я не собиралась. Умиротворенная тишина, шелест высоких деревьев, вросшие в землю могилы, покосившиеся от времени кресты и старинные усыпальницы. Нет места спокойнее и пугающе.
Вошла на главную аллею и побрела вглубь. Посетителей немного. Так всегда перед закрытием. Теперь, нужно было найти, где-бы укрыться, от зоркого глаза мужчины — сторожа. Я, уходила все дальше и дальше, и могилы теперь стали встречаться совсем старые, заброшенные, и порой даже, трудно было понять, где могила, а где просто холм земли. От этого становилось страшно. Еще, не хватало потревожить чей-то покой.
Нужно было выбрать место для ритуала. Возле самых старых могил самое то. Вот, как раз и заброшенная часовенка. В стенах дыры, внутри запах сырости и справления человеческой нужды. Поморщила носом, но тут же призналась себе: более подходящего места не найти. Да и, время поджимало. Смотрящий, вот — вот должен был делать обход.
Пока светло, достала из сумки бумажки с заклинаниями, пентаграммой и указаниями. Свечи, уголь, нож и спички. Хорошо, что погода стояла сухая, безветренная и теплая. Услышала шуршание веток и затаилась в уголке. Сторожу, даже не пришло в голову заглянуть внутрь. Его шаги, стали совсем тихими, и я выдохнула. Теперь, беспокоится не о чем. Осталось набраться храбрости, дождаться полночи и провести ритуал, который, я надеялась, вернет мне прежнюю жизнь.
В какой-то момент, задумалась. А действительно ли, то, что сейчас делаю, поможет? Чем я вообще занимаюсь ночью на кладбище? Я ведь не фанатик, сатанист или исследователь черной магии!? Я, даже не представляю, с чем имею дело, и только слепо выполняю инструкции малознакомого колдуна.
Отогнав сомнения, продолжила чертить пентаграмму. Получалось не очень. Старалась нарисовать линии как можно ровнее и четче и, после нескольких попыток, вроде что-то получилось. Расставила свечи в углы пятиконечной звезды. Посмотрела на часы — без десяти двенадцать. Боже мой! Время приближается! Зажгла свечи. Ого! Обстановка такая устрашающая и мистическая, что казалось, я в фильме ужасов. А еще эти звуки снаружи. То птица каркнет, то ветка треснет. Сердце бешено колотилось и, при каждом шорохе или шуршании, у меня бежали мурашки по всему телу.
Взяла листик с заклинанием, нож и стала в середину пятиугольника. Без пяти! Время! Ты мой друг и враг. Посмотрела на телефон и начал отсчет каждой секунды. Все! Часы показали нули. Пора!
Взяла нож, зажмурила глаза и проколола палец. Бросила оружие на землю, схватила листик, капнула на него свою кровь и дрожащим голосом, начала читать написанное.
"Глава мёртвых, пусть прикажет тебе Владыка через живого и посвящённого змея! Херуб, пусть прикажет тебе Владыка через Адама-Иотхава! Блуждающий орёл, пусть прикажет тебе Владыка боками быка! Змей, пусть прикажет тебе Владыка через Вестника и Льва! Михаель, Габриель, Рафаель, Анаель! Ангел с мёртвыми глазами, повинуйся или исчезни вместе со святой водой. Крылатый телец, работай или возвращайся к земле, если не хочешь, чтоб я проколола тебя шпагой. Орёл, прикованный цепью, повинуйся этому знаку или удались от этого дуновения. Движущийся змей, ползи у моих ног или терзайся от священного огня и улетучивайся вместе с благовониями, которые я сжигаю. Вода, возвращайся к воде! Огонь, гори! Воздух, циркулируй! Да упадёт земля на землю силой Пентаграммы, которая есть утренняя звезда, и во имя тетраграммы, которая написана в центре креста света. Да, свободна я буду от чар твоих Самаэль! Да приказываю тебе отказаться от души моей Габриель. Да будет так!"
Свечи задрожали. В уши, ворвался глухой, тянущийся звук и в меня, словно кто-то вонзил сотни иголок. Глаза ослепило яркое мерцание, но я понимала, что оно идет не снаружи. Оно внутри меня. Произнесла непонятные слова:
— Ferros Tieteros Astanta Per Opera Fisitis Prestanta Astis! — громко вскрикнула, разбросила руки в стороны и сознание отключилось.
Неужели это конец. Я умерла? Я не смогла освободиться, а наоборот, стала той, к которой приходит смерть, чтобы забрать душу? Тогда, почему чувствую, как пульсирует боль в висках? Почему все тело ломит и крутит, словно у меня жар? Неужели, это все переносится в иной мир?
Услышала биение своего сердца. Я жива! Веки были тяжелые, и я не могла их поднять, но откуда-то издалека, доносились голоса. Начала их различать. Катя? Да! Это ее голос. Но, она же в Праге?
— Слушайте! Делайте свою работу! Я сказала, что буду здесь сидеть столько, сколько захочу. Это платная палата и заведующая сама попросила, чтобы возле Анкиты, кто — то постоянно находился, — Катя, враждебным голосом, кого-то отчитывала.
Значит я в больнице!? Но, как здесь оказалась? Ничего не помню.
— Ну, хотя бы ноги поднимите, — потребовал, грубый женский голос. — Тоже мне, фифа, — прозвучало чуть тише.
— Вы тут своими антисептиками, все завоняли. Помыли? Вот и отлично, — ого. Подруга не на шутку разошлась.
Хлопок двери. Стало тихо. Скрежет стула, шуршание и теплая ладонь сжала мне руку. По телу прошелся легкий разряд, отдавая тянущейся болью в мышцах. Я застонала.
— Анкита? — вспыхнула подруга. — Анкиточка, открой глазки!
Если бы я могла это сделать. Несколько усилий. Вот, через щелочки пробивается яркий свет ламп. Как больно! Глаза снова сомкнулись. Попыталась пошевелить языком и что-нибудь сказать:
— Ссс, — получалось не очень. — Све… Свет, — ну, наконец-то, хоть одно слово.
— Ты очнулась! Подружка, Слава Богу! Ну, зачем? Зачем, ты так поступила? — казалось, Катя никогда не замолчит. — Вот и оставь тебя, так ты себя в могилу загонишь!
— Свет, — снова прошипела я.
— Свет? Ты что-то хочешь сказать? А почему, глаза не открываешь? Больно, да?
— Выключи свет, — выдавила я.
— Зачем выключать? Аааа! Сейчас, — движения, шаги, несколько щелчков, снова шаги, шуршание. — Все.
Я, снова попыталась открыть глаза. Яркие лучи, больше не причиняли боль, но и совсем темно тоже не было. Веки поднялись, и я увидела подругу. Все, сначала было как в тумане, но постепенно, стало проясняться, и я смогла разглядеть помещение.
Белая постель, высокая железная кровать, справа штатив капельницы. Палата маленькая, но светлая. Здесь, только моя кровать, стол, стул, на котором сидит Катя, огромное окно и там темно. Наверное, сейчас поздний вечер или ночь.
— Ой! Подожди минутку! — девушку бросилась к двери. Открыла и выбежала в коридор. Через несколько минут вернулась, закрыла дверь и села рядом со мной. — Ну, зачем ты поперлась на это кладбище? Не могла меня дождаться? А теперь вот лежишь, ни жива, ни мертва. Ну, разве так можно?
— А, сколько время? — мой голос, по-прежнему походил на шипение.
— Десять вечера. Ты, почти сутки не приходила в себя. Доктор сказала, что это из-за эмоционального потрясения.