем был все круче. Цепляясь за хлипкие перила, я предалась фантазиям. Я представляла, как толкаю Харли и Дэвида через перила вниз, в пропасть. Будто прочитав мои мысли, Дэвид с силой сжал мою руку.
— Прелестная прогулка, — заметил он. — Но она была бы еще приятнее, если бы мы стали друзьями…
Внезапно Харли остановился и начал похлопывать себя по карманам.
— Мои пилюли от несварения желудка! Я оставил их в машине! — Он прижал руку к груди. — Чувствую, что приближается приступ изжоги! Этот ленч…
Посовещавшись с Дэвидом, Харли пошел назад и скоро исчез из виду.
— Вот мы и остались одни, крошка, только ты и я. — Дэвид завладел моей рукой. — Давай-ка рассмотрим церковь получше!
Мы двинулись к церкви и скоро добрались до нее. Дэвид открыл небольшую калитку в стене и пропустил меня вперед. Мы оказались на кладбище в полном уединении. Боясь предстоящего разговора с Дэвидом, я изобразила интерес к итальянским обычаям погребения и направилась к могилам. На многих памятниках красовались фотографии усопших, кое-где даже по две — мужа и жены. Приглядевшись внимательнее, я заметила, что женщины, как правило, выглядели старше мужчин. Видимо, их вдовство длилось долго после смерти мужей.